Сэр Найджел. Белый отряд - Артур Конан Дойль

его стороне.

Однако, поглядев вокруг, он обнаружил помеху, по его мнению куда более серьезную, чем сопротивление врагов. Ветер, который последние минуты дул прерывисто и все более слабел, вдруг совсем стих, и паруса разом обвисли. До горизонта протянулась полоса штиля, и пляска волн сменилась пологой, словно маслянистой зыбью, равномерно покачивающей оба суденышка.

При каждом соскальзывании вниз и подъеме гик «Мари-Роз» погромыхивал и скрипел, а узкий высокий нос то задирался в небо, то опускался, исторгая новые стоны у злополучного Эйлварда. Тщетно Кок Бэддинг ловил парусами каждый легкий ветерок, порой морщивший гладкую поверхность зыби, — французский шкипер тоже был опытным моряком, и его гик тоже поворачивался при каждом движении воздуха.

Но затем воздух обрел полную неподвижность, и безоблачное небо гляделось теперь в зеркальное море. Солнце уже почти касалось горизонта, за мысом Дандженесс, по западному небосклону разливался пожар заката, превращавший и небо и море в одно багряное сияние. Зыбь накатывалась в пролив из океана валами расплавленного золота. На величественном фоне мирной красоты вечной природы две темные скорлупки с белым и лиловым парусами, качающиеся на необъятном лоне вод, выглядели крохотными, но были вместилищем неуемных и буйных страстей человеческих.

Шкипер по опыту знал, что до сумерек ветер не поднимется. Он поглядел на француза всего в какой-то четверти мили по носу и корявым кулаком погрозил головам, торчавшим над кормой. В ответ чья-то рука насмешливо помахала ему белым платком, и Кок Бэддинг злобно выругался.

— Клянусь святым Леонардом Уинчелсийским! — крикнул он. — Я еще притрусь своим бортом к вашему! Спускайте ялик, ребята! Двое на весла. Уилл, привяжи конец к мачте покрепче! Прыгай в ялик, Хью! Я сяду с тобой. Если поднатужимся, то доберемся до них засветло.

Ялик был быстро спущен на воду, второй конец каната надежно привязан к его корме, Кок Бэддинг и его товарищи навалились на весла, и маленькое судно медленно поползло вперед по зыби. Но минуту спустя с борта француза на воду плюхнулась лодка побольше и на весла сели четыре матроса. Если «Мари-Роз» продвигалась на ярд, француз продвигался на два ярда. Вновь Кок Бэддинг в ярости потряс кулаками и влез обратно на палубу, весь мокрый от пота и черный от злости.

— Будь они прокляты! Верх за ними остался! — кричал он. — Я больше ничего не могу. Не видать сэру Джону своих бумаг. Ночь близка, а я не знаю, как до них добраться.

Все это время Найджел, прислонясь к борту, внимательно следил за моряками, моля по очереди святого Павла, святого Георгия и святого Томаса о крепком порыве ветра, который позволил бы им догнать врага. Он молчал, но его горячее сердце пылало, а дух воспарял над неприятностями, чинимыми морем, и он был настолько поглощен мыслями об успешном выполнении данного ему поручения, что не обращал внимания на качку, уложившую Эйлварда на палубу. Он не сомневался, что Кок Бэддинг так или иначе добьется своей цели. Когда же он услышал вырвавшийся у шкипера вопль отчаяния, то одним прыжком очутился перед ним, горя отвагой.

— Клянусь святым Павлом! — вскричал он. — Почтенный шкипер, если мы отступим сейчас, нам от стыда больше никогда не поднять головы! Совершим на воде в эту ночь хоть малое славное дело, и пусть нам больше не видеть суши! Ведь это поистине редкий случай снискать честь и славу.

— Прошу прощения, маленький сквайр, но говоришь ты, как дурак, — возразил неучтивый мореход. — Ты и все твое племя, чуть попадете на синюю воду, так становитесь хуже малых ребят. Или ты не видишь, что ветра нет никакого, а тянут они свою лохань побыстрее нас? Так чего же ты хочешь?

Найджел указал на ялик, привязанный за кормой.

— Поплывем на этой лодке, — сказал он, — и захватим их корабль или погибнем со славой.

Его горячие гордые слова нашли отклик в грубых, но храбрых сердцах матросов и лучников, которые ответили ему дружным криком, и даже Эйлвард сел прямо с бледной улыбкой на измученном лице.

Но Кок Бэддинг покачал головой.

— Мне еще не встречался человек, который повел бы туда, куда я бы устрашился пойти за ним, — сказал он. — Но, клянусь святым Леонардом, это чистое безумие, и надо быть дураком, чтобы зря потерять и своих людей, и свой корабль. Ялик, маленький сквайр, от силы поднимет пять человек и уже будет черпать воду. А там их четырнадцать, не меньше, и смотреть, сложа руки, как ты лезешь к ним на борт, они не станут. И как же ты думаешь взять над ними верх? Ялик утопят, и тебя вместе с ним. Губить своих людей по глупости я не дам, мое слово твердо.

— Тогда, почтенный Бэддинг, одолжи мне свой ялик. Клянусь святым Павлом, так просто бумаги доброго лорда Чандоса они не получат! Я один поплыву.

Шкипер только улыбнулся. Но улыбка исчезла с его губ, когда Найджел с лицом неподвижным, точно вырезанным из слоновой кости, со стальной решимостью в глазах начал подтягивать ялик к кормовому подзору. Было ясно, что он сделает то, что сказал. Эйлвард тяжело поднялся с палубы, на секунду привалился к фальшборту и, пошатываясь, побрел на корму за своим господином.

— Есть один, кто поплывет с тобой, — сказал он. — А то как он покажется на глаза тилфордским девушкам? Эй, лучники, пусть соленые селедки маринуются в своей кадушке, а мы попытаем удачу на воде.

Трое лучников тотчас присоединились к своему товарищу. Загорелые, бородатые, они, как и большинство англичан в те времена, были низкорослыми, но крепкими, закаленными и искусными в обращении со своим оружием. Каждый извлек тетиву из непромокаемого футляра, согнул крутой дугой огромный боевой лук и надел ее на зарубки. Потом затянул понадежнее пояс с мечом.

— Сквайр, мы с тобой, — сказали они.

Но Кок Бэддинг уже поддался боевому азарту и отбросил все страхи и сомнения. Смотреть на схватку и не участвовать в ней было свыше его сил.

— Ладно, будь по-твоему! — крикнул он. — И да поможет нам святой Леонард, ибо другого