Проба пера - Иван Сербин

— Нет проблем, — улыбнулся тот. — Но у нас фонд есть…

— Вадим, прикрытие лишним не бывает.

— Хорошо, Дим, я понял.

— Кстати, — Дима повернулся к советнику. — Что со Степаном?

— Да понимаешь, у него какая-то лажа постоянно вырисовывается.

Вадим в общих чертах изложил Диме ситуацию с институтом и последующим инцидентом с Ириной.

— Номера «Форда» пробили? — хмыкнул Дима.

— Да. Левые номера. Под наши, но в нашем ГИБДД такие не регистрировались.

— Занятно. Ладно, позже с этим разберемся. Хевра? — снова приник к телефону Дима. — Доброе утро. Живой, живой. А уж как я рад, ты себе и представить не можешь. Какие дела, брат? Хевра, у меня к тебе базар чисто конкретный. Смольный беспредельничает, косяки порет реально. Базар такой катался, что объявлять его собираются. Нет, что ты, я не прошу у тебя поддержки. Знаю, что людей мало, сам справлюсь.

Просто хочу оказать тебе услугу, реально, по-братски. Мой отец с тобой никогда не ссорился. Надеюсь, и мы поладим. Ну и отлично. В общем так, братан, если тебя интересуют северные куски Смольного, — авторынок, например, или речной порт, короче, от Объездной до Луганского шоссе, то поспеши. Отправляй своих бойцов туда прямо сейчас. Пусть застолбят. Все, что к вечеру останется незанятым, заберет моя структура. Хевра, я же не лох и не фраер. И за свои базары всегда отвечу, реально. Не за что, брат. Не за что. Всегда рад честной братве помочь. — Дима повесил трубку, улыбнулся. — Минут десять будет думать, еще десять колебаться, а через полчаса полетят его орлы на авторынок как миленькие, за всю масть.

— Лучшие куски отдаешь? — спросил серьезно советник.

— Вадим, сейчас речь не о лаве идет, а о том, кто выстоит. Нельзя жадничать. Все куски нам не удержать, слишком мало людей осталось. Зато Хевра за авторынок, речпорт и прочую лабуду Смольного теперь в козла опустит. Когда еще на него такие куски с неба упадут? Он не с нами, конечно, но и не со Смольным, а это уже немало.

Дима вздохнул, прикрыл глаза, прижал руку к раненому боку.

— Что? Болит? — тут же вскинулся Вадим.

— Да вот я и думаю, болит или нет.

— Давай остановимся, укол сделаю.

— Нет, Вадим. Не стоит. От уколов этих башню ведет конкретно. Прет по-страшному. А сейчас соображать надо быстро и четко. Позвони Челноку, выясни, все ли у них в порядке.

— Хорошо. — Вадим набрал номер. — Челнок? Какие новости? Все тихо там у вас? Ага, отлично. «Папа» беспокоится. Степан? Какую козу? Зачем? А-а… Ладно. — Он достал из кармана блокнотик в золотом корешке, изящную ручку. — «Пробью», диктуй. Сапфиров Павел Михайлович. Как? «Голубая лагуна»? Записал. Хорошо, братан. Все понял. — Вадим сунул ручку в карман, пробормотал, глядя в раскрытую страницу: — Сапфиров… Сапфиров… Сап… — Он торопливо набрал номер. — Чин? Здорово, братан. Ты интересовался Сапфировым Павлом Михайловичем? Так вот — он директор туристического агентства «Голубая лагуна». Это где-то в центре. Сам там прикинь. Возьми этого деятеля за хобот и не выпускай, покуда мы не подъедем. Давай, брат!

— Что случилось? — спросил Дима встревоженно.

— Да понимаешь, сутенер один назвал этого самого Сапфирова Павла Михайловича как последнего клиента Стрекозы. А девица Степана рубится, что она работала в этой самой «Голубой лагуне» и была любовницей директора.

— Черт, — Дима достал телефон. — У тебя есть описание этой Стрекозы?

— Детального нет. Знаю только, что у нее наколка на левом плече. Цветная маленькая стрекоза.

* * *

— Вот я попала, — Ирина привалилась спиной к стене, запахнула поплотнее куртку. — Ни работы теперь, ни квартиры, ни фига…

Раскладушки и прочее барахло покупать не стали. Все одно не сегодня, так завтра съезжать. Светлана ушла в машину. Степан с Ириной отыскали в доме пару черных от времени деревянных стульев. Сидели, разговаривали. Ирина курила. В темноте огонек сигареты освещал ее лицо.

— Да ладно, — отмахнулся Степан. — Свое агентство откроешь.

— Правда? — Ирина усмехнулась в темноте. — На какие шиши?

— Отец поможет. Ты же, в сущности, из-за нас в эту заваруху попала.

— Да уж, — согласилась Ирина. — А если эти, в «Форде», снова объявятся?

— Не объявятся, — ответил Степан. — Я тебе гарантирую. Скорее всего, это были люди отцовских конкурентов. Мы их по номеру отыщем и объясним реально, что так поступать нехорошо.

— Ты разговариваешь прямо как мафиози какой-нибудь итальянский. «Я сделаю им предложение, от которого они не смогут отказаться», — Ирина засмеялась.

— Чего ты смеешься? По сути то же самое, просто наша братва разговаривает по-другому. — Степан подумал и закончил: — «Я им реально предъяву выкачу, пусть ответ держат за наезд этот козлиный». Примерно так.

Ирина снова засмеялась.

— Молодой ты еще.

— Ну, мне двадцать три вообще-то.

— Я помню, ты говорил. Слушай, а твой отец давно с этой Светой живет?

— Год, — разом помрачнел Степан. — Чуть меньше.

— Счастливый брак?

— По расчету.

— Понятно. Я так и подумала. — Ирина чиркнула зажигалкой, закурила. Голубоватый дым поплыл в сером утреннем свете. — А чем ты думаешь заниматься, когда… Одним словом, чем думаешь заниматься в жизни?

— Бизнесом.

— По отцовским стопам пойдешь?

— Может быть. Отец у меня крутой.

— Я поняла уже. Такую охрану вчера утром с собой притащил. — Ирина поерзала, устраиваясь поудобнее. — Черт. Стул какой неудобный. Он постоянно столько народу за собой таскает?

— Нет, только когда тревожные времена начинаются, — объяснил Степан.

— Что значит «тревожные»?

— Ну, когда напряги с конкурентами возникают.

— И часто такое случается?

— Да нет. Раза два всего было на моей памяти. Мой отец — очень серьезный человек. С ним стараются не связываться, — не без гордости заявил Степан.

— Это понятно. Я тоже предпочла бы с ним не связываться. А чего же, если он у тебя такой крутой, вы в этой дыре сидите? При оружии…

— Разные ситуации бывают. Отец старается зря не рисковать.

— Понятно.

— Не волнуйся, это ненадолго. Пара дней, может быть… Потом спокойно вернешься домой. Никто тебя не тронет.

Ирина вздохнула, щелчком отправила окурок в окно.

— Хорошо бы, кабы так.

На лестнице послышались быстрые шаги, в комнату вошел Челнок. В одной руке он держал пистолет, во второй — телефонную трубку. Остановившись у порога, Челнок щелкнул выключателем, и яркий свет залил комнату. Абажура на лампочке, естественно, не было.

— Куртку снимай, — приказал Ирине Челнок, держа ее на прицеле.

— Зачем? — девушка растерялась.

— Потом будешь вопросы задавать. Куртку снимай, тебе сказали. Считаю до трех, потом стреляю. — Челнок взвел курок. — Раз…

— Ладно, хорошо. — Ирина поднялась, стянула куртку, бросила Челноку: — Проверить, что ли, хочешь? Смотри. Нет у меня ни оружия, ни всяких шпионских штучек.

— Челнок, ты чего? — поднялся Степан.

— Малой, помолчи. — Челнок качнул стволом пистолета. — Рубашку.

— Что? — Лицо Ирины стало злым. — Ты совсем сбрендил, параноик?

— Рубашку снимай, сука, тебе сказали, — в тон ей рявкнул Челнок.

— Челнок, хорош, — Степан вскочил, шагнул вперед, заслоняя собой Ирину. — У тебя что, башню повело?

— Баба, которая слила «махновцам» Американца, гужевалась с Сапфировым Павлом Михайловичем, директором туристического агентства «Голубая лагуна». Погоняло — Лялька Стрекоза. — Челнок ядовито усмехнулся. — Это из-за нее война началась. — Он ткнул стволом пистолета в сторону Ирины. — Что, сучка, не ожидала, что мы так быстро тебя вычислим?

— Я вообще не понимаю, о чем ты говоришь. Какой Американец? Какая война? Какая Лялька?

— Хорош базарить, снимай рубашку.

— Нет.

— Смотри, как знаешь. Сама напросилась.

В глазах Челнока загорелся решительный огонек. Палец его, лежащий на спусковом крючке, дрогнул.

Степан снова встал на линии огня.

— Погоди. Раз такие предъявы пошли… Ты доказать можешь, что это Ирина? Кто-нибудь ее опознал?

— У нее на плече кола конкретная. Стрекоза. Поэтому она рубашку и отказывается снимать.

Степан повернулся к Ирине.

— У тебя есть такая наколка?

Ирина расстегнула несколько пуговиц, повернулась спиной, сдернула рубашку до пояса. Никаких наколок на ее плечах не было.

— Довольны? — холодно спросила она. — Все?

Она снова застегнула рубашку, заправила ее в джинсы, затем надела куртку и пошла к дверям.

Челнок поднял телефон:

— Дима, нет у нее наколки. И следов нет. Ладно, понял.

Степан выхватил у Челнока телефон:

— Брат, ты чего творишь?

— Степа, успокойся, — незнакомым, холодным голосом ответил тот. — Так было нужно.

— Чего тебе было нужно? — заорал Степан. — Если у меня из кармана мелочь пропадет, я что, полезу твою жену раздевать?