Конфигурация - Джей Эм

Иногда Иао мысленно упрекал Роо за опрометчивость. Становиться родителем больше одного раза опасно для любого гио. Воспроизведение забирает огромное количество энергии. Как раз поэтому многие предпочитают оставаться бездетными. Пойти на такой шаг, когда позади осталось две трети жизни – верный залог того, что прожить отпущенное природой время до конца не удастся. И того, что ребёнок родится больным…

Именно об этом Иао всё время хотелось сказать брату. Нет, он не так уж стремился обвинить родителя. Но желал оправдаться сам. Напомнить Лии, что не он причина его бед.

Конечно, это глупо. Оправдываться Иао было не в чем. Он всегда делал для брата всё, что было в его силах. Жизнь Лии была комфортной и безопасной, что так важно для больного. Ему не приходилось ни о чём беспокоиться – если возникали какие-то проблемы, их решением занимался старший брат. За его здоровьем постоянно следили лучшие врачи, из тех, которые хорошо усвоили, что такое профессиональный долг и никогда не разгласят тайн своих пациентов. Его образованием занимались такие же надёжные наставники.

В развлечениях Лии недостатка тоже не знал. В детстве ему стоило только высказать своё пожелание – и в доме тут же появлялся новый «мир фантазии» или целый зал для подвижных игр. С возрастом, само собой, интересы Лии изменились. Его стала занимать наука. И теперь уже он требовал себе информационные системы, исследовательские станции и даже узкоспециализированные устройства, которыми оборудуют научные лаборатории. Иао понимал, что, ни в чём не отказывая брату, он провоцирует его на новые капризы. Но всё равно выполнял каждую очередную просьбу. И дело тут было не только в родственных чувствах. Несмотря ни на какие доводы разума, Иао постоянно ощущал свою вину перед братом. И всё из-за того, что не позволял ему свободно выходить в город и видеться с посторонними. О путешествиях и каких-то других серьёзных самостоятельных шагах речи тем более быть не могло. Именно так: Лии мог получить всё, что желал – кроме свободы.

Это была вынужденная мера, отчасти продиктованная беспокойством о здоровье Лии. Но лишь отчасти.

– Ты боишься, что кто-нибудь из твоего круга узнает обо мне, – часто повторял Лии, и на его губах при этом появлялась недобрая усмешка. – Однажды, когда такая жизнь мне окончательно надоест, я выйду представиться гостям, которых ты иногда собираешь в доме.

Иао не верил, что брат приведёт свои угрозы в исполнение. И всё равно не мог спокойно их выслушивать. Страшно представить, во что превратится его безупречная репутация, если вдруг станет известно, что у него есть родственник, больной наара.

– Ты же знаешь, Лии, из-за чего мне приходится так поступать, – из раза в раз повторял Иао.

– О да, знаю! Из-за великой и бескорыстной заботы обо мне! – издевательски смеялся Лии. А потом, если бывал в этот момент особенно зол, тихо добавлял: – А ещё я знаю, чего ты боишься даже больше, чем огласки. Больше всего на свете. Стать таким же, как я…

Отрицательное рассеивание энергии не всегда проявлялось как врождённая болезнь. Существовала и приобретённая форма наара. Насчёт причин её появления учёные продолжали спорить тысячелетиями, не приходя ни к какому общему мнению. Нельзя было однозначно утверждать, что опасности заболеть подвергаются только те, кто много и напряжённо работают или какими-либо другими способами быстро растрачивают умственные и физические силы. Случаи наара отмечались и среди гио, ведущих совершенно праздный и спокойный образ жизни. А заодно и среди тех, кто старательно соблюдал все рекомендации учёных, как появление болезни предотвратить. И это лишний раз свидетельствовало: гарантированно уберечь от наара не может ничто.

Решив заниматься расследованием заговора, Иао и подумать не мог, что в «земном деле» окажется замешан его пропавший брат. Лишь когда в донесениях дознавателей появилось первое имя – музыканта Киэна – в душе Иао шевельнулось недоброе предчувствие.

Вспомнилось, как долго брат упрашивал взять его с собой на тот концерт. И в конце концов Иао уступил. Это был редкий случай, когда Лии представился шанс инкогнито побывать в обществе.

Они прибыли в Театр к самому началу программы. Один Иао отправился бы раньше, чтобы была возможность поприветствовать перед концертом знакомых и немного поговорить. Но в компании Лии такого нельзя было себе позволить. Личность неизвестного молодого человека неизбежно вызвала бы вопросы. Они прошли в зал, когда все остальные зрители уже расселись по своим местам, и свет потушили. Но даже эти предосторожности не означали, что избежать нежелательного интереса удастся полностью.

К счастью, в завершении концерта Киэн позволил себе поступок, который занял всеобщее внимание. Если в начале кто-то и заметил спутника Иао, позже это забылось. А удалились из зала братья в числе первых.

Но лишь поначалу Иао решил, что выходка Киэна – благоприятное совпадение. После концерта Лии стал слишком уж восторженно отзываться о его музыке. Это отдавало чрезмерностью. А, как выяснилось впоследствии, восхищение у него вызвала не только музыка, но и непростительная дерзость старого музыканта. Конечно, у Лии хватило выдержки не высказываться в защиту Иноо напрямую. Но, кажется, именно вскоре после концерта он впервые назвал гио «чудовищами, пожирающими чужую энергию».

«Да, я не понимал тебя, брат. Может, потому, что не пытался?..»

Когда Лии исчез, обманув и интеллектуальные контролирующие системы, и домашних помощников, в обязанности которых, помимо всего прочего, входило присматривать за ним, Иао приложил все мыслимые и немыслимые усилия, чтобы разыскать брата. Но те редкие знакомые, которые о существовании Лии были осведомлены, о его судьбе ничего не знали. В гостиницах похожий молодой человек не появлялся, и за пределы города не выезжал. Один за другим Иао перебирал и отсеивал разные варианты развития событий. И только самый очевидный – связанный с музыкантом Киэном – не пришёл ему в голову. Несколько лет он знал о брате лишь то, что он жив. А потом – что он ушёл, и больше им не суждено увидеться.

А Лии, значит, всё это время – со дня бегства до момента гибели – был занят безумной авантюрой, попыткой развить идеи шиохао Иноо. Но его усилия оказались почти тщетны… Или не «почти», а «совсем». Он, Иао, позаботился о том, чтобы свести все старания брата на нет.

«Я не пытался понять тебя никогда. Но теперь…»

Лиловое море, светлое небо и белый песок начали меркнуть перед глазами Иао, а через мгновение растаяли окончательно. Пейзаж был всего лишь правдоподобной иллюзией, отображённой на одном из экранов-полей корабля «Буовиинаа».

Хватит заниматься самообманом. Настоящий Лионолоа очень далеко отсюда.

Хватит… Пора взглянуть правде в глаза.

Иао поднялся с кресла и походил туда-сюда по комнате, одному из помещений в его личных корабельных покоях, предназначенных для отдыха. А через минуту снова остановился напротив экрана.

– Зеркало, – отдал он команду. Экран приобрёл вид зеркальной поверхности, в которой отразилась худая фигура бывшего советника, почти полностью скрытая тяжёлыми складками церемониального гиотского плаща.

Иао смотрел на собственное отражение, словно не узнавая себя. Он ли это?.. А может, какой-нибудь человек – из тех, что отдали свои жизни для того, чтобы продлилась его жизнь? Или все эти люди сразу – десятки, сотни людей…

Кажется, теперь Иао на собственном опыте понял, что значит быть чудовищем, существующим за счёт чужой энергии. Чудовищем с тысячей чужих лиц, с тысячей чужих жизней.

Какое-то время насчёт наара можно не беспокоиться. После очередного энергетического обмена количество случаев заболевания резко идёт на спад. Свежая порция энергии в достаточной степени подпитывает одряхлевшую расу, поддерживает здоровье её представителей.

Лии был прав, говоря, что больше всего на свете Иао боится стать таким, как он. И этот страх выходил за всякие разумные пределы. Возглавляющий Боо действительно постоянно носил двухслойный церемониальный плащ из одного лишь тщеславия. Но для Иао это был способ скрыть защитный костюм. Под комбинезоном технические детали – генераторы поля, стабилизаторы и распределители постоянной структуры – были бы слишком заметны.

Внезапного приступа наара Иао начал опасаться с тех самых пор, как у его младшего брата подтвердился диагноз отрицательного рассеивания энергии. Что, если во время заседания или официального приёма ему вдруг станет плохо? После такого о дальнейшем развитии карьеры придётся забыть. Дорога во власть для носителей наара закрыта. Болезнь делает гио неуравновешенными и неспособными принимать здравые решения.

Иао не был уверен, что костюм поможет скрыть от окружающих первые проявления заболевания. Тем более когда капюшон опущен на плечи – нельзя же всё время кутаться в плащ с головой. Но, может, даст хотя бы какой-то шанс – несколько секунд, в течение которых получится куда-нибудь выйти, остаться в одиночестве, поднять капюшон и надвинуть на лицо панцирную маску.