В эпицентре бури - Патрик Кордингли

кадре было видно, как машина разлетелась на куски.

— Обратите внимание на экипажи соседних машин.

Экипажи всех остальных машин в этом районе бросили свои танки и бежали прочь.

— Это стандартная реакция иракцев на нападение. Они всегда спасаются бегством.

Я надеялся, что они поступят так же, когда встретят нас.

По видеозаписи было трудно определить, было ли это транспортное средство танком или грузовиком, не говоря уже о том, чье оно было.

— Как вы определяете друга или врага? — спросил я.

— Что ж, сэр, у нас тут проблема. Мы должны полагаться на надежные и точные данные о позициях наших войск. На высоте двенадцати тысяч футов вы не так уж много видите, но ваши оранжевые панели должны помочь.

Это мало помогло развеять мои опасения по поводу братоубийства. Вернувшись в свою штаб-квартиру, я позвонил Роду Треваскусу.

— Род, проследи, чтобы каждый из твоих диспетчеров постоянно был в курсе происходящего.

— Конечно, — сказал он, выглядя обеспокоенным.

Мы покинули Кейс в полночь 14-го. "Атака Дибдибах", как и предыдущие учения, была репетицией реальных действий, начинавшихся с имитируемого пересечения минного поля, а затем прорыва с последующей атакой на "иракские позиции".

Снова начались раздражающие затыки. В результате мы не смогли пробраться через минное поле до пяти часов следующего утра. Повсюду царили ожесточенные споры. Не успели мы набрать темп, как нам сообщили, что наша цель — скопление транспортных средств материально-технического обеспечения. Атака была прервана, и разочарование достигло новых высот. Я был не в настроении, чтобы прерывать меня, когда связист просунул голову в люк моей командирской машины и крикнул:

— Бригадир, вы слышали новости?

— Конечно, я не слышал этих чертовых новостей. Мы в самом разгаре сражения.

В этот момент Ричард Кемп открыл кормовую дверь.

— Бригадир, вы действительно должны это услышать.

Я снял наушники и взял рацию Ричарда. Диктор Всемирной службы новостей повторял заголовки: "Несколько минут назад иракское радио объявило, что Революционный совет готов вывести свои войска из Кувейта и выполнить условия резолюции 660 ООН".

— Невероятно, не правда ли?

— Подожди, Ричард, подожди.

Но мы пропустили основную часть сообщения.

— Боже! Интересно, правда ли это?

Сейчас почти невозможно вспомнить ту невероятную смену эмоций, которая произошла. Только что я был раздражен из-за глупых ошибок в упражнениях, а в следующую минуту ликовал от мысли, что все это может закончиться. Я сразу же вышел по рации, чтобы поговорить с Рупертом Смитом и узнать, как обстоят дела с новостями.

— Не слышал об этом. Я свяжусь с Эр-Риядом. Сейчас я прекращаю эти учения. Свяжись с Рэем, как только сможешь.

Я подошел к своему танку и забрался на башню. Солнце уже полностью взошло, и небо было безоблачным. Когда я снимал свой костюм РХБЗ, мне стало тепло. Когда мы тронулись в путь, у меня на глазах выступили слезы. Чувство облегчения и счастья было слишком велико. К счастью, мы двигались на большой скорости, и даже Ричард не мог видеть этого момента нашей личной радости.

Мы уже отправили саперов и передовые отряды на плацдарм, так что оставалось только забраться в капониры, которые они вырыли для нас, и натянуть маскировочные сети.

Бригада была полностью собрана на нашем новом месте к пяти часам пополудни, как раз вовремя, чтобы весь день был разбит вдребезги и обрушился на нас.

Руперт Смит вышел на связь по "Птармигану".

— У меня плохие новости, Патрик. Иракского соглашения о выводе войск не было. Саддам Хусейн заявил, что уйдет при условии, что все иностранные войска будут выведены с Ближнего Востока в течение месяца после прекращения огня, все резолюции ООН против Ирака будут отменены, а политическое будущее Кувейта будет зависеть от пожеланий кувейтского народа, а не королевской семьи.

Мои эмоции пришли в смятение. Было совершенно ясно, что ничего не изменилось и что Саддам Хусейн просто снова пытается занять место в заголовках газет.

После ужина я удалился в свою палатку. Единственным положительным моментом во всем этом была мысль о том, что, по крайней мере, 7-я бригада вернется домой в течение шести месяцев. Но нам придется сражаться — и сколько человеческих жизней это будет стоить?

На следующее утро я проснулся все в том же подавленном состоянии. Если бы я чувствовал себя так же, то предположил, что и другие чувствовали бы то же самое. Мне нужно было как можно скорее выбраться и повидать как можно больше солдат. Мы с Юэном договорились, что я посещу все подразделения, находящиеся под моим командованием. Я давал им как можно более подробную информацию, а затем как можно дольше отвечал на вопросы. Казалось, это хорошо срабатывало.

— Что вы хотите от меня услышать? — начал бы я. — Мы собираемся атаковать примерно 25 февраля.

— Как все пройдет? Что ж, могу сказать, что будет шумно, страшно, хаотично и напряженно. Но я верю, что это произойдет быстро. У нас колоссальная огневая мощь, мы хорошо обеспечены с точки зрения материально-технического обеспечения, а моральный дух на высоком уровне. Противник, должно быть, сейчас находится на самом дне. Его бомбили в течение шести недель, и теперь в любую минуту мы можем обстрелять его из артиллерии.

— А потом мы отправимся домой. Это должно произойти быстро, потому что я с семьей собираюсь покататься на лыжах на первую неделю апреля!

— О чем еще ты хочешь меня спросить? Будут ли они применять против нас газ? Я этого ожидаю. Но что с того? У нас лучшие костюмы РХБЗ в мире; также просто посмотрите реакцию американцев на химическую атаку, их костюмы не так хороши, как наши.

— И никогда не забывайте, что это правое дело.

Затем я рассказал им о письмах, которые я получил, письмах поддержки из дома. Я прочитал им часть одного из них, от Фионы Кендалл.

"Я никогда раньше не переживала такого волнующего момента в очереди в супермаркете, но в прошлую субботу, когда я покупала упаковку шоколада, одна дама сказала: "Кто-то любит сладкое". Я ответил, что планирую отправить их как привет из дома в Залив, после чего вся очередь разразилась импровизированным и вдохновенным исполнением песни "Англия всегда будет", завершившимся троекратным "ура" в честь всех вас!"

Я также процитировал отрывок из письма, которое получил от принца Уэльского.

"Мои мысли постоянно с вами. Самое замечательное, что после моего визита я могу представить вас всех, и поэтому мои мысли и молитвы о вашей безопасности становятся еще более искренними. Берегите себя."

Я рассказал им о молитвеннике и вымпеле. Затем я напомнил им о состоянии бригады.

— Мы —