Меч судьбы - Татьяна Скороходова

Последний изгиб берега, поворот, и мы, осторожно пробравшись по огромным скользким камням, будто разбросанными злобным великаном, вышли к пещерам. Провалы мрака рваными ранами зияли в огромной каменной стене.

Мерно шумели волны, вздымая ледяное крошево, сияло солнце, отражаясь от морской сини, и где-то там, в лазурной дали, за пределами царства льда, летело облачко птичьей стаи. Мы переглянулись. Вейр вооружился арбалетом, Ольга спицей. Я тряхнула кистями рук, активируя кольца, и мы дружно двинулись следом за Севером, первым скрывшемся во мраке черной дыры. Нет, я всё-таки надеру ему уши… Когда догоню.

Я ожидала всего, чего угодно. Скелетов в шкафах, сосулек ростом с деревья, ледяных летучих мышей размером с быка, даже разъяренную Хладу, в конце концов. Но не мирной, домашней картины. Нырнув следом за Вейром в длинное узкое горло, я прошагала, дотрагиваясь руками до каменных сухих стен сотню шагов, протиснулась в узкий проем и вывалилась на сухой, чистый песок огромной пещеры. Чадили факелы, горел костер и булькал котелок, разнося по пещере аромат рыбной похлебки. Север сидел перед темноволосым мужчиной, стоявшем у костра. Неизвестный обернулся.

По таким лицам взгляд обычно сперва скользит, не останавливаясь. Затем возвращается. Снова и снова. И уже не отвести глаз. Теперь я понимала Ольгу. И Хладу, чтоб ей икнулось… Именно так я себе и представляла древних легендарных королей. Седая прядь в темных волосах и тонкий шрам на щеке лишь подтверждали, что шрамы и седина украшают мужчину. Настоящего мужчину. Скромная куртка на широких плечах казалась королевской мантией, небрежно обрезанные волосы лежали такими мягкими волнами, что любой модник-эльф позеленеет от зависти. Ему не нужно прилагать усилий, чтобы выглядеть королем. Он им и так был.

Вейр вцепился в мое плечо стальными пальцами, словно мне могло взбрести в голову броситься на шею к незнакомцу, огласив своды пещеры радостными победными воплями. Вот ещё… От общения с Хладой и серая мышка превратится в злобного пасюка. Легкое облачко пробежало по благородному открытому лицу, карие глаза остановились на Ольге, замершей посреди пещеры. Помедлив, она сделала неуверенный шаг вперед.

— Я знаю Вас, леди? — глубоким, приятным голосом спросил Киннан.

Глава 22

В которой герои героически воюют с Хладой

Ольга промчалась к выходу. На месте Хлады я бы поостереглась показываться ей на глаза.

Киннан проводил её глазами, посмотрел на нас:

— Прошу к столу.

Ни тебе удивления, ни вопросов, откуда мы свалились на его голову, словно в Хладном стада гостей бродят. Сама невозмутимость. Странный мужчина… Вейр подошел к хозяину пещеры, представился, представил меня, уселся на бревно, вынул до боли знакомый фолиант и углубился в чтение, словно дома в кресле у камина. Киннан, отвесив мне поклон, занялся ухой вместе с Севером, Вейр искал невесть что в книге Жрицы, подруга не возвращалась, а я ломала голову, что делать. Бедная Ольга, из огня да в полымя.

Вейр, пролистав книгу, поднял голову. Судя по лицу, он мечтал о розгах, ремне или топоре.

— Что? — не выдержала я.

— Хлада — воин Жрицы. Здесь, — он потряс томом, — был раздел, посвященный ей.

Я посмотрела на истерзанные листы, на Вейра, развернулась и пошла к выходу. Если бы в книге было хоть что-то стоящее, от Хладного леса давно бы уже камня на камне не оставили. Хотя… Судя по чуме, кто знает, может, он и прав. Черные, как отъявленные скупцы, тряслись над своими драгоценными тайными знаниями. Вейр цеплялся за соломинку, если бы была надежда, что книжонка может помочь, он бы ещё в походе её проштудировал… Я понимала, что он сорвал на мне разочарование, напряжение и горечь последних дней, но легче от понимания не стало.

Ольга не повернула головы. Волчонок возился на коленях, насторожив ушки. Подруга сидела на валуне, гладила малыша, смотрела на море и была далеко.

Я села рядом. Мерный шум волн успокаивал, навевал сон. Если к вечеру не уберемся из леса, сон станет вечным.

— Мы что-нибудь придумаем, — тихо сказала я.

— Нечего придумывать, — отрезала Ольга. — Думаю, выход один — убить тварь.

Так просто. Убить. Убить бессмертную.

— Как?

— Пока не знаю. Но заклятие с Кина иначе не снять.

— Не уверена, — я пожала плечами. Глянула на подругу и осеклась.

В разноцветных глазах полыхала ненависть. Мне стало жутко. Ольга пойдет на всё, чтобы рассчитаться с соперницей. Погибнет, но отомстит. Её не отговорить, не успокоить. Передо мной сидел вампир, который за оскорбление берет плату только кровью.

— Ты подожди немного, попытаюсь узнать, что могу, — я слезла с камня и побрела назад.

Обитатели пещеры и в ус не дули, что прекрасная половина компании немного расстроена и вне себя. Киннан крутил в руках арбалет Вейра, Север и волчицы разлеглись у костра, колдун пробовал уху. Сверкнув серыми глазами, Вейр чуть склонил голову, легкая улыбка тронула губы:

— Ну, как? Перемыли нам кости?

— Твои кости и голодный пес есть не станет.

Он ухмыльнулся. Как же, извинится их колдунское высочество, жди!

Я тронула за плечо Ольгину зазнобу.

— Чем могу помочь, леди?

— Это я могу помочь, — задумчиво ответила я, не опуская руки с его плеча и прислушиваясь к себе. — Мне надо Вас осмотреть.

— Я не болен.

— Мне лучше знать, — отрезала я, выведенная из себя упертыми и нездоровыми на головы мужчинами. Один другого краше!

Киннан пожал плечами:

— Что я должен делать?

— Стоять смирно, — я прикусила губу.

Пальцы закололо острой болью, душная темная сила сдавила грудь. Стоять рядом было тяжело, невозможно. Заклятие есть, причем заклятие неимоверной силы. Вот только какое, один Всевидящий знает. Зажмурилась и, не касаясь пальцами, просмотрела ауру.

Алмазная граненая нить толщиной с волос опутывала сердце, ребра, обжигала холодом. Ведьма знала, что делает. Снять не получится. Мы даже вывести его из лесу не можем. Если тронуть, даже просто попытаться, Киннан умрет. Ольга права. Не знаю, поможет ли смерть Хлады, но это единственная возможность его спасти. Почти безнадежная, отчаянная, но другого выхода нет.

Мы переглянулись с Вейром. Слова не нужны. Тяжелой поступью надвигался вечер.

— Где твоя… — я замялась.

Киннан смотрел на меня.

— Жена, любовница, женщина, ведьма беловолосая, — разозленная до ёжиков, рявкнула я.

Непонятное смущение, даже робость, когда я смотрела в его ясные, чистые глаза, заставляла нервничать, словно передо мной не самый обыкновенный мужчина, а неземное существо, которое как-то даже неловко спрашивать, спит ли оно иногда с женщинами.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});