Недетские игры - Мария Николаевна Высоцкая

была только работа, то теперь и девушка.

Чем старше становлюсь, тем все больше думаю о том, что все наши перепалки с Олегом когда-то давно спровоцировал отец, а позже, год за годом, только укреплял эту обоюдную неприязнь. Нас растили с соревновательным подтекстом. Олегу было важно доказать отцу свою значимость, заставить его гордиться им. Мне, по сути, было фиолетово.

Похвала, наказание, какая, вообще, разница? Возможно, так на мне сказалось долгое отсутствие в семье из-за обучения в частной школе формата интерната. Там прекрасно воспитывали лидерские качества, приветствовали наличие собственного мнения и прочую ерунду, которая во взрослой жизни оказалась весьма полезной штукой.

Столько лет прошло, а папа до сих никак не может смириться с тем, что я не хочу жить по его указке. Говорить, когда он дает команду, и молчать, к слову, тоже.

Но именно этим своим отношением отец вечно перетягивает одеяло на меня. Всю жизнь бегает за мной со своими нравоучениями, пытаясь воткнуть в привычную для него колею. Олега же затыкает и задабривает баблом. Тот бесится, а выбежать из этого замкнутого круга не может. Вся отцовская забота по отношению к брату всегда определялась деньгами. И чем их больше, тем лучше. Меня же папа почему-то выбрал объектом для воспитания.

Спускаюсь на парковку. Палец замирает над Олькиным контактом, а в голове мгновенно выстреливает мысль о прошедшей ночи. Как вовремя выбило пробки…

Губительная для моих глаз темнота, лишающая вида ее светлой кожи и идеальных изгибов, по иронии судьбы стала спасением. Небольшим толчком к удовольствию.

Оля сама перешла черту, еще в прошлый раз, на съемной квартире, прежде чем туда пришел Олег. Я видел это в ее синих глазах.

Потом она снова закрылась, будь неладны эти фотки.

 Мог ли я поступить вчера иначе и продолжить наши трогательные отношения восьмиклассников? Бесспорно. Только моя эгоистичная натура потребовала большего. Это случилось не вдруг. Нет.

Это копилось во мне с той самой первой ночи в клубе. Мне кажется, будь она не настолько зашугана, я бы вполне мог уломать ее на близость еще тогда. Мог бы. Но не стал. Пожалел чувства. Ее. Да и свои тоже. Не думаю, что после смог бы продолжать открыто смотреть ей в глаза.

Я люблю ее с одиннадцатого класса.

Не знаю, бывает ли такое, но у меня случилось.

Я зашел в этот долбаный кабинет вместе с классной руководительницей. Она трепалась о том, что теперь я буду учиться здесь и бла-бла-бла. Она трепалась, а я, не отрывая глаз, пялился на темноволосую девчонку за первой партой в бледно-розовом платье.

— Привет! — Олин звонкий голос прорывается через динамик, вытаскивая меня из размышлений.

— Привет.

— Кирилл, у меня мама спонтанно приехала, пока у подруги зависает. Мы с ней в кино пойдем, потом, может, куда-нибудь зайдем покушать.

— Хорошо.

— Так что я домой поздно приеду. У нее электричка вечером, в одиннадцать я ее провожу и приеду.

— Понял. Хорошо.

— Целую.

Олька отключается, не дождавшись моего ответа.

Выкручиваю руль, продолжая сжимать телефон левой рукой, когда на него поступает еще один звонок.

Имя звонящего настораживает.

— Здравствуй, Вадим, — не тяну с приветствием. Хотя слышать этого человека сейчас большого желания не имею.

— Привет. Не занят?

— Пока нет.

— Нужно поговорить. Жду тебя у себя минут через двадцать. Это ненадолго.

Экран гаснет, а внутри селятся не самые приятные ощущения.

К зданию конторских приезжаю на легком нервяке. Вадик не будет просто так назначать встречу. А это значит, что его приглашение может означать только одно, и это мне совершенно не нравится.

— Проходи, — Вадим приподнимается со своего стула и указывает ладонью на кресло, что стоит по другую сторону от его стола. — Чай, кофе?

— Давай без этих формальностей.

— Согласен. Ближе к делу.

Фомин огибает рабочий стол, достает из сейфа какую-то папку и кладет ее передо мной.

— Ротмистров схавал дезу, спасибо тебе за это, Кирилл.

— Всегда пожалуйста, — кошусь на папку. — Ты очень меня выручил.

— Ты меня тоже. Сам знаешь, он давно у нас в разработке, но подобраться к нему сложно. За последний год ты первый, кто, скажем так, смог это сделать.

— Мне порадоваться?

— Можешь, — Вадик ухмыляется и присаживается в соседнее кресло. — Ты открой, посмотри.

— Расскажи сам. Не просто так же позвал. Не люблю сидеть в тишине.

— Обстоятельства складываются таким образом, что нам не помешает твоя помощь. Снова.

— Я не хочу в это ввязываться.

— Ты уже ввязался. Не просто так, хотел защитить бизнес отца, разобраться со своими проблемами. Мотив у тебя был личный. Но иногда стоит подумать и об отечестве.

В некоторых утверждениях Вадик прав. Если бы не эти бумаги, Ротмистров бы не стал мелочиться. На раз-два посадил бы Олега и разорил моего отца.

 Моя же «миротворческая» миссия позволила этого избежать.

— Давай без патриотичных лозунгов.

Сжимаю правую руку в кулак.

Когда я отдавал Ротмистрову бумаги, которые мне предоставил Вадик, я был в курсе, что это дезинформация. Бывший тесть Олега уже давно находится в разработке ФСБ.

Деза была поводом направить СБ Ротмистрова по ложному следу, и, судя по сияющей роже Вадима, все выгорело.

Дело было достаточно рисковое, но в узких кругах Фомин давно славится своей продажностью. Это полнейшая чушь, но для определенного ряда лиц обстоятельство весьма убедительное.

— Я тебе зачем? — поддеваю несколько листов, вложенных в папку.

— Все просто, Кир, все очень и очень просто, — Фомин хлопает по своему колену и резко разворачивается ко мне всем корпусом. — Наш дорогой друг в курсе твоих проблем с отцом, деньгами, работой.

— И?