Потерянное одиночество - Любовь Пушкарева

– Наркуша, – сообщил Обманчивый, – причем конченная.

– Вот как… – сказала я сама себе, отгоняя подальше жалость и желание помочь. Мне есть кому помогать, и мало ли что еще предстоит, а наркуша сама выбрала свой путь. Наверное…

Еще в одной комнате нашли труп, Руман не пустил меня посмотреть, я и не сильно рвалась, мне хватило его уверения, что это точно не флерс.

С третьим этажом разобрались, оставался четвертый.

Огромный бесшумным хищником влетел наверх и выстрелил пару раз в замок, выбивая дверь.

– Чисто.

Мы поднялись, все повторилось опять – Огромный у лестницы, я в коридоре, а Руман с Обманчивым проверяют комнаты.

Повезло почти сразу – зайдя во вторую квартиру, Руман через полминуты выглянул в коридор и молча качнул головой, зовя за собой. Я рванула за ним.

Девочка и мальчик, крылатые… Она прижималась к нему, то ли защищая его, то ли прячась, а ему было все равно, он слепыми глазами смотрел перед собой.

Мое сердце колотилось где-то в горле, не давая дышать.

– Что с ним, маленькая? – тихо спросила я. Она вздрогнула и моргнула, будто не поверив себе.

– Малышка, что с ним? – так же мягко и тихо повторила я.

– А… он… всегда такой…

– Он слепой?

– Нет…

– Глухой? – мальчик не реагировал на наш разговор.

– Нет… Он… такой всегда…

– Ищите близнецов, – скомандовала я волкам.

– Близнецы бескрылые здесь на этаже?

Девочка скривилась, собравшись заплакать:

– Нет.

– А где они?

– Их забрали, – она зарыдала, – забрали вниз. Насовсем. Спасите их! – она вдруг кинулась ко мне. – Спасите. Еще можно. Я еще знаю, слышу их. Спасите! Спасите… Спасите…

Она заглядывала мне в глаза, и я была не в силах вынести этот взгляд.

Отвернувшись, я увидела волков, на их лицах застыли брезгливость и презрение. Ну да, какие ж еще чувства у них может вызвать ничтожное, слабое существо, умоляющее о спасении жизни. Чужой, не своей.

– Быстро осмотрите этаж и пойдем.

– Не бросайте их! – в отчаянии вскрикнула флерса.

– Чшшш…

Она тут же замолчала, испугавшись до ступора. Вот гадство, наверное, это «чшшш» она слышала от вампов и не раз.

– Не бойся меня, маленькая, я тебе зла не причиню. Ты веришь мне?

Она неуверенно кивнула.

– Он может ходить? – я кивнула на мальчика. – Вам надо выйти отсюда.

– Да… Да…. Сейчас… Пижма, встань, – и она потянула его вверх, флерс поддался и встал, – Пижма, пошли, – и повела его, как слепого.

Мы вышли в коридор и подождали волков.

Они подошли слегка возбужденные, флерса инстинктивно прижалась ко мне, не забыв подтащить и мальчика. Я вдруг четко поняла, что волки только что убили, и не один раз. Убивали голыми руками, от них несло смертью, не кровью, а именно смертью.

– Кого? – спросила я.

– Ренфилдов, – пожал плечами Руман, – не оставлять же их за спиной.

Я согласно кивнула.

Все мои мысли и чувства вязли в плетениях виноградной лозы. И так будет, пока я не окажусь дома, вот тогда я продумаю и прочувствую то, что происходит сейчас.

Мы спустились вниз.

– Отведем их в фургон, а потом найдем близнецов.

– Как скажете, – недовольно отозвался Руман.

Я отвела флерсов в фургон, напоследок приказав девочке сидеть смирно. Она лишь закивала в ответ.

Вернувшись, мы прошлись по первому этажу – всюду стояли массивные двери, скорей всего железные.

– Нам не выбить такие, и их много, – обронил Обманчивый.

Я прошлась по коридору, присматриваясь к полу, стараясь понять, какую дверь чаще всего использовали. А потом, не сдержавшись, треснула себя по лбу.

– А ну, к каждой подойдите и принюхайтесь, от какой вампами несет сильнее?

Волки послушались, и почти минуту я могла наслаждаться сюрреалистичным действом: трое бандитов с пистолетами в руках обнюхивали щели у дверей.

– Вот эта, – показал Руман, и остальные с ним согласились.

– Выбивайте.

Дверь оказалась бронированной; пули, выпущенные в замок срикошетили, чудом не ранив нас самих. Постояв и задумчиво посмотрев на нее, волки переглянулись.

– Ну, я так и знал, – вздохнув, сказал Огромный и достал… маленькую гранату, один в один, как флакон «L'adieu aux Armes». Признаться, я удивилась и не сразу поняла, что это граната… Видно, сказывается напряжение – тупею.

– Идем, – и Руман потащил меня к выходу.

Мы только встали за углом, как нас прыжком настиг Огромный и раздался взрыв. В ушах слегка звенело, но я сделала шаг вперед и была оттащена назад Руманом.

– За мной, леди, – сквозь зубы процедил он.

И опять – впереди Огромный, за ним Обманчивый, и мы с Руманом в хвосте.

Вампы заложили окна кирпичом и поломали стены между комнатами и квартирами, сделав таким образом большой зал. В центре стоял длинный черный стол, возле него массивные, опять же черные стулья, а у стен диваны.

– Провоняли всё, – процедил Руман. В комнате действительно была разлита сила вампов, я видела ее как почти прозрачный черно-багровый туман, ну и слышала на запах – тошнотворная вонь мертвечины.

– Готичненько, – саркастично заметил Обманчивый.

– Да уж, как в трешевом фильме, – ответил Огромный.

Я совершенно не к месту и не ко времени поразилась тому, что этот амбал употребляет такие выражения.

– Скажите лучше, что скрывать за такой дверью? – задал вопрос по существу Руман. – Я не вижу ни гробов, ни подобной хрени.

– Да не спят они в гробах, – тихо ответил Обманчивый.

Все это время мы не стояли, а медленно шли по залу с оружием наизготовку.

– А вот что скрывать, – произнес Огромный он шел первым и дошел до конца зала.

В полу была аккуратная дыра, и вниз шли ступеньки.

Мы застыли в нерешительности, я видела черный туман, волки чуяли вонь, никому не хотелось туда лезть.

О! Вода! Я совсем про нее забыла, пусть я брала ее, чтобы пополнить свои силы в крайнем случае, но, похоже, сейчас этот самый случай наступил.

Я открыла флягу и сделала глоток, а потом выплюнула его брызгами, как делали раньше женщины, гладя белье. Белые брызги столкнулись с черным туманом и разогнали его. Волки удивленно терли носы и поглядывали на меня.

– Идемте.

Руман без лишних слов схватил меня за руку, пропустив вперед Огромного. Обманчивого оставили прикрывать тыл.

Внизу оказалась просторная сухая комната. Половина ее представляла собой спальню, или правильней сказать, будуар, а половина – пыточную. Это ввергало в шок, сознание отказывалось воспринимать одновременно ужас пыточных станков и уют спальни а-ля восемнадцатый век.

Я смотрела, но не видела пыточной половины, я не увидела флерса. Его увидел Руман и со словами: «Одного нашли», – подвел меня к дыбе.

– Кажется, опоздали… – сам себе сказал волк.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});