Фантастика-1975,1976 - Борис Лапин

— Не следует, молодой человек, огонь оставлять в раскрытой печке.

— Извините, — сказал Андрей, — я забыл.

— Нельзя забывать, когда топится печка, — сказал сосед, стоя у порога с сигаретой в руке. — Так весь дом спалить можно.

— Я вышел в поле и заблудился в метели.

— Кто же в поле ходит в такую метель? — наставительно сказал сосед.

— Я в Тригорское хотел пройти.

— Чего в Тригорском смотреть в такую погоду, — сказал сосед снисходительно.

— Да так уж…

— Лучше посмотрите хоккейный матч, — предложил сосед.

— Спасибо.

— Приходите. Теперь не скоро погода уляжется. Не на один день закрутило. Весной пахнет.

— Да, — согласился Андрей.

— Будет время, приходите, — еще раз пригласил сосед и вышел.

По тому, как шумело за стеной, гудело в трубе и какой мокрый снег лепил в окно, было видно, что непогода не собирается затихать.

* * *

Сегодня солнце долго стояло над парком Тригорского. Солнце поставило над парком два огненных столба, справа и слева. Солнце не то чтобы ликовало, солнце любовалось природой и совсем не хотело спускаться за горы.

Андрей вышел знакомой дорогой в сосняк и увидел, что лес улыбается ослепительным светом сугробов. Но глазам легко. Сосны алеют прямо на глазах. Повсюду горят зеленые спокойные костры можжевельника. Их пламя неподвижно. Впереди под сосной вроде кто-то сидит. Сидит парнишка в полушубке и наводит из рукава на дорогу полоску света. А потом кладет на нее тень от сосны. Андрей подошел ближе и увидел, что это просто пень, высоко засыпанный снегом. Андрей улыбнулся, остановился, сложил глухой пригоршней руки возле рта и сказал в пригоршню тихо, чтобы никто не слышал:

— Ау…

Ничто нигде не колыхнулось. Все продолжало молчать и цепенеть в звонком свете зари. Андрей зашагал дальше. Под горой у самой дороги сидел на повороте медведь. Медведь сидел белый. Он уперся лапами в дорогу и склонил голову, будто спал. Или, может быть, у медведя болели зубы. Андрей приблизился. Это был совсем не медведь, это был камень под сугробистым наметом. И можно было на камне прочитать: «Дорога в Савкино».

— Дорога в Савкино, — сказал веселый голос за спиной, — и больше ничего. Ничего больше.

Андрей радостно обернулся.

— Здравствуйте.

— Добрый день, — отозвалась девушка, поправляя вокруг лица свой синий платок.

— А я думал, вы заблудились, — сказал Андрей. — Я так вас и не увидел среди метели.

— Ну как же я заблужусь? — засмеялась девушка. — Я вас видела, только ветер мешал подойти.

— А я ходил, ходил и оказался возле дома.

— Ну как было дома?

— Да, собственно, ничего особенного не было. Сосед звал телевизор смотреть.

— А вы?

— А я читал книги.

Солнце погасло, только в небе чувствовалось его дыхание. Однако ложбина Маленца была освещена, и свет на снегах ее не угасал, а усиливался. Можно было подумать, что солнце рассеялось в небе и теперь опускалось на Маленец.

— И что же читали? — спросила девушка, поглаживая ладонями щеки.

— Читал дневники, воспоминания.

— Интересно? — Девушка улыбнулась немного снисходительно.

— Интересно. Вульф, например, пишет, как ему сообщали две новости.

— Какие же? — строго спросила девушка.

— Одна из них о женитьбе на Гончаровой, первостатейной, по его словам, московской красавице. «Желаю ему быть счастливу», — пишет Вульф.

Девушка молчала.

В небе темнело, но над озером сгущался широкий круг света. И потихоньку он снижался.

— Все думают, что солнце садится за лесом, — сказала девушка.

— Конечно.

— Солнце садится в озеро. Вот сейчас оно совсем уже низко. Еще чуть подержится и сядет под лед. А ночью будет оттуда светить. А мы… — девушка посмотрела Андрею в глаза.

— А мы? — спросил Андрей.

— А мы пойдем и что-нибудь посмотрим.

Она взяла Андрея за руку и пошла впереди.

Сосны в сумерках сделались вытесанными из серого камня. Из гранита. Они стеснились, встали поближе друг к другу и касались одна другой, напоминая, что стоят они совсем рядом и что им теперь не так одиноко. Однако порой там или здесь дерево вздыхало. И слышался легкий звук. Так скрипят половицы, когда по ним крадется домовой. Пахнуло дымом печных труб. И этот добрый запах сделал сумерки синими. Кто-то гулко ударил в сосну, как в бочку. Андрей вздрогнул. Девушка засмеялась. Ударил еще раз, дробью. И замер.

— Это дятел, — сказала девушка, — он хороший.

Птица сорвалась в глубине леса и неохотно полетела над землей.

— К кормушке, что ли, полетел? Чего же так поздно? — удивилась девушка.

Птица вернулась, пролетела над головой. Тогда девушка вытянула перед собой руку. Птица села на рукав. Дятел, небольшой, в черной с прорехами накидке и в красной шапочке на затылке. Дятел сидел и смотрел маленькими острыми глазами то на девушку, то на Андрея.

— Он добрый, — сказала девушка и посмотрела на Андрея, потом спросила: — Добрый?

— Не знаю, — ответил Андрей.

— Добрый, — повторила девушка уверенно и стала объяснять: — Дятел на кормушку летит к тому человеку, что под колокола к нам подошел. У этого человека кормушка под окном построена. Он долго, — девушка посмотрела на дятла, — не верил кормушке. А теперь, чуть чего, прямо туда летит. Мы его туда и отнесем. Тут уж рядом.

Впереди за яблоневым садом показались огни. И видно было, как в доме ходит высокий человек и размахивает рукой. Казалось, человек произносит речь. Дятел сорвался с рукава и полетел в сторону окон.

— А нам туда. — Девушка показала рукой на длинное каменное здание под высокой крышей. Окна этого здания были темны.

Она подошла к двери, тронула ручку, и дверь отворилась. Девушка взяла Андрея за руку и повела длинным темным коридором. Поднялись по деревянной лестнице. Не то на чердак, не то на антресоли. В темноте различить можно было железную решетчатую дверь. На двери висел большой замок. Девушка тронула замок и раскрыла его. Распахнула тяжелые двери, прошла первой. Коснулась пальцами стены, под потолком зажглись большие свечи.

Здесь было тепло. Здесь пахло хорошим старым деревом, бумагой, фарфором и какими-то сильными духами. Казалось, пахнет малиновым вином, легким оттого, что коснулись его женские губы.

— А вдруг сюда придут? — спросил Андрей.

— Сюда никто не придет.

— Увидят свет и придут.

— Никто не увидит. А если и увидят, не пойдут. Побоятся. Кто в закрытом доме может ходить при свечах?

Девушка подошла к застекленному шкафу, раскрыла его и вынула небольшой флакон малинового цвета. Она вывернула стеклянную пробку и подала флакон Андрею. Андрей поднес его к лицу и тихо засмеялся. Перед ним поплыли открытые, слегка тронутые светом плечи. Плечи склонены и прячутся в черное тяжелое платье. И голова женщины склонена, глаза смотрят невесело, губы приоткрыты, готовые не то улыбнуться, не то засмеяться. Волосы гладко уложены. Тонкая нитка поблескивает на шее. Плечи плывут и кружатся в танце.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});