Привычка убивать - Лев Пучков

— Угу… — в третий раз сказал Турды. — Сидите, как сидели. Никто нас не остановит.

— С чего бы это вдруг? — засомневался Слива. — Не хочется мне на кичу из-за этих стволов — ой, как не хочется! А у нас номера неместные, обязательно тормознут.

— Мы — вор, — со скромной гордостью напомнил Турды. — Вора просто так не останавливают.

Слива переглянулся в зеркало заднего вида с Малым и Пером и неопределенно пожал плечами. В маразм впал, что ли? Кем себя вообразил? «…Мы — вор…» Ха!

Пост миновали без остановки: форменный мужичонка в ядовито-зеленом охлобыстнике при появлении двух черных «Волг» забормотал что-то в радиостанцию и, судя по всему, получив соответствующую инструкцию, с любопытством уставился, вытягивая юную шею, как тот гусенок, что через соседский тын на чужую грядку зарится, чуть с пятака не шлепнулся, бедолага.

— Век воли не видать! — изумился Слива, когда пост остался за кормой. — Извини, старшой, — был не прав…

Минут через сорок неспешной езды по автостраде «уазик» Ефима свернул на второстепенную шоссейку и попылил к лесному массиву.

— Тормози, бля! — нервозно прикрикнул Турды, выдергивая из кармана карту и принимаясь лихорадочно изучать местность. Преследовать «уазик» в прежнем порядке было бы просто неприлично: смеркалось, перемещаться с выключенными фарами не представлялось возможным, а Ефим, судя по недавно занимаемой должности, не идиот: заметит — повернет куда-нибудь не туда. Или выскочит из «уазика» и скроется в лесу: поди потом, поищи его в чащобе!

Картографический анализ с ходу преподнес положительный результат: неподалеку, в глубине лесного массива, находилась егерская усадьба, к которой от автострады можно было добраться по пяти второстепенным дорогам: четыре грунтовки петлями и пятая — прямая, асфальтированное на треть протяженности шоссе, по которому поехал Ефим. Правильно — дитя города, выбрал самый короткий и комфортабельный путь, наплевав на меры элементарной предосторожности.

— Он уходит, — Малой ткнул пальцем в удаляющийся «уазик». — Щас в лес заедет — и привет.

— Никуда не денется, — Турды сунул под нос Сливе карту и показал маршрут:

— Вот так поедем, перехватим его по дороге. Вперед!

— Я не разбираюсь! — запаниковал Слива. — Че ты мне показываешь? Расскажи человечьим языком — я ж тебе не военный, чтоб эти каракули понимать!

— Чего тут разбираться — все просто, — поморщился Турды, пряча карту в карман. — Поезжай прямо, через триста метров будет съезд на грунтовку — свернем. Вперед!

Свернув на грунтовку, «Волги» черепашьим темпом двинулись к опушке леса — «уазик» тем временем исчез из поля зрения наблюдателей.

— А теперь врубай свет и топи на всю железку, — распорядился Турды. — Не жалей машину — мы должны успеть раньше его.

Через пятнадцать минут активной тряски по колдобинам и буеракам головная «Волга» выскочила на пересечение с прямой дорогой — тои самой, по которой в настоящий момент путешествовал беспечный Ефим.

Турды велел заглушить двигатели и разместил «стрелков» по обеим сторонам от дороги в лучших традициях засадного искусства: чтобы не путались друг у друга в секторах, коли вдруг приспичит вести сосредоточенный огонь с четырех точек по одной цели, и в то же время перекрывали прилегающую территорию на предмет пресечения возможного побега жертвы с места происшествия. Не имея информации об особенностях характера Ефима, но на практике убедившись, что управделами Толхаева водила еще тот, Турды решил не рисковать и поставил одну «Волгу» поперек дороги.

— Приготовились, — скомандовал он, убедившись, что все приготовления закончены. — Усадьба рядом — тут с пол-километра осталось, если карта не врет. Он нам нужен живым. Постараемся взять его тихо и без крови…

* * *

— Теперь мне нужно кого-нибудь убить? — безмятежно поинтересовался Умник. — Обряд посвящения предусматривает такую процедуру?

Март покачал головой и выразительно хмыкнул. Фрукт. Умник — это верно. Правильное определение. Директор редко ошибается в людях: каждый «Х» носит кличку, определенным образом отражающую его истинную сущность.

«Посвящение» состоялось в более чем будничной обстановке: за чашкой кофе, в так называемом «зимнем саду» — то бишь на просторной застекленной лоджии, которая на две трети была заполнена огороженной декоративным камнем здоровенной грядкой, засаженной всякой растительной дрянью экзотического происхождения. Зимний сад. И — люкс, соответственно, в полтора раза дороже обычного, в котором такого славного сада нет.

Директор только что посвятил Умника в особенности условий существования «Х», предложил стать ему полноправным членом и теперь с интересом ожидал реакции кандидата. После некоторых размышлений реакция воспоследовала:

Умник с присущей ему невозмутимостью задал вопрос, и по тону было непонятно, шутит он или нет. Лицо совершенно непроницаемо — и Директору это не понравилось. Март специально сел спиной к свету, чтобы иметь возможность наблюдать за мельчайшими эмоциональными штришками, проявляемыми собеседником, и делать соответствующие выводы. Так вот — штришков не было. Полный ноль. Какие, спрашивается, могут быть выводы?

— Судя по всему, ты злоупотребил в детстве приключенческими романами, — отеческим тоном заявил Март. — Какие обряды, малыш? Ты за кого нас принимаешь? Когда тебя в «Абордаж» принимали, какие-нибудь обряды были?

— Я думаю, это не одно и то же, — резонно заметил Умник. — «Абордаж» — это официальное элитное учреждение, известное в России и за ее пределами. А «Х» — это совсем другое. Это нечто из ряда вон… — тут кандидат вынужден был слегка оживиться: сделал жест рукой, показывая, какое, по его мнению, должно быть это самое «из ряда вон», дернул бровью, носом шмыгнул, метнулся взглядом суетливо — на миг всего лишь, но Марту этого было вполне достаточно. Раскрылся, короче. Ясно стало, что монументально спокойный Умник элементарно волнуется: как та хрестоматийная барышня, перед которой в первый раз возникла дилемма — забраться в постель к здоровенному волосатому мужику или пойти играть с подружками в куклы. Вроде бы все уже в норме: соски набухают, сладко ноет внизу живота, вторичные половые признаки прут, как на дрожжах, мужик нравится… а боязно. Как-то там оно дальше получится? Обратно ведь не отыграешь…

— Да, ситуация нестандартная, — согласился Март, решив оперировать более привычными для собеседника понятиями. — Но, по сути, деятельность «Х» ничем не отличается от деятельности аналогичных институтов государственного разряда. Имеет место легко прослеживаемый рынок. Ты умеешь делать то, чего не умеют другие, эти другие нанимают тебя, и ты делаешь привычную для тебя работу. В данном случае я предлагаю тебе эту работу и разъясняю условия. Ты их принимаешь и становишься членом коллектива — вариант номер один. Ты их отвергаешь, и мы полюбовно расходимся — вариант номер два. Третьего нет. Обычное трудовое соглашение. Кстати, когда ты контрактником вербовался в Чечню, ты в военкомате тоже терзался сомнениями?

— Нет, не терзался, — Умник слегка порозовел — Март мгновенно напрягся и приготовился к каверзному вопросу: парень проявляет редкие для него эмоции, значит, волнуется сверх меры, решает вопрос жизни и смерти. — Но… Туда я пришел сам. Я мог отказаться в любую минуту, уехать обратно, и никто бы меня за это не наказал. А здесь… У меня ведь нет выбора. Если я откажусь, вы меня ликвидируете. Возможно, самолично и прямо вот на этой террасе: я прекрасно знаю, каковы ваши боевые навыки. Без оружия мне против вас ловить нечего…

— Нет, ты определенно начитался всякой дряни, — опять хмыкнул Март. — Ну кто тебе сказал, что у тебя нет выбора? Не хочешь в «иксы», дело твое. Проваливай на здоровье — никаких репрессий. Тебя не отчислят из «Абордажа» и даже будут более снисходительными на экзаменах — я позабочусь об этом, чтобы ты не вообразил себе невесть чего.

— Неужели вы меня отпустите просто так? — с превеликим сомнением в голосе вопросил Умник. — После всего, что я узнал про этот ваш «Х»? Нет, так не бывает…

— Бывает, бывает, — буркнул Март. — А что касается информации… Я просто попрошу тебя этой информацией не делиться. Никогда, ни при каких обстоятельствах. Даже с любимой женой. Имею право на такую просьбу?

— И все?

— Угу. Все.

Умник озадаченно почесал затылок. Ситуация не укладывалась в привычные схематические рамки. Как каждое развитое дитя эпохи, курсант «Абордажа» имел свое представление о существовании таинственных организаций, подобных «Х». Представление это ограничивалось взглядом стороннего наблюдателя: вполне может быть, что такого рода образования в природе наличествуют, но только не в том измерении, в котором данный индивид привык функционировать. Может, где-то в Колумбии, там наркокартель на наркокартеле сидит и наркосиндикатом погоняет. Или где-нибудь в Африке, у негров. Далеко, в общем. Но не у нас. И тут вдруг — бац! Извольте вступить. А может, это очередной тест из программы МПП — наподобие розыгрыша на кафедре судебной медицины?