Шумеры - Людмила Сурская

— Что с тобой? Где болит? — встревожено метался он, пытаясь расстегнуть ей куртку.

Ох, как она взвизгнула, словно её коснулся монстр.

— Не трогай меня. Это ведь ты? Да? Ты? И ты, всё время, потешаясь надо мной, был рядом. Выделывался, как хотел. А я слепая тетеря и не догадывалась… Господи, как со мной такое могло произойти…

Он не вздрогнул, не упал на колени, не закрыл лицо руками, а оставив её выпрямил спину и вздёрнул подбородок. Проворчал, как ей показалось, с заметным облегчением в голосе:

— Опомнилась… — И тут же пошёл в атаку. — Что вы себе позволяете, Людмила Александровна, с чего это вам вздумалось меня за руки хватать? А ну-ка уберите ваши пальчики, мадам, и прекратите истерику и бред, — пресёк он её попытку заглянуть под рукав в поисках татуировки.

Ооо! Так притворяться, театр в его лице потерял очень много. Её уже не остановить.

— Выпендривайся дальше. Вот серёжка, — разжала она кулачёк, на ладошке блеснула золотая капелька, — это я потеряла вчера вечером в машине своего любимого, а нашла сейчас у тебя. И под этим рукавом, что ты старательно прячешь, змея… — Она хотела рассказать ему ещё о списке, выданном в госпитале, но вовремя прикусила язычок. «Чтоб не подставлять врачей, лучше промолчать».

Минута замешательства и он с усмешкой посмотрел на неё.

— Ваша фантазия не знает границ. Сами-то слышите свой бред. Как можно своего любовника не знать в лицо. Я про такой цирк ещё не слышал. Напридумывали, блин, историю с серёжкой. Вы могли её вообще не терять, а вынуть сейчас специально для скандала…

Она понимала лишь одно: он всё факты отрицает. Ещё бы ему не отрицать!

— Дура. Я верила, как безумная любила, а ты всего лишь смеялся… Ещё и женат. Боже, как больно.

— Какая жена? — вытянулось лицо у него, а руки схватили её за плечи.

Ей стало совсем непонятно.

— Я имела в виду ту, про которую ты упоминал в машине, хотя при таком разбеге я не удивлюсь, если такова не одна… Отпусти меня наглец, — возмутилась она.

На её дёргания он даже бровью не повёл, зато остальное без внимания не оставил.

— Ах в машине, — ухмыльнулся он. — Это что, шантаж? Вы денег хотите или у вас что-то поинтереснее запрятано в резерве? Должность например, повышение, поездки… Может, желая потешиться решили сволочь меня под венец? Ловко. Но, не тяните резину. Давайте раскалывайтесь, сколько мне будут стоить ваши фантазии? А, я понял, подражая американским леди, решили прилепить изнасилование боссом в машине. Ай-я-яй, как стыдно. Вот и делай после этого людям добро, подбирай на остановках, — выделывался он, тяня время. Давая своей голове время собраться с мыслями.

Это был уже перебор.

— Какая же ты скотина… — простонала она.

Наверное, это была последняя капля. Копилось, копилось… Хоть и добровольное, но одиночество, вечная нехватка денег, страх потерять неплохую работу, непонятное отношение с Эдиком и эти глупые поиски…, да ещё такой финал. И она сделала невероятное. Люда размахнулась и ударила измывающегося сейчас над ней генерального по лицу. И замерла от ужаса. Пока он соображал. Она удивилась сама, когда хватило ещё сил отлепиться от машины и перебежать на ту сторону дороги.

— Подожди, куда тебя понесло, ненормальная, — рванул он за ней, но на этот раз автобус подошёл вовремя. А сплошной поток летевшего в обе стороны транспорта отрезал его. Эд успел только грохнуть по отъезжающим пошарканным дверям кулаком. «Нужно её догнать и успокоить, — носилось в голове. — Она совершенно не помнит себя. Её нельзя выпускать». Когда он, развернув, нарушая все правила, рискуя врезаться, машину, догнав автобус, вскочил в салон, её там уже не было.

26

Телефон она, сделав один звонок Наде Зотовой, отключила. Домой идти не собиралась. Нет, она не пряталась от него, честно говоря, она даже не думала, что он пойдёт сейчас к ней или будет звонить. Он так издевался… Себя она сейчас не помнила. Не хотела никого слышать, ни с кем общаться и находиться там, где была счастлива с ним. А также понимала, что, если останется дома одна на эти два дня, просто сойдёт с ума от человеческой мерзости и одиночества. Слишком страшна обида и гадок розыгрыш. Сколько же судьба будет испытывать её на прочность и терпение. Этот пацан, нагло воспользовался ею, но это ещё пол беды, ей плохо не было. Он вдоволь натешился над ней глупой, насмеялся… Хотя, опять же, как его винить, если Эдик собственно и не скрывал, что у него нет никаких чувств к ней, и он только пользуется ею по необходимости. Это, как раз она надоедала ему с любовью. Всё так, но зачем было так смеяться. Жестоко и больно. Зайдя в первый же попавшийся магазин, встала у окна, стояла до тех пор, пока не поняла, что упадёт. Почувствовав, что очень хочется горячего кофе или чая побрела к Наде. Надя, увидев её вялую, осунувшуюся, с землистой кожей, ни о чём не спрашивая, быстро раздев, отвела в душ и налив горячего чая с мятой попросила Юру разобрать диван. Постелив для неё постель, уложила спать.

— Поспи. Сон всегда лучше, чем бессонница. На тебе лица нет. Что ж такое с тобой должно было случиться, солнце моё?

— А на что похоже? — простонала слезами она.

— Боюсь даже предположить…. Вроде, как изнасиловали… — предположила Надя.

— Хуже, — вяло проговорила она.

Та всплеснула руками и побелела.

— Бог мой, подруга…

— Тело насилуют, ерунда. Вот когда душу — это конец.

Поняв о чём она, та прижала её к себе.

— Не надо так…

— Оставь меня. Я отлежусь. — Уткнулась она в подушку и заплакала.

— Зачем же ты держалась и мучилась целый день. Плачь, плачь, легче станет.

Лю знала, что болезни возникают из-за сгустков негативной энергии. Так учили мудрецы. Она разрушает биоэнергетическую оболочку человека сначала на астральном, а потом на физическом уровне. Но ничего со своими обидами не могла поделать. Чтобы очистить биополе придётся, пользуясь теорией мудрецов медитировать «Полёт к Ра»». Она быстро этому научилась в храме у жрецов. Всё проще простого. Концентрируя сознание на нарисованной точке чистого листка бумаги. Лучше при ярком солнце, в тишине и на свежем воздухе. Она сидит какое-то время, ровно дыша, а потом переносит тот листок на дерево недалеко от себя и, собирая внимание в пучок на точке, опять сидит. Представляя поток собственных мыслей, который начинается в голове и вливается в эту точку. Воображает, что поток становится всё меньше, последние его капли исчезают в этой точке. И она становится легка и свободна. После окончания три раза глубоко вздохнув и выдохнув, просто сидит, глядя в небо. Если нет под рукой бумаги, использует яркую головку цветка. Она непременно это сделает завтра, выехав за город. И ей будет легче. А сегодня надо пережить и перетерпеть эту боль. Глаза выхватили мирно тюкающие ходики на стене. «Пусть идут часы — это двигает вперёд время, а время, как весенняя вода уносит не только зимний снег, но и всю накопившуюся за зиму грязь, заберёт с собой все мои горести».