Прорыв выживших. Враждебные земли - Михаил Гвор

— Один не пойдешь!

— Брось, капитан, против тех, кто справился с полусотней, что один, что двое… А один и без оружия — беспомощней смотрится. Больше шансов, что не пристрелят без разговора. А уж после, тем более.

— Это если здесь твои. А если чужие? В злых духов я тоже не верю. Но могут быть просто другие люди. Поговорят и пристрелят. Если после разговора от тебя что-нибудь останется. Помнишь, как Поляк с главным грызуном разговаривал? Так вот, это он не умеет. А бывают такие умельцы…

— Если мои не здесь, тогда где? — перспектива неприятного разговора впечатления на Юринова не произвела, мысли были заняты другим.

— Вокруг до хрена гор. Ты же не уверен, что они именно здесь ходили! Альплагерь — единственная зацепка. Вот, развалины, полюбуйся. Единственный, уж местные-то знают! Вполне могут сидеть в совершенно другом месте!

Про то, что Бориных родных уже давно может и не быть в живых, Андрей предпочел промолчать: кто и когда готов поверить в такое, не увидев трупов или, хотя бы, могил. Да еще после чудесного нахождения Юльки Поляковой. Надежда умирает последней… А невестку сержанта Надеждой и звали… Капитан усилием воли выбросил из головы неподобающие мысли. На хрен, на хрен. Еще сглазишь!

— Нет, они здесь. Чувствую. — Чужой взгляд не отпускал Бориса, но как-то подобрел. Словно его оценили и признали своим.

Страшно захотелось наплевать на правила безопасности и громко заорать: «Олег! Юринов!», как будто Олег мог его услышать. Борис с трудом подавил порыв и только еще раз повторил:

— Они здесь.

— Уважаемые, не будем спорить, — решил прекратить спор Фаррух. — Всё равно снаряжения с собой нет. Так что, прямо сейчас никто никуда не пойдет. Давайте, вернемся домой, и еще немного подумаем. Сегодня вечером должен прийти кое-кто. Послушаем, что скажет. Может, и не придется лезть напролом.

— Слышь, гроссмейстер, — произнес Мухаммед, — а ведь один человек вернулся из Пасруда. Правнук «железного» Шамси.

— Кто? — вскинулся Боря.

— Живет возле Айни один старикан, — сказал Фаррух, — очень колоритная личность. Ему уже больше ста лет, ветеран Великой Отечественной. Его внук… — Амонатов замялся, — или правнук, не суть. По слухам, он в прошлом году забрел в Пасруд и вернулся оттуда живым. Насколько это правда, неизвестно. Но, может быть, стоит поговорить с мальчиком. Однако это территория Бодхани. Опасно соваться. Мне, так просто не стоит без поддержки пары танковых взводов.

— А нам, с Умидовым пропуском?

— Можно попробовать. Кстати, сам дом Шамси защищен знаком Ирбиса. Такой только один, насколько мне известно.

— За что это такие почести?

— Говорят, за немцев. Но знак подлинный. Иначе деда бы уже убрали. И нагрубившие старику джигиты умерли. Хотя их сам Шамси и зарезал. Но Ахмадов стерпел.

— Сколько лет деду? — недоверчиво вскинулся Урусов.

— Больше ста. Точно никто не знает.

— И он режет молодых бойцов? Херово у баши с подготовкой личного состава...

— Как есть. Для нашей местности хватает. Но и Шамси не зря зовут железным. На него не хватило.

— Ладно, — сказал Боря, — в общем, едем назад. Ждем человека. Сгоняем, поговорим с дедом. И готовимся к выходу сюда. Так?

— Так.

Урусов устроился за рулем «Тигра». Мухаммед и Фаррух скрылись в УАЗе. Охрана организованно расселась по «шишигам». Боря открыл дверцу. Чужой взгляд не отпускал. Сержант обернулся и обвел глазами хребет. Пейзаж размазался от выступивших слез. Но и до этого не было видно ничего, кроме гор. А каменные исполины хорошо умеют хранить тайны. И свои, и чужие.

— Я пришел, мама, — прошептал Боря. — Я пришел. Тебя еще надо найти в этих горах. Но я пришел, мама!

КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ