Путь Старых Богов 2 - Александр Владимирович Пивко

«обломится».

— Хорошо — пожал плечами парень — я — Жижар, ваш проводник на сегодня.

— И куда ты меня проводишь?

— Да никуда, просто по острову, если вам будет интересно посмотреть, как мы живем. Верховный жрец Ликар, просил вам передать, что приглашает вас на ужин. А до этого времени могу показать все, что есть у нас интересного в нашей части острова. Только для начала я вас отведу позавтракать.

— Веди — усмехнулся я.

Весь день я гулял. Необычное для меня занятие, нужно признать. Но мне понравилось. К моему удивлению, жизнь простых жителей острова сильно отличалась от простых крестьян на материке. Вообще, все жители делились на две касты — монахи Никкасу, и остальные. Между ними были четкие границы, но их, как это не странно, можно было перейти. Монахи — это те, кто посвятил свою жизнь служению богу. Они могли быть воинами, чародеями, моряками, либо простым монахами-жрецами. А вот остальные жители — это крестьяне, рыбаки, и ремесленники… Если же какой-нибудь крестьянин захотел перейти в касту монахов — то он должен был пройти суровые тренировки, и даже после этого не всех брали. Желающих хватало… Единственные, кому делали послабление — это люди с даром к магии. Монах — это звание было не наследуемое. В крестьянской семье, допустим, отец мог быть монахом-жрецом, а его сын — простым крестьянином. И это было нормально. Как они такого добились за такой короткий срок — непонятно, ведь прошло меньше сорока лет… А ведь когда я попал впервые к монахам Никкасу — жрецами могли стать только потомственные монахи. Видно, здесь они решили все организовать немного по-другому.

Незаметно настал вечер. И я в сопровождении Жижара отправился к Ликару.

Парень меня привел в довольно красивый сад, раскинувшийся вокруг большого холма. А потом мы пошли на его вершину по узкой, петляющей как змея тропинке, выложенной мелкими морскими камушками. Пока мы поднимались, я рассматривал сад. И решил, что он мне очень нравится — буйные густые заросли местами перемежались с уютными полянками со вполне ухоженными клумбами. Частенько нашу тропинку пересекали другие, идущие поперек нашей. Я даже увидел пару крохотных декоративных прудов.

Тропинка сделала последний поворот, и впереди появился просвет в деревьях и кустарнике — широкая поляна, которая оказалась верхушкой холма. Вид с нее, кстати, открывался потрясающий. А в центре поляны была беседка — красивое остроконечное каменное накрытие. Внутри которого сидел Ликар собственной персоной. И роскошный ужин на двоих.

И меня накрыло ощущение дежавю — точно так же, больше тридцати лет назад, я сел в беседку поужинать с верховным жрецом, выслушал его предложение, согласился… и не прогадал.

— Ну здравствуй, Вик. Давненько мы с тобой не виделись — поприветствовал меня Ликар с улыбкой.

— Добрый вечер. Действительно, давненько — ответил я, разглядывая верховного жреца. Ну что, он практически не изменился за то время, что я его не видел. Разве что появилось немного проседи. Взгляд остался тот же — уверенный в себе, но достаточно мягкий. Ну и пристрастия не изменились — понял я по обильно заставленному разнообразной снедью столу.

— Ну что, угощайся. Советую, кстати, для начала попробовать вот ту синюю пиалочку — там маринованные в соке шинсе кальмары. Интересное блюдо — мой повар только недавно научился его хорошо готовить. Правда, немного островато, но мне нравится. Или вон еще есть жареный бамбук с мясом птицы — тоже неплохо…

Спустя некоторое время, изрядно опустевшие блюда унес слуга. А мы, беседуя, неспешно пили местный чай. Не мой любимый черный, а на каких-то цветах, кисловато-горьковатый. Но тоже достаточно вкусный.

… и вот так вот получилось: мы сюда попали, продуктов почти нет, воды — совсем нет, а единственное место, где можно ходить без защиты — старые развалины города. Единственное, что нас спасло — это то, что было достаточно чародеев. От надвигающегося голода мы спасли большую часть населения так: погрузили их на два месяца в «глубокий сон». Всех детей, почти всех женщин и больше половины мужчин. А остальные, конечно, голодали. Как вспомню, так аж самому не верится. Мне, как верховному жрецу Никкасу, полагалось аж пол чашки варенного риса, и где-то столько же всякой мелкой живности, наловленной в окрестных лесах. В день. — Ликар даже улыбнулся — вот так вот было. Тяжело, конечно было. Чародеям доставалось еды где-то столько же — они работали вообще почти непрерывно. А простым людям немного меньше. Но мы выжили. Поделили остров на сектора, которые отделили друг от друга широкими рвами, со специальными сторожевыми заклинаниями в них. И методично, сектор за сектором уничтожали пауков. Кстати, наравне с голодом именно пауки были самой большой здесь опасностью. И как мы не старались, люди все равно гибли. Почти двести человек погибло от яда пауков за то время, пока мы не вычистили от них остров полностью. Кроме пауков на острове не было пресной воды. Совсем не было. Мы пили сок свежесрезанных растений. Противная штука, однако. Но мы и с этим справились — за две недели пробили канал в водоносный слой, с материка — и вывели воду на поверхность в центре острова. Почти через месяц подвезли первые продукты. И жизнь стала немного налаживаться. А мы продолжали работать. Совместными усилиями вырастили рифы. Кстати, адская работа — на море заниматься магией Земли. Откат просто страшный. Но мы приспособились — совместными усилиями выращивали первую скалу с кораблей, а потом чародеи перебирались на эту скалу. И уже с нее формировались окружающие скалы. Зато теперь просто так к нам не подберешся. А еще на острове обнаружились источники, выходы «дикой» магии — магии Жизни, Воздуха, и Земли. И все они в пределах одного километра по прямой. Удивительная вещь! Такое впечатление, что их просто создали — ну не могут природные выходы, которые вообще непонятно как образуются и очень редки, располагаться так близко друг от друга. И мы на их основе сделали мощнейшую стационарную купольную защиту всего острова. Теперь ни у кого не выйдет так легко уничтожать нас — в голосе Ликара проскользнула горечь. Очевидно, он вспомнил множество людей, погибших много лет назад в Землях Никкасу от «плача тьмы».

… А потом я рассказывал, чем занимался все эти годы.

…- Мда, вот значит как ты провел это время. Ну что же — хвалю, не забросил занятия, и смог достичь немало за достаточно короткий промежуток времени. Да… — задумался о чем-то Ликар — а ведь тогда, еще в землях Никкасу, я не успел сделать для тебя самого главного. Ну что же, сейчас мы оба встретились, так что можно это сделать и сейчас.

Он опустил руку рядом с собой, под стол. Легонько полыхнуло слабой магией. И достал оттуда две вещи — две старенькие, изрядно истрепанные книги. Машинально погладил их, и положил перед собой. А потом поднял свой взгляд на меня:

— То, что я хочу дать тебе, это наша суть. Здесь дух нашей веры, обличенный в книжную плоть. Первая книга — это священная книга Никкасу, его учение и заветы нам, его последователям. Вторая — это записки Первого Жреца Никкасу, Тиира. Это его мысли, его взгляды, его наследие… Это его самый ценный дар.

Он немного помолчал, а потом продолжил:

— Эти две книги можно читать бесконечно. Практически в каждой фразе заложено несколько смыслов. Это так называемые «многослойные» книги. В зависимости от своего духовного развития, каждый увидит в них что-то свое. Подобных книг в мире всего несколько. Все они написаны величайшими гениями всех разумных. И перед тобой две из них… Читать их нужно неспешно. Каждую фразу, каждое предложение сначала обдумай — потом переходи к следующему. Если что-то непонятно — по поводу первой книги можешь спросить у любого монаха. По поводу второй тебе подскажут только старшие повященные, младшим мы ее не даем — они еще не готовы. Ты — отдельный случай…

Ликар придвинул их ко мне.

— Тот дом, где тебя поселили — в твоем распоряжении. Я пришлю парочку слуг — они тебя будут обслуживать. Вот. Что еще… да в общем, все. Прочитаешь, подумаешь — тогда с тобой побеседуем еще. Но не торопись, главное — можешь посвятить этому столько времени, сколько захочешь.

И я ушел… домой — да, решено, теперь буду тот дом некоторое время называть «домом» (не в смысле архитектурное сооружение, а в смысле — место,