Госпожа его сердца - Дженнифер Деламир

Люсинда бросила взгляд на Джеймса и Эмили, по-прежнему флиртовавших у реки.

– Боюсь, если я не найду подходящую партию в этом году, больше всего это ударит по моей сестре. Согласно папиному пожеланию, первой выйти замуж должна я, и только потом Эмили.

– Но ведь ей всего шестнадцать. У нее еще все впереди.

– Я надеюсь, что смогу ее в этом убедить, – вздохнула Люсинда. – Но сейчас родители рассчитывают на меня, а я никак не могу оправдать их надежд.

– Вам рано печалиться, – подбодрил девушку Джеффри. – Вы еще можете найти подходящего человека, за которого вам действительно захочется выйти замуж. К тому же я не думаю, что было бы правильно строить свою жизнь, полностью основываясь на чужих ожиданиях.

Произнося эти слова, Джеффри неожиданно для себя понял, что в последнее время он только и делал, что пытался оправдать чьи-то ожидания.

– Я полагаю, что жизнь по такому принципу требует большой силы духа, – размышляла вслух Люсинда. – Идти против течения, против мнения окружающих – это всегда нелегко.

– Так оно и есть. Тем не менее вы сильнее, чем думаете.

Люсинда внимательно посмотрела на собеседника.

– Должно быть, вы считаете, что больше всего нас должна заботить дорога, уготованная нам Господом, и только Его ожидания имеют вес.

Джеффри сделал вид, что удивлен этой мыслью.

– Нет, я вовсе об этом не думал.

Они оба весело рассмеялись. И в этот момент Джеффри понял, что открыл для себя новую мисс Кардингтон, ту, которую он уважал гораздо больше. Но в тот же миг он сообразил, что вокруг вдруг стало неожиданно тихо – не было слышно голосов Джеймса и Эмили, до того все же доносившихся от реки время от времени. Барон повернул голову в сторону реки, и Люсинда проследила за его взглядом. Ни Джеймса, ни Эмили нигде не было видно.

– О Боже… Похоже, я должна бежать спасать свою сестру, иначе они могут ввязаться в неприятности, – сказала Люсинда.

Когда они начали спускаться с холма, Джеффри дотронулся до ее руки.

– Люсинда, я искренне надеюсь, что вы вскоре найдете свое счастье.

Она с улыбкой ответила:

– А я надеюсь, что вы найдете свое.

Рука об руку, как верные друзья, они спускались с холма.

Глава 32

Вон там, в глуши лесной, на ветку ветер дышит,Из почки вышел нежный лист,И ветер, проносясь, едва его колышет,И он прозрачен и душист.Под солнцем он горит игрою позолоты,Росой мерцает под луной,Желтеет, падает, не ведая заботы,И спит, объятый тишиной.Вон там, согрет огнем любви, тепла и света,Растет медовый сочный плод,Созреет – и с концом зиждительного летаНа землю мирно упадет.Всему есть мера дней: взлелеянный весною,Цветок не ведает труда,Он вянет, он цветет, с землей своей родноюНе разлучаясь никогда.

Лиззи сидела под старым раскидистым дубом, читая томик стихов Теннисона и думая о Рие.

Природа, окружавшая ее, точь-в-точь как в стихах Теннисона, была исполнена гармонии, отчасти состоявшей в том, что времена года неустанно сменяли друг друга, невзирая на ход человеческой жизни.

Глаза полузакрыв, как сладко слушать шепотЕдва звенящего ручьяИ в вечном полусне внимать невнятный ропотИзжитой сказки бытия.И видеть в памяти утраченные лица,Как сон, как образ неживой, —Навек поблекшие, как стертая гробница,Полузаросшая травой[2].

Лиззи подняла глаза от строчек, которые знала наизусть, и взглянула на бескрайний, неподвластный времени пейзаж, раскинувшийся перед ней. Хотя Рии и Эдварда больше не было, она бережно хранила в памяти их лица, воскрешенные сейчас в ее сознании безупречной красотой и гармонией природы.

Она посмотрела на гнедую кобылу, привязанную всего в нескольких ярдах от нее. Это прекрасное добронравное существо стало постоянным ее спутником. Леди Торнборо наняла для Лиззи учителя верховой езды, который несколько раз в неделю приходил давать ей уроки. Всех поражала быстрота, с которой она схватывала все новое в верховой езде. Учитель уже разрешал ей предпринимать небольшие прогулки по территории поместья. Чаще всего для большей безопасности ее сопровождали мистер Джарвис или конюх, но иногда ей удавалось уезжать в одиночестве, хотя и не слишком далеко. Она никому не говорила, что в Австралии ей приходилось преодолевать верхом куда большие расстояния. Также никто не знал, что однажды на прошлой неделе она, воспользовавшись отсутствием сопровождающих, приехала на почту соседнего городка Сеннок и отправила письмо в Австралию.

Написание этого письма было для Лиззи настоящим испытанием, но после нескольких попыток и океана пролитых слез ей удалось его завершить. Она не могла не сообщить Тому, что теперь живет в Англии под именем Рии. Она знала, что он будет страшно зол, но поступить иначе не могла. Она написала Тому, что начала здесь новую жизнь и что очень счастлива. Лиззи умоляла его оставаться в Австралии, потому что его возвращение сулило бы им обоим гибель. После долгих сомнений она решила не сообщать Тому, что Фредди жив. Это наверняка заставило бы ее брата вернуться в Англию для выяснения отношений с Фредди, что поставило бы под угрозу его жизнь и свободу.

В своем письме Лиззи решила уклониться еще от одной важной темы. Она знала, что если приложит некоторые усилия, то ей, возможно, удастся найти способ тайно покинуть Англию и вернуться в Австралию. Она также знала, Тому бы этого хотелось. В Англии ее держала вовсе не новая жизнь и даже не растущая с каждым днем привязанность к леди Торнборо.

Истинной причиной был Джеффри.

Джеффри целиком заполнял ее мысли и мечты днем, а по ночам преследовал в каждом сновидении. Хотя Том был любящим и преданным братом, а их друзья-поселенцы в Австралии – простыми и добрыми людьми, никто из них не наполнял ее сердце такой осязаемой тоской. И даже если она навсегда останется для Джеффри лишь вдовой его брата, она примет эту участь охотнее, нежели жизнь вдали от него.

Кобыла вдруг подняла голову и заржала, заметив что-то на холме.

– Что такое, Белла?

Лиззи обернулась посмотреть, что привлекло внимание лошади. Она почувствовала, как дрогнуло ее сердце, и она уже знала, кого сейчас увидит. Да, Лиззи точно знала, что там, на вершине холма, как будто призванный ее мыслями и мольбами, стоял Джеффри.

Как только Джеффри увидел ее, он понял, что совершил ошибку. Сидевшая под деревом с книгой в руках, погруженная в размышления, Рия казалась воплощением красоты и очарования. Солнечные лучи пробивались сквозь крону дерева, и кружевной узор света и тени, танцуя, играл на ее лице и на золотистых локонах. В эту секунду он мог думать только о том, как хорошо было чувствовать тепло ее тела в своих объятиях, танцевать с ней, целовать ее губы…