Эстафета поколений: Статьи, очерки, выступления, письма - Всеволод Анисимович Кочетов

свою жизнь, все лучшее, что есть в тебе...

Но, дорогой юный друг! Определи же сначала свои склонности, свое призвание. Разве нет среди вас таких, которые, избалованные папиными и мамиными заботами, уповая на папины знакомства (с помощью которых и двойки, бывает, превращаются в спасительные тройки), плетутся по школьной стезе, в должный срок оканчивают школу, в должный срок поступают в институты, и -в должный срок страна получает довольно-таки средненьких дипломированных специалистов.

Разве нет среди вас таких, кто профессию себе избирает по справочнику для поступающих в вузы, таких, кто в горный, например, идет лишь потому, что там студентам стипендию дают даже с тройками, в сельскохозяйственный лишь потому, что там заместителем директора мамин двоюродный брат, в планово-экономический потому, что ни в какой другой не прошел по конкурсу?

Начатая с такой неразборчивости, с такого безразличия к будущему жизнь часто так и идет потом в тусклом свете отвратительной, унылой посредственности, нелюбимый труд не приносит удовлетворения, а следовательно, и радости. Он лишь обязанность, средство к существованию, он дает заработок, и ничего больше. И от тебя-то никому никакой радости. Я знаю работницу, которая, лет пятнадцать назад потеряв мужа, осталась с тремя детьми. Ей было очень тяжело, но она всем троим дала возможность окончить среднюю школу и всех троих — двух сыновей и дочь — отправила в институт. Ничего нельзя сказать о сыновьях. Получились из них инженеры как инженеры, а вот дочь... Она окончила медицинский, она врач, но она не любит свое дело, не понимает человека. Она с детства увлекалась шитьем. Она и сейчас шьет лучше, чем лечит. В ней погибла замечательная мастерица. Почему? Да потому, что мама заставила ее пойти в медицинский институт, маме потребовалось, чтобы дочка у нее непременно стала врачом, имела высшее образование.

Прекрасно стремление человека к знаниям, к образованию! И наша широчайшая сеть высших учебных заведений удовлетворяет это стремление миллионов юношей и девушек. Но разве высшее образование только дипломом определяется и только вместе с дипломом приходит? А наши знаменитые токари и сталевары, у которых сегодня учатся передовые рабочие стран народной демократии и которые читают лекции инженерам, — разве у них нет высшего образования по своей специальности?

Так как же все-таки случилось, товарищ Чириковский, что некоторые родители страшатся рабочего труда для своих детей, а дети тоже пренебрежительно относятся к профессиям, связанным с физическим трудом?

Что так случилось, в этом виноваты мы все вместе: и я, и вы, и миллионы родителей, и сотни писателей, и тысячи работников искусств, и наши газеты, журналы, радио, кино и театры, и школа...

Нас увлекло то, что в нашей стране перед молодежью доподлинно открыты все пути и дороги, и мы, увлеченные этим, зачастую пропагандировали только профессии, которые можно получить, закончив вуз, восхищались семьями, где все дети учились в институтах. Мы повторяли, что при коммунизме, к которому идет советское общество, сотрутся грани между трудом физическим и трудом умственным; но этот процесс стирания нам виделся однобоко, как процесс чуть ли не полной замены труда физического трудом умственным.

Многие рассуждали так: благодаря мощному техническому прогрессу в нашей стране год за годом отмирают неквалифицированные профессии, которые требуют от человека главным образом затраты только физической энергии. Так, например, не стало на заводах кузнецов, орудовавших когда-то кувалдами, не стало на стройках тех, кто таскал кирпичи с помощью «козы», исчезли в шахтах саночники, коногоны и так далее. Все это верно. Но разве будет такое время, когда полностью исчезнет труд рабочего? Думаю, что нет! Этот труд будет основан на высокой технике. Но он будет.

Мы поспешили труд рабочего, связанный с применением физической энергии, исключить из наших представлений о будущем, и отсюда пошло воспевание и пропаганда только тех профессий, которые связаны лишь с умственным трудом.

Наши школьники знают о труде выдающихся конструкторов, открывателей нового, но очень и очень мало они знают о труде тех, кто непосредственно, собственными руками создает материальные ценности. Благородный труд рабочего у нас не воспет, мы не раскрыли его поэзию.

Где романы, повести, поэмы, кинофильмы, пьесы о нашем рабочем классе? Их ничтожно мало. А когда они и появляются, иные недальновидные критики и литературоведы приколачивают к ним инвентарный номерок: «производственный» роман, «производственная» поэма, сбрасывают их с полок «подлинной, высокой» литературы, противопоставляя им произведения, которые якобы посвящены исключительно исследованиям души человека, но не его труда. Разве нам не слышны голоса, которые утверждают: хватит в литературе всяких машин и трудовых подвигов, долой разговоры о строительстве сталелитейных цехов, давайте только человеческую душу. Разве мы не прочли строки поэмы, в которой поэт изо всех сил высмеивает тех авторов, которые пишут о людях, разрабатывающих метод новой кладки, о тех. кто впервые пришел к станку и впервые запустил мотор, о тех, которые «она и он — передовые»?

Не знаю, может быть, я не прав, но мне кажется, что вне борьбы за сталелитейные цехи, вне заботы о методах новой кладки — словом, вне труда невозможно показать советского человека, невозможно раскрыть душу героя нашего времени.

Итак, литература и искусство пока что слишком мало способствуют тому, чтобы наша молодежь увидела и прочувствовала красоту умного труда советских рабочих.

Не может способствовать этому и то, что труд рабочего с излишней тщательностью скрыт от глаз наших детей. Во многих семьях, например, мало-помалу утрачивается замечательная традиция преемственности рабочих профессий. Почему? Да потому, что сыновья и дочери ничего не знают о труде своих отцов и матерей, не видят родителей возле станков. Один из секретарей одного из областных комитетов партии рассказал мне недавно, как он в свое время стал рабочим. Он каждый день носил отцу на завод еду в узелке. Он каждый день видел цех. видел машины, видел отца за работой, восхищался отцовым умением, и для него даже не было сомнения, кем он станет, — он мечтал быть таким же повелителем машин, как и его отец.

Кто из наших ребят может похвастаться тем, что он видел своего отца, занятого отковкой коленчатого вала к мощному дизельному мотору, обработкой лопаток для гигантских турбин, сборкой комбайна? Для того чтобы привлечь внимание ребят к профессиям инженера, врача, учителя, учреждены «дни открытых дверей» в институтах. А где «дни открытых ворот» на наших великолепных заводах — на Кировском в Ленинграде,