Династия Птолемеев. История Египта в эпоху эллинизма - Эдвин Бивен

они молили даровать асилию их храму, а также ответ царицы — распоряжение, написанное царственной рукой на петиции, с приказом стратегу нома «Диоскуриду: да будет сделано», и датой, которая соответствует 23 октября 57 года до н. э.[377]

Важным видом пожертвования из царской сокровищницы было регулярное пособие (синтаксис), которое ежегодно выплачивалось отдельным жрецам, служившим в египетских храмах. Синтаксис выплачивался как деньгами, так и натурой (хлебом, маслом). Он не шел непосредственно от государства каждому жрецу, но выделялся храмам, которые были обязаны распределять его между своими служителями по установленной шкале. Примечательно, что египетского термина для обозначения этого синтаксиса, кажется, не было; в египетских надписях греческое слово просто транскрибировано египетскими знаками. Возможно, это свидетельствует о том, что пособие было нововведением греко-македонского режима.

Насколько удалось чужеземным царям привлечь египтян на сторону своей власти поддержкой египетской религии, остается под вопросом. В Верхнем Египте, во всяком случае, где при поздних Птолемеях постоянно случались бунты, вполне могло быть так, что фиванские жрецы Амона-Ра еще помнили дни, когда они владели верховной властью, и не находили покоя под игом, низведшим Фивы до сравнительно жалкого положения. Вероятно, фиванские жрецы играли немаловажную роль в местных восстаниях. С другой стороны, члены мемфисского рода, в котором звание верховного жреца передавалось по наследству и чью историю можно проследить по надписям на их гробницах начиная с времен Птолемея I и заканчивая Октавианом Августом[378], по всей видимости, поддерживали наиближайшую дружбу с правящей династией, будучи своего рода князьями египетской «церкви», которые сохраняли свое богатство и высокое положение в мире тем, что удачно приспосабливались к власть имущим.

Глава 6

Птолемей III Эвергет I

(247–221 годы до н. э.)

Согласно договору между Птолемеем II и Антиохом II, последний должен был отослать свою первую супругу Лаодику с ее двумя сыновьями в Малую Азию, тогда как дочь Птолемея Береника будет править в Антиохии и рожать наследников державы Селевкидов. Но и Лаодика, и Береника были истинно македонскими царевнами. Лаодика принудила Антиоха вернуться к ней в Эфес, и затем, после его внезапной смерти в 246 году до н. э. (не без некоторых подозрений, что она приложила к этому руку), она отправила эмиссаров в Антиохию, чтобы те убили Беренику и ее малолетнего сына. Мы читаем, что Береника сражалась как тигрица, но тщетно. Двойное убийство свершилось. Сын Лаодики Селевк II (Каллиник) был провозглашен владыкой селевкидского царства. Убийство дочери и внука Птолемея II стало грубым оскорблением Египту, которое не могло не толкнуть его на новую войну. В такой международной ситуации оказался молодой египетский царь Птолемей III, названный впоследствии Эвергетом, вскоре после того как принял правление от отца в 247 году до н. э. В то время ему было чуть за тридцать, по рождению он был сыном Птолемея II и дочери Лисимаха, а в вымыслах придворных — сыном Птолемея и Арсинои Филадельфии. Вскоре все убедились, что на египетский трон снова взошел сильный человек. Будто бы в соответствии с какими-то наследственными циклами, как прежде мощного основателя династии сменил слабохарактерный дилетант, так же дилетанта теперь сменил человек, в котором воинственная македонская порода проявилась с прежним упрямством, несмотря на влияние дворцовой роскоши и египетского климата. В Птолемее III мы меньше видим сына Птолемея «Филадельфа», чем внука Птолемея и Лисимаха, непоколебимых полководцев Александра Великого.

Согласно Юстину, Птолемей III выступил из Египта во главе своего войска, когда Береника еще была жива и находилась в осажденной Дафне подле Антиохии, но опоздал и не сумел ее спасти. Перед уходом он упрочил положение в Египте, заключив брак с Береникой Киренской, помолвка с которой состоялась за несколько лет до того. Киренаика снова присоседилась к царству Птолемеев. Место рядом с Птолемеем III заняла царица, в которой также проявилась македонская сила воли. После этого он развязал войну с династией Селевка — Третью сирийскую войну, как называют ее современные ученые; в свое время, очевидно, она называлась «Лаодикийской войной»[379], то есть войной с убийцей Лаодикой. Сам Птолемей выступил из Египта во главе войска и вторгся в Северную Сирию. Накануне его ухода молодая царица посвятила пряди своих волос в храме Арсинои Афродиты в Александрии. Вскоре после этого придворный астроном Конон заявил, что увидел эти пряди в небе, где они превратились в созвездие, которого, как он уверял, раньше на этом месте не было. Нет сомнений, что александрийский двор воспринял эту лесть как очаровательное поэтическое сравнение, а не серьезное астрономическое открытие, — точно так же, как подобные вещи принимали при дворе Людовика XIV, который своей искусственной литературной культурой весьма походил на александрийский. Как бы там ни было, великий поэт той эпохи Каллимах Киренский написал об этом поэму, которая в древности, должно быть, вызывала восхищение, раз два столетия спустя Катулл перевел ее на латынь. Хотя оригинал не сохранился, его еще можно прочитать в римской поэтической версии — Coma Berenices, «Волосы Береники» (Вероники). При всей скудости наших данных об истории тех лет эта остроумная придумка приобрела значение серьезного исторического документа; и если постараться, из нее можно извлечь некоторое количество фактов.

Поход, с которым Птолемей III отправился в Азию, окончился величайшим военным триумфом, когда-либо достигнутым династией Птолемеев. К сожалению, подробная история этого похода не сохранилась до наших дней. Все, что мы о ней знаем, приходится выуживать из четырех очень коротких и малосодержательных повествований, случайного замечания у Полиэна и любопытного отрывка из письма или доклада на листе папируса, найденного в файюмском Гуробе. Полный перевод трех текстов приводит Магаффи в своей «Истории», и нет ничего лучшего, чем последовать его примеру.

1. Один рассказ взят из надписи, сделанной в Адулисе (у Суакина), видимо, каким-то египетским командиром, отправленным в эти места охотиться на слонов. Оригинальная надпись не сохранилась, и мы вынуждены доверять копии, сделанной монахом Козьмой (Индикоплевстом) в VIII веке н. э., или, вернее, списку со списка Козьмы, дошедшему до наших дней в рукописях. В том виде, в котором надпись сохранилась до нашего времени, она гласит: «Великий царь[380] Птолемей, сын царя Птолемея и царицы Арсинои, Богов Адельфов, отпрысков царя Птолемея и царицы Береники, Богов Спасителей, потомок по отцовской линии Геракла, сына Зевса, а по материнской Диониса, сына Зевса[381], унаследовав от отца царство Египта, Ливии, Сирии[382], Финикии, Кипра, Ликии, Карии и Киклад, отправился с походом в Азию с пешими и конными войсками и боевыми кораблями и слонами, троглодитскими и эфиопскими[383], которых его отец первым захватил в этих местах и, доставив их