Скитания - Герхард Грюммер

В эти последние апрельские дни военно-морское командование собирало силы, чтобы атаковать большой конвой под номером «ONS-5», который двигался южнее Исландии в направлении Ньюфаундленда. Подводные лодки выследили его, когда он покидал акваторию, на которой его прикрывали самолеты, базирующиеся в Исландии. Для атаки было несколько благоприятных дней, и если бы не удалось ее осуществить вдали от воздушного прикрытия, то дальнейшие попытки были бы вообще бесцельными.

Когда Тиме получил лаконичную телеграмму командования, к местонахождению конвоя уже двигались три дюжины подводных лодок под кодовым наименованием группы «Финк». Одна из лодок, вошедшая в огневое соприкосновение с противником, мастерским залпом торпедировала судно, остальные скрылись в завесе тумана, и контакт с ними был потерян. Предположительно соединение повернуло на юг.

Военно-морское командование приказало создать там линию форпостов из подводных лодок. Расчеты оправдались. Пополудни одна из них донесла, что в ее квадрате виден дым. Со всех сторон туда двинулись «волки».

Еще раз конвою удалось, маневрируя, ускользнуть от преследователей, и Тиме вместо выхода на перпендикулярный курс вдруг оказался в хвосте конвоя. По привычке он подумал, что курс перепутал обер-лейтенант Бергер, с которым подобные вещи ранее случались. В кают-компании разгорелась жаркая дискуссия, почему некоторые пароходы возвращаются. Будучи в хорошем настроении, Тиме объяснил. Он чуял добычу. Вблизи конвоя он вновь превратился в холодного тактика и уже не походил на угрюмого командира-неудачника.

Английское морское ведомство предписывало строго определенную минимальную скорость движения для судов в конвоях. Но зачастую владельцы поставляли для конвоя суда с такими дефектами, которые на предварительных испытаниях трудно было обнаружить.

В пути же эти суда нередко терпели аварии, требующие устранения только в доке. И происходили они не по вине команды, а из-за алчности судовладельцев и маклеров. Для них война оставалась блестящей сделкой. Высокие страховые премии обусловливались при сдаче плавсредств в аренду. Гибнет судно — владельцу прямая выгода. При этом рискует только экипаж. Владелец всегда остается в барышах.

***

Разразился шторм. Тяжелые волны накрывали лодку. На мостике можно было дежурить лишь будучи привязанным. Насквозь промокшие Коппельман и Хун спустились вниз. Шторм достигал семи баллов. Прогноз погоды предвещал ураган. В таких условиях атака на конвой немыслима.

Когда шторм пронесся мимо, вблизи показался силуэт парохода. Он вынырнул из сплошной пелены дождя. Небольшое судно бросало сильной волной из стороны в сторону. Тиме прильнул к перископу, прочно прижимая окуляры к глазам, но цель от сильного волнения показывалась лишь на мгновение и вновь исчезала.

Он вызвал ведущего инженера и попросил его высказать свое мнение. Тот начал докладывать всевозможные технические подробности, а тем временем суденышко скрылось в густой пелене тумана.

Командир загорячился: в восьмистах метрах от них — верная цель. Можно было потопить ее одним ударом. Он был готов взвыть от ярости. И это произошло с ним!

Тиме бросился в свою каюту: он не хотел ни с кем разговаривать. Команда вздохнула с облегчением. По крайней мере на час они были свободны от придирок Старика.

Хун и Коппельман переодевались в сухое. При этом боцман начал рассказывать о своей жизни до войны. Перед поступлением на военную службу он был капитаном собственного сейнера и ловил сельдь на Доггерманской отмели. Коппельман представлял себе рыболовный промысел значительно проще. Впервые он услышал о трудностях с тарой, порванных сетях и других проблемах.

Сама ловля рыбы — еще куда ни шло, но продажа добытой сельди всегда была связана с трудностями. Бессовестные перекупщики, пользуясь кризисной ситуацией последних лет, снизили цену на рыбу до минимума. Многие месяцы пароходик Хуна стоял без дела. За предлагаемую спекулянтами нищенскую цену никто не хотел ловить сельдь. Его команда получала мизерное пособие по безработице. Хун залез в долги. В течение года он работал не разгибая спины, пока паршивый пароходишко вновь стал его собственностью.

Хельмут задумался. Для него, выходца из состоятельной буржуазной семьи, приоткрылось окно совсем в иной мир.

Точно через час командир вновь появился на мостике. Об упущенном судне никто не обмолвился ни слова.

***

В полдень на волне вражеского соединения было перехвачено незашифрованное сообщение, которое многократно повторяли. Американец, который буквально разжевывал каждое слово, говорил что-то об уничтоженной подводной лодке: «Каталина»… потопила немецкую лодку. Координаты…» Это сообщение вызвало тревогу. До настоящего времени летающие лодки «Каталина» оперировали в прибрежной полосе. Теперь, очевидно после модернизации, радиус их действия увеличился и их начали посылать далеко в открытое море. Это ограничивало боевые возможности подводных лодок.

4 мая в 23 часа был отдан приказ о концентрированном ударе по конвою. Тиме добавил моторам двадцать оборотов, чтобы своевременно прибыть на место. В это время года в указанный час было еще не темно, и нанесение удара планировалось из подводного положения.

Незадолго до смены вахты, в 20 часов, на горизонте заметили первый шлейф дыма. Это было одно из судов конвоя. Тиме подошел к окулярам и заметил старое судно водоизмещением ориентировочно две тысячи тонн. Он не стал утруждать себя и подходить к пароходу ближе. Очевидно, его капитан был предупрежден об опасности торпедирования и организовал бдительное наблюдение. Тиме ни в коем случае не хотел его топить ранее указанного срока и тем самым привлекать к себе внимание кораблей сопровождения.

На форсированном ходу можно было спокойно продержаться до срока атаки. Маленький пароходик шел примитивным зигзагом, который мешал ему больше, чем атакующей лодке. Две торпеды были подготовлены, и с расстояния 600 метров промахнуться ими было мудрено.

Точно в срок, установленный командованием, две торпеды начали свой смертоносный пробег. 40 секунд — и попадание в середину корабля.

Лодка шла на перископной глубине. Море успокоилось. Только изредка на волнах вспенивались буруны. Поскольку другие корабли не появлялись, Тиме приказал всплывать. Судно было тяжело повреждено и уже накренилось. Лодка медленно обошла вокруг тонущего парохода. «Варшава» — значилось белыми буквами на его носу. Можно было прочитать также и порт приписки — «Гдыня». Итак, это польский корабль!

Радист отчаянно передавал в эфир сигналы SOS, в то время как остальные члены команды уже садились в шлюпки. Вскоре старое судно затонуло. Тиме лег в засаду. По его расчетам, вскоре должен был прибыть корабль конвоя, чтобы спасти команду. Однажды такой трюк ему удался. Почему бы не повторить его?

Он прождал три часа.

Коппельман начал постепенно понимать, что рядом разыгрывается драма. О спасении английской или американской команды позаботились бы сразу. А кому нужны несколько поляков? Из-за них командир конвоя, конечно, не станет рисковать.

Акустики зарегистрировали взрыв. Вероятно, был торпедирован еще один пароход, следовавший, как «Варшава», в хвосте конвоя. Однако когда через несколько минут опять раздался взрыв, к наушникам стал сам боцман.

— Похоже на взрывы глубинных бомб на большом удалении, — доложил он.

Тиме сменил курс и осторожно пошел на сближение. Спустя полчаса дежурный на мостике доложил, что впереди показался эсминец. Через короткие интервалы он сбрасывал глубинные бомбы. Всем стало ясно, что он преследует какую-то другую лодку.

Тиме молчал. Еще было время уклониться. Но при этом неминуемо погибнет преследуемая лодка. Если у эсминца не появится другая цель, при отсутствии волнения он без труда уничтожит подводную лодку.

Командир собрал офицеров и сообщил им о своем решении атаковать эсминец. Затем он перешел в носовой отсек и долго беседовал с матом, ведающим торпедным отделением. Были заряжены три торпедных аппарата.

Коппельман спросил вахтенного офицера, что это означает. Обер-лейтенант Бергер с трудом сдерживал волнение. Он считал атаку крайне рискованной. Но было бесполезно высказывать свою точку зрения, когда Тиме вдолбил себе что-либо в голову.

Бергер взял клочок бумаги, карандаш и разъяснил любознательному фенриху замысел командира:

— Через несколько минут эсминец обнаружит нас. Конечно, он попытается быстро забросать нас серией глубинных бомб. Мы останемся на перископной глубине. Как только он приблизится на 400 метров, мы выпустим торпеду прямо в лоб. Что будет вынужден предпринять эсминец?

Коппельман задумался — в создавшейся обстановке ответ напрашивался один.

— Он должен будет отвернуть по ходу вправо или влево, чтобы избежать встречи с торпедой.