Вершина мира - Дмитрий Ромов

а колготки, подаренные мной, изодраны. Волосы всклокочены, тушь размазана по лицу, а губа разбита и из неё тонкой струйкой сочится кровь.

— Ты что ли Фриц? — спрашиваю я.

Он поднимается и застёгивает штаны.

— А ты забыл уже, как я тебя однажды отметелил? — ухмыляется он. — Ну давай, повторим, если хочешь. Один на один, да?

Я молчу, пытаясь хоть немного успокоиться. Подхожу к письменному столу и, наклонив голову, стараюсь нормализовать дыхание. Только бы не убить его. Только бы не убить. Как на зло прямо перед собой замечаю нож для разрезания бумаги. Толстый, с ромбовидным профилем клинка. Тупой и, в общем-то, довольно бесполезный, но красивый. Я сжимаю его в руке.

Только бы не убить.

— Значит, Фриц, — говорю я, как бы сам себе.

— Э, ничего там не трогай, — бросает он мне. — Это отца кабинет. Он знаешь, что с тобой сделает.

— Да неужели? — хмыкаю я. — А он знает, что ты здесь творишь?

— Ой-ой-ой, — расплывается он в улыбке. — Ну подумаешь, с бабой завалился. Ну, если она сама просила, чё отказывать что ли?

— Сама просила? — переспрашиваю я и чуть наклоняю голову. — А ты знаешь, что у неё батя мент?

— Ну и чё? Она ему не скажет, да и чё говорить-то, если она сама меня уговорила?

— И дружков твоих тоже уговорила?

— А они причём? Они снаружи были. Так что ничего она не докажет.

— Понятно, — киваю я. — Ну давай, иди. Матч-реванш.

— Чё, в прошлый раз не хватило что ли? Могу ещё разок тебя отп***ть. А потом уже девкой займусь. Ты-то, мудак, не понимаешь, что ей на самом деле надо. Не подарочки твои, а крепкий х*й. Хорошо, что есть такие, как я. Настоящие мужики.

Я бросаю взгляд на Наташку. Она стоит ни жива, ни мертва, а при этих словах закрывает глаза.

— Давай, — бросает он, — только один на один, по-джентльменски.

Вот этот урод говорит, что надо быть джентльменом? Однако…

— Ладно, — отвечаю я, немного успокоившись и засовываю нож для бумаги в карман. — Юрик, не вмешивайся, но остальных, если очухаются, сюда не впускай.

Я подхожу ближе к Наташкиному обидчику и внимательно его рассматриваю, пялюсь, как на скульптуру. Как по мне, он, конечно, редкостный урод. Но девки таких любят. Высокий, на полголовы выше меня, мощный, косая сажень в плечах, крепкий, наглый, уверенный.

Я ещё раз поворачиваюсь к Рыбкиной. Она будто в шоке. Ничего, сейчас с этим покончим и займёмся ей.

Воспользовавшись тем, что я отвернулся этот истинный джентльмен наносит мне удар. Вернее пытается. Но я-то знаю таких джентльменов, поэтому ожидаю такой подлости и контролирую его периферийным зрением. Я успеваю среагировать и уклоняюсь от летящего на меня кулака, здорового, как молот.

И, воспользовавшись, тем, что он, подаваясь вперёд, теряет равновесие, бью основанием ладони сбоку в челюсть. Что-то неприятно хрустит, и он со всего маху падает на пол. Упав, Фриц тут же вскакивает и трясёт головой. Ага. Разок пропустил, считай бой проиграл.

Адреналин хлещет, как из брандспойта, меня просто колотит и я в таком состоянии, что реально сейчас могу сквозь стену пройти.

— Ты борец, да? — спрашиваю я. — Вольная или какая?

Он не отвечает, выбирая момент для удара. Ну-ну, давай, попробуй. Мы топчемся и переминаемся с ноги на ногу, ходя по кругу. Наконец, он решает начать атаку и тут же получает по носу.

Разозлившись, Фриц машет руками, как мельница, но ни один из его ударов не достигает цели. Я легко уворачиваюсь и, воспользовавшись моментом, делаю подсечку. Он снова обрушивается на пол и опять мгновенно вскакивает. И тут уже, будучи абсолютно разъярённым, снова бросается на меня. Я уворачиваюсь и оказываюсь у него за спиной.

Мгновенно вытаскиваю нож для резки бумаги и со всей дури втыкаю ему в мягкие ткани пониже спины. Он орёт, как мамонт и, развернувшись снова прёт на меня, подгоняемый «кинжалом в жопе».

Глаза налиты кровью, а сам он уже ничего не разбирает. Зато я разбираю и бью в нос, сообщая энергию, достаточную для остановки этой махины. Я засаживаю со всей дури, ломая хрящи. Одурев от боли, с торчащим из зада тупым ножом, Фриц идёт на меня, позабыв все возможные правила боя.

Разумеется, он сразу же подставляется, пропуская болезненный удар и даёт мне возможность для броска, после которого снова падает на пол. Я ставлю ногу ему на затылок, с силой вдавливая его рожу в пол. Ничего, хирургам веселее будет. Он орёт и стучит ладонью по полу.

— Отдыхай пока, — говорю я. — Но мы с тобой ещё не закончили. Увидимся как-нибудь.

Я подхожу к Рыбкиной.

— Иди сюда, — шепчу я и прижимаю к себе. — Ничего, всё хорошо. Всё хорошо.

Я стараюсь говорить, как можно мягче.

— Наташ, не бойся, всё страшное уже позади. Где болит? Скажи мне, я должен знать.

Она крутит головой.

— Что, не хочешь говорить?

— Нигде, — тоже шепчет она и начинает реветь. — Он не успел ничего сделать, только пощёчину влепил…

Я прижимаю её голову к своей.

— Ну-ну, всё хорошо уже. Больше он к тебе близко не подойдёт. А если подойдёт, я ему член отрежу ножом для бумаги.

Я стаскиваю с себя куртку и буквально заворачиваю в неё Рыбкину. Куртка ей большая, поэтому неплохо закрывает всё, что посторонним видеть не стоит. Мы спускаемся по лестнице и идём на выход.

— Даже не потанцевали, да? — пытаюсь я разредить обстановку, но никто не реагирует.

Когда мы проходим по фойе, я вижу, как ещё три здоровяка бегут вверх по лестнице. Но нас это уже не касается. Юрка бежит в гардероб за Наташкиным пальто, а мы выходим на улицу. Тут стоит несколько машин такси. Удачно.

Садимся в одну из них, дожидаемся Юрку и едем домой. Я поднимаюсь вместе с Наташкой. Её батя храпит, создавая невероятные шумовые эффекты.

— Давай, милая, иди в душ, а потом выпей горячего чая с мёдом и сразу в постель. Всё уже позади. Больше бояться нечего.

Она дрожит, как ягнёнок на ветру. Бедолага.

— Спасибо, — шепчет она. — Прости меня, я такая дура…

— Ты не дура, ты просто… — я подбираю слова. — Ты просто не знала что делать, вот