Тайна - Питер Страуб

Джерри снова завел мотор, Сара помахала им вслед, и машина поехала к домику Спенсов.

— Конечно, мы знаем эту тетушку Кейт, — настаивала на своем миссис Спенс. — Она была замужем за Джонатаном. Они жили в Атланте. Ей сейчас что-то около семидесяти. А ее девичья фамилия была — видишь, даже я это знаю, — ее девичья фамилия была...

— Даффилд, — подсказал Том.

— Вот видишь! — торжествующе воскликнула миссис Спенс. — Даже он знает ее девичью фамилию.

Джерри высадил своих пассажиров у домика Спенсов, мистер и миссис Спенс, кивнув на прощанье Тому, поднялись на крыльцо, звеня ключами, а Том взял свои чемоданы и пошел через лес к усадьбе Гленденнинга Апшоу.

28

Поднявшись по длинной лестнице из залитого бетоном известняка, Том оказался на крыльце. Справа от него виднелось то место, где кончались сосны и начиналась лужайка Родди Дипдейла.

Дверь открылась перед Томом, и лучи солнца осветили темную прихожую. На пороге стояла высокая молодая женщина.

— Итак, ты здесь, — сказала она. — Ты ведь внук Глена? Том Пасмор?

Том кивнул. Женщина чуть наклонилась вперед, чтобы разглядеть, нет ли кого-нибудь за его спиной, и впечатление молодости тут же исчезло. В волосах виднелись седые пряди, а на щеках — глубокие морщины. И все же, несмотря на возраст, она была по-прежнему миловидна.

— Я — Барбара Дин, — сказала она, отступая на шаг, чтобы взглянуть в лицо Тома, и тот вдруг сразу понял, что ей интересно, как он отреагировал на ее имя.

На Барбаре Дин была черная шелковая блузка, облегающая верная юбка и две нитки жемчуга. Эта одежда не привлекала к ней внимания и в то же время не скрывала от взгляда линии ее тела, над которыми, казалось, обязательно должно было быть другое, более молодое лицо.

— Почему бы тебе не внести внутрь чемоданы. Я покажу тебе твою комнату. Ведь ты здесь впервые, не так ли?

— Да, — сказал Том, входя внутрь дома.

— На этом этаже у нас две комнаты — гостиная и кабинет, из которого можно пройти на пирс. Кухня вон под той аркой, там все в безукоризненным состоянии. Флори Трухарт приходила убираться сегодня утром.

Деревянные стены и пол успели потемнеть от времени. На стенах висели оленьи рога и фотографии огромных рыб. Мебель ручной работы покрывали выцветшие накидки. На небольшом пятачке рядом с кухней стояли стол орехового дерева и шесть стульев с круглыми спинками. Высокие окна, покрытые пылью, едва пропускали свет. Два окна выходили на берег озера, другие два — на крыльцо. Том был почти уверен, что с мебели только сегодня сняли чехлы.

— Что ж, — произнесла рядом с ним Барбара Дин. — Мы сделали, что могли. Когда ты пробудешь здесь немного, дом станет выглядеть более обитаемым.

— А миссис Трухарт по-прежнему ходит сюда убираться? — спросил Том. — А я думал, она...

— Мисс Трухарт. Флори. Ее брат работает здесь почтальоном. Барбара решительно направилась к широкой деревянной лестнице, покрытой красным индейским ковром, и Тому снова показалось, что внутри ее живут две женщины — сильная молодая женщина и еще другая — пожилая и очень властная.

— Кстати, когда приносят почту? — спросил Том, поднимая чемоданы и направляясь вслед за Барбарой.

Она удивленно взглянула на него через плечо.

— Кажется, письма опускают в ящик около четырех. А что? Ты ждешь от кого-то известий?

— Думаю, я сам буду писать письма, пока живу здесь.

Барбара кивнула, словно желая дать понять, что запомнит это.

— Спальни находятся на втором этаже, — сказала она. — В первой я храню кое-какие вещи, поэтому тебе я решила отвести ту, что побольше. Справа от нее ванная. Тебе не надо помочь с чемоданами? Надо было мне спросить об этом раньше.

Обливаясь потом. Том поставил чемоданы и энергично замотал головой.

— О, Боже, — Барбара быстро подошла к Тому и без особого усилия подхватила чемодан побольше.

Комната Тома была в задней части дома, здесь пахло воском лимоном. Паркет и деревянные панели, которыми были обшиты стены, были натерты до блеска. Барбара Дин поставила чемодан на узкую кровать, покрытую выцветшим индейским пледом, Том поставил рядом чемодан, который нес сам. Затем он подошел к стеклянной двери, ведущей на балкон, рядом с которым рос огромный дуб.

— В этой комнате жила твоя мама, — сказала Барбара. Сорок лет назад его мать выглянула из этого окна и увидела Антона Гетца, бегущего сквозь деревья к своему дому. А сейчас он не мог даже разглядеть землю внизу.

Том отвернулся от окна. Барбара Дин внимательно изучала его, сидя на кровати рядом с чемоданами. Черная юбка доходила ей до колен, слегка обнажая ноги, которые выглядели бы под мини-юбкой не хуже, чем ноги миссис Спенс. Она натянула юбку на колени, и Том вдруг покраснел.

— Сейчас на озере очень тихо, — сказала Барбара. — Мне так нравится гораздо больше, но тебе, возможно, будет скучно.

Том сел на кресло возле небольшого квадратного столика с шахматной доской на крышке.

— Ты — приятель Бадди Редвинга? — спросила Барбара.

— Я почти не знаю его. Он старше года на три-четыре.

— Это очень плохо — ты выглядишь старше своего возраста.

— Тяжелая жизнь, — пошутил Том, но Барбара не ответила на его улыбку. — А вы живете здесь круглый год?

— Я приезжаю сюда три-четыре раза в неделю, а все остальное время живу в городе — там у меня свой дом. — Барбара внимательно оглядела комнату, словно проверяя, нет ли где-нибудь пыли. — А что ты знаешь обо мне? — спросила она, глядя в стену напротив кровати.

— Я знаю, что вы были моей акушеркой — или акушеркой моей матери, не знаю, как это лучше сказать.

Барбара искоса взглянула на Тома, поправляя одной рукой волосы.

— И еще я знаю, что вы были свидетельницей на свадьбе моих родителей.

— А еще?

— Еще я догадываюсь, что вы следите за этим домом по просьбе моего дедушки.

— И это все?

— К тому же, сегодня я заметил, что вы — прекрасная наездница. Когда мы ехали из аэропорта, я видел, как вы скачете на лошади.

— Я стараюсь выезжать верхом рано утром, когда кругом никого нет. Но сегодня пришлось выехать попозже, так как в доме было много дел. Я как раз закончила переодеваться, когда ты постучал в дверь. — Барбара выдавала из себя призрачное подобие улыбки и снова поправила юбку. — Мы будем проводить вместе по крайней мере несколько дней в неделю, поэтому я хочу, чтобы ты знал: мне очень дорог мой покой. Моя комната для тебя — запретная зона.

— Конечно, — согласился Том.

— Я держусь подальше от людей с Милл Уолк и хочу, чтобы мне отвечали той же любезностью.

— Но мы можем, по крайней мере, разговаривать друг с другом? — спросил Том.

На мгновение лицо Барбары смягчилось.

— Конечно, мы можем разговаривать. И мы будем разговаривать. Я вовсе не собиралась быть с тобой резкой, но... — Она покачала головой. Жест этот показался Тому одновременно женственным и раздраженным. Барбара явно собиралась сказать ему что-то такое, что до этого собиралась скрыть. — На прошлой неделе ограбили мой дом. И это очень меня расстроило. Я ведь такой человек — я стараюсь, чтобы посторонние люди не знали даже, где я живу. А когда я вернулась в город и увидела, что в мое отсутствие кто-то забрался в дом...

— Понимаю, — сказал Том. Это действительно многое объясняло, но вовсе не проясняло, почему Барбара Дин держала в секрете свой адрес. — А злоумышленника так и не нашли?

Барбара покачала головой.

— Тим Трухарт, шеф местной полиции, считает, что это какая-то банда, орудующая за пределами города. Возможно, совсем далеко, например, на озере Верхнее. Несколько лет подряд здесь случались летом подобные вещи. Обычно они забирались в дома тех, кто приезжает на лето, и крали телевизоры и стереосистемы. Но никогда не думаешь, что такие вещи могут коснуться тебя лично. Многие жители Игл-лейк даже не запирают двери. А теперь я расскажу тебе самое неприятное. — Барбара в упор посмотрела на Тома. — Они убили мою собаку. Конечно, когда-то я завела его как сторожевого пса, но давно уже перестала воспринимать в таком качестве. Он был для меня просто милым добрым животным — это был чау-чау. Ему перерезали горло и оставили посреди кухни. Это стало как бы их визитной карточкой. — Барбара едва сдерживала слезы. — В общем, после этого я перевезла сюда кое-что из своих вещей. Здесь они в большей безопасности. Но я по-прежнему очень нервничаю. И очень злюсь. Но это очень личное.

— Мне очень жаль, — сказал Том.

И тут же понял, что напрасно произнес эти слова.

Барбара Дин нахмурилась и резко вскочила с кровати.

— Я вовсе не хотела утомлять тебя всем этим. И не говори об этом в усадьбе Редвингов, хорошо? Люди с Игл-лейк не любят неприятных происшествий. Ты ведь наверняка захочешь выйти осмотреть окрестности и познакомиться с соседями. В клубе начинают подавать ужин в семь. Если, конечно, ты не хочешь, чтобы я сама что-нибудь для тебя приготовила.