Искушение искушенных - Жюльетта Бенцони

Первой мыслью Генриетты было немедленно повидаться с королем и помириться с ним, но она слышала, что в гневе Генрих бывает невероятно упрям. Поэтому ей показалось лучшим выходом удалиться без единого слова, сохраняя достоинство. Однако возвращаться в Мальзерб она не собиралась. Когда король направился в Шатонёф, Генриетта вместе с матерью поехала в Париж, чтобы там спокойно дождаться возвращения монарха.

Это произошло довольно скоро: в конце июля Генрих IV совершил торжественный въезд в свою добрую столицу. Не желая останавливаться в Лувре, с которым было связано столько горестных воспоминаний, король избрал в качестве резиденции дворец Гонди, где обычно уединялся в моменты уныния и временного упадка сил. Генриетта не полагалась на волю случая; ей было известно об этой королевской причуде, поэтому она поселилась в Лионском дворце… расположенном напротив. В первый же вечер король узнал, кто живет на другой стороне улицы, а на следующий день увидел, как Генриетта в сопровождении матери отправилась слушать мессу. Она была красива, как никогда, в платье из белого атласа, расшитого золотой нитью, и в целомудренной вуали, накинутой на золотистые волосы. Этого оказалось достаточно, чтобы в сердце пылкого Беарнца вновь вспыхнула любовь, которую он уже считал угасшей. Генрих IV изнемогал от страсти. В тот же день он послал девушке великолепное алмазное колье, присовокупив к нему пламенное послание.

Генриетта сохранила записочку, но алмазы приказала вернуть королю со словами, что ей дорога только его любовь. Затем, словно бы устыдившись признания, невольно сорвавшегося с ее непорочных уст, стремительно покинула Париж и укрылась вместе с матерью за средневековыми стенами крепости Маркусси.

Совершенно обезумевший Генрих вскочил на коня и помчался к своей красавице. С таким пылким влюбленным можно было делать все, что угодно, и Генриетта решила рискнуть.

– Нет, сир, умоляю вас… Вы должны забыть обо мне. Вам не следует со мной видеться. Это колье… каким тяжким оскорблением стало оно для меня!

Король, преклонив колено, схватил руку девушки и запечатлел на ней страстный поцелуй.

– Прошу вас простить меня! Я всего лишь хотел доставить вам удовольствие, у меня и в мыслях не было оскорбить вас, мой ангел! Я люблю вас, люблю так, что совсем потерял голову. В подобные минуты неизбежно совершаешь оплошности…

– Я не сержусь на вас, сир, – с грустью произнесла Генриетта. – Я просто была разочарована и обижена. Вы задели мою гордость, мое самолюбие… быть может, и мои чувства. Ведь я уже была готова полюбить вас.

– Тогда вы не должны отталкивать меня! Я сделаю все, чтобы эта пробудившаяся в вас любовь расцвела. Если же вы доведете меня до крайности, я могу совершить какую-нибудь глупость. Дайте мне надежду, Генриетта, или скажите, каким образом я могу заслужить ее!

Скинув маску унылой меланхолии, девушка улыбнулась так ослепительно, что бедный король окончательно потерял голову.

– Я скажу вам, сир. Вы должны ждать, должны проявить терпение. И тогда я смогу обдумать условия капитуляции, если вы сумеете меня к ней принудить.

Король покинул Маркусси, так ничего и не добившись. С неистово бьющимся сердцем и пылающей в жилах кровью он вернулся в Париж, а Генриетта преспокойно отправилась в Мальзерб, чтобы посовещаться с родней. Затем произошел обмен письмами. Генриетта пустила в ход весь арсенал опытной и вероломной кокетки – обещания, отказы, уловки… Она то уступала нежным настояниям, то отказывала еще более решительно, чем прежде, утверждая, что родители стерегут ее с бдительной ревностью, почувствовав, что сердцем она уже устремилась к королю. А тот не знал, к какому святому – или к какому демону! – взывать о помощи.

Но в один прекрасный день во дворец к Гонди прибыл посланник капризной красавицы. Генриетта извещала короля, что родня ее собирается на короткое время покинуть замок, поэтому через два дня им можно будет увидеться. Генрих IV не стал дожидаться повторного приглашения.

Увидев прекрасные деревья Мальзерба с золотой, но по-осеннему печальной листвой, он ощутил волнение первой встречи и явственно вспомнил, как ослепила его красота Генриетты. Поднявшись на внушительное крыльцо, Генрих IV внезапно почувствовал себя влюбленным школяром.

Однако то, что его ожидало, могло бы остудить самые пылкие чувства. Протянув ему руки жестом очаровательной невинности, Генриетта сразу же приступила к делу и изложила условия капитуляции… условия, прямо скажем, нешуточные.

Сто тысяч золотых экю, титул маркизы, поместье и, как венец всего, письменное обязательство жениться! Король, хоть и был совершенно ослеплен страстью, невольно нахмурился, услышав последнее требование. Семейство Бальзак д'Антраг обладало поистине волчьим аппетитом!

– Обязательство жениться? – переспросил он с изумлением и зарождающимся недовольством.

– Мои родные настаивают на этом, сир. На меньшее они не согласятся, ибо должны блюсти свою честь в нашем бренном мире и предстать с незапятнанной совестью перед господом.

– Но как они посмели потребовать письменное обязательство?! Клянусь Святой Пятницей, мадемуазель, ваши родные вознамерились оскорбить меня! Вы не торговка, а я не барышник! Неужели в таком святом и чистом деле, как любовь, мы не можем обойтись без унизительных условий?

Генриетта сложила ладони и потупила взгляд с прекрасно разыгранным смятением.

– Я всеми силами пыталась уговорить их отказаться от этих требований, но они даже не стали слушать…

– Никогда еще я не сталкивался с подобной наглостью!

Генриетта медленно приблизилась к королю. Обвив его шею руками, она склонила белокурую головку ему на плечо так, чтобы он мог ощутить запах ее духов.

– Это пустая формальность, сир, но мои родные так дорожат подобными вещами… Вы должны уступить им, если любите меня по-настоящему, и тогда я смогу исполнить все ваши желания. Иначе меня отправят в монастырь… и мы никогда больше не увидимся!

Генрих так сильно желал ее, что потерял голову и обещал дать ей все, что она захочет… но покинул замок, не получив ничего, кроме поцелуев. Красавица твердо решила не сдаваться, пока не будет держать в руках этот странный договор. Перед расставанием они еще немного поспорили на сей счет. Король привел последний аргумент, заявив, что не может рисковать судьбой династии, если брак окажется бесплодным. В результате было решено, что обязательство вступит в силу лишь в том случае, если Генриетта понесет дитя в течение полугода и подарит короне наследника мужского пола в 1600 году. Лишь после этого влюбленные нежно простились.

Генрих IV не принадлежал к тому типу государей, которые советуются с министрами за столом заседаний. Он всегда обсуждал дела на ходу, прогуливаясь летом по саду, а зимой – по галереям Лувра: этому охотнику на горных медведей и серн было необходимо двигаться. Вот почему в это прохладное утро середины октября он увлек Рони на большую галерею и показал бумагу, которую намеревался отослать в Мальзерб. Это было пресловутое обязательство жениться, составленное по всей форме и скрепленное подписью Генриха: если Генриетта д'Антраг подарит королевству дофина в 1600 году, она станет королевой Франции.