Ставка слишком высока (СИ) - Хвойная Алина

— Ага, конечно, — прыскает Оля. — Где он и где она! Да между ними такая пропасть в социальном статусе. Эта стерва никогда в жизни в его сторону не взглянет, она на нас-то свысока смотрит. И у неё же парень есть.

— Полностью с тобой согласна!

— Лиль, как же она меня бесит! Ты себе даже не представляешь! Меня прямо вымораживает её присутствие.

— Всё настолько плохо? — сочувственно спрашивает подруга Оли. — Просто я с ней никогда не пересекалась — мне сложно судить.

— И не надо тебе с ней пересекаться. Ты всё?

— Да, тушь подправила, идём.

— Лучше бы Даня на меня обратил внимание, а то этой стерве все лавры, — говорит Оля, выходя из дамской комнаты с подругой и захлопывая дверь за собой.

Не будь я выжата как лимон после пар Кальки, я бы скорее всего себя выдала и дала понять одногруппнице, что я всё слышала, но сейчас у меня нет ни сил, ни желания с ней разговаривать, а вот личность Данилы Головина меня заинтересовала.

Возвращаюсь в аудиторию за вещами в раздумьях о тайном поклоннике и вижу молодого высокого парня в джинсах и потертой футболке, стоящего перед моей ещё не готовой картиной.

— Привет, — негромко произношу я, останавливаясь рядом с ним. — Я Лисса, автор этого художества.

— Кажется, меня поймали с поличным, — говорит он, поворачивается ко мне и протягивает руку. — Даня.

Темноволосый парень с тёмно-синими глазами, в глаза сразу бросается маленький шрамик над бровью, который нисколько его не портит, а лишь добавляет изюминку в образ. Он и правда красивый. Я понимаю, о чем говорили девчонки в дамской комнате. Выбивается только его взгляд — взгляд человека, уже повидавшего очень многое в своей жизни.

— Приятного познакомиться, Даня, — отвечаю на рукопожатие. — Ничего не имею против, смотри, сколько твоей душе угодно.

Парень возвращает свой взор работе и некоторое время молчит.

— У тебя настоящий талант, — в его голове слышны нотки восхищения.

— Да брось, — отмахиваюсь я, — ещё много всего нужно доработать до совершенства.

— Может быть, — уклончиво комментирует Головин. — Но лично меня твои работы трогают до глубины души. Я будто возвращаюсь в далекое беззаботное детство, где царит покой и счастье.

— Рада услужить, — на моём лице расцветает лучшая улыбка, похвалу всегда приятно слышать.

Пока он продолжает созерцать мою работу, я тихонько собираю все свои вещи и внутренне свечусь, а испорченного Олей настроения как не бывало. Может быть, это мой шанс завести новые знакомства? Почему бы и нет? Возможно, после сближения с Головиным, меня станут меньше обсуждать. Да и Даня мне нравится.

Из аудитории мы выходим вместе и болтаем об искусстве. Перескакивая то на одно течение, то на другое. И он, и я горим своим делом, он много всего рассказывает об архитектуре, а я продолжаю сыпать в него вопросами, потому что мне искренне интересно его направление.

Уже на парковке у моего автомобиля я предлагаю его подвезти, потому что не хочется заканчивать разговор, но он отказывается.

— Я просто тебя подвезу, — продолжаю настаивать. — Я хорошо вожу, не переживай, в аварию не попадем.

— Я думал, ты другая, — неожиданно выдаёт Даня. — Высокомерная…

— А меньше надо обращать внимание на слухи, — огрызаюсь я. — Не все люди с деньгами ведут себя как… В общем, ты понял. Да, я ношу дорогую одежду, да, у меня есть машина, которую мне подарил отец, но это совершенно не значит, что я лучше тех, у кого этого нет. Поэтому залезай, сегодня я подброшу тебя, а через пару лет меня будешь подбрасывать уже ты.

Даня всё-таки сдаётся, последний аргумент его убеждает. Он называет свой адрес, и уже в машине мы продолжаем свой разговор. Мне с ним так хорошо, так легко. Я даже забываю о Юре, о том, что обещала ему позвонить, как выйду с пар, о том, что он хотел выбиться с работы и пообедать со мной.

— А ты покажешь мне свои работы, раз я тебя подвожу, — начинаю я, но Даня меня резко перебивает.

— Нет, — безапелляционно произносит он, и легкость, с которой мы разговаривали, улетучивается.

— Обещаю, строго судить не буду, — пытаюсь вернуть веселый настрой разговору, но тщетно.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Лисса, — твёрдо и немного грубовато говорит он, — спасибо, что подвезла меня. Не уверен, что когда-либо ещё позволю тебе это сделать. И работы свои показывать не буду.

Мне обидно от его враждебного тона, и я замолкаю. У меня нет ни сил, ни желания идти на контакт после грубости Головина. Он тоже молчит. Я полностью сосредотачиваю своё внимание на дороге.

Навигатор ведет в совершенно не знакомый мне район окраины города, и я с любопытством рассматриваю улицы. На ум приходят слова подслушанного разговора о бедности Данилы. Видно, что район далеко не благополучный. Потрепанные дома, требующие срочного ремонта, валяющийся прямо на дороге мусор. Почему власти ничего с этим не делают? Нужно будет поговорить с папой, — наверняка, в его силах повлиять на сложившуюся ситуацию.

— Нужно было все-таки настоять на своём, — подаёт голос парень. — Чистенькой белой иномарке, как у тебя, здесь не место.

— Мы уже здесь, и я рада, что в итоге вышло именно так, — на глаза попадается девушка, кутающаяся в легкую джинсовку, явно не по погоде, потому что сейчас ранняя весна, ещё снег местами лежит. — Обязательно поговорю об этом с отцом.

Даня издаёт сдавленный смешок.

— Ты думаешь он не в курсе?

— Если бы он был в курсе, я уверена, он бы что-то сделал, — произношу я, отстаивая честь своего единственного живого близкого родственника.

— Ага, конечно, — саркастично бросает Головин, и я поворачиваю голову к нему, чтобы колко ответить, но резко осекаюсь, видя в окно наполовину почерневшее из-за пожара здание школы, из которого выходят ученики. Оно не идёт ни в какое сравнение с той гимназией с новым ремонтом и развитой инфраструктурой, которую заканчивала я.

Мой отец далеко не первый год занимается городскими делами, метя на пост мэра Санкт-Петербурга. Мог ли он и правда быть не в курсе этого места и при этом добросовестно выполнять свою работу?

Я хочу продолжить спор с Даней, но не могу, потому что в чем-то он прав — как минимум в том, что так быть не должно, и, может быть, не все, но часть людей, приближенных к власти, точно в курсе сложившихся обстоятельств и ничего с этим не делают.

Надо поговорить с папой, и он обязательно решит здесь все проблемы.

Навигатор сообщает о прибытии на место назначения, и я останавливаюсь у старенькой пятиэтажки.

— Даня, — меня неожиданно посещает одна мысль, — скажи, ты специально согласился, да? Хотел показать мне свой район? А раз я дочь человека с властью, значит, могу как-то повлиять?..

— Нет, — тихо отвечает он. — Но я совру, если скажу, что меня не посещали такие мысли, пока мы с тобой ехали.

— Я постараюсь сделать всё, что в моих силах.

— Спасибо, — произносит Даня, а затем прощается и выходит из машины.

Слежу за ним, пока он подходит к подъезду, но дверь ему открыть не удается, она сама распахивается, а из неё прямо на Головина налетает парень. Даня еле удерживается на ногах, а затем ведёт качающегося из стороны в сторону парня к скамейке и что-то ему говорит.

Может ему помощь нужна?

Вылезаю из машины и подбегаю к скамейке.

— Коля, что ты принял?! — кричит Даня, немного тряся парня за плечи.

— Да как о… об… — язык у того сильно заплетается, и ему не удаётся произнести фразу целиком с первого раз, — обы-ы-ы-ы-ч-но.

— Обычно тебя так не штормит! — голос Головина полон ярости и страха за знакомого.

— Мне… «ф-ф-ф-ф-фламинго» в по-о-о-одарок д-д-д-али…

— Черт, Коля, какой «в подарок»! У тебя голова на плечах есть?

Коля начинает оседать на скамейку и ложится на неё во весь рост, я четко вижу, что его зрачки сильно расширены. Его начинает трясти.

— Каж-ж-ж-ж-ж-ж-жется, мне плохо.

Даня, чертыхаясь, поднимает парня на ноги и сгибает бутербродом, затем проводит ряд каких-то действий, которых мне невидно, так как Головин закрывает собой Колю, а я только и могу, так это сделать пару шагов в их сторону.