Марсианин - Энди Вейер

Оксигенатор превратил весь CO2 в кислород и потратил на это всю дневную энергию.

Эксперимент удался. Я буду готов выехать вовремя.

ЗАПИСЬ В ЖУРНАЛЕ: СОЛ 449

Сегодня великий день. Я отправляюсь к Скиапарелли!

Марсоход и прицеп готовы. Они пребывали в почти полной готовности с экспериментального выезда, но теперь даже вода загружена.

За последние несколько дней я приготовил в микроволновке все картофелины. На это ушло время, потому что за один раз в нее помещается всего четыре штуки. Готовую картошку я отправил наружу, чтобы замерзла. А потом сложил в седельные сумы марсохода. Возможно, это выглядит как пустая трата времени, но это критичный момент. Вместо того чтобы питаться в путешествии сырым картофелем, я буду есть приготовленный (холодный). Во-первых, вкус у него намного лучше. Но самое главное, он приготовлен. Когда вы готовите пищу, белки разрушаются, и переваривать ее становится легче. Я получу больше калорий — а я не в том положении, чтобы ими разбрасываться.

Также в последние дни я провел полную диагностику всего. То есть стабилизатора, оксигенатора, РТГ, ВУСА, аккумуляторов, жизнеобеспечения марсохода (на случай если мне понадобится резервная аппаратура), солнечных панелей, компьютера марсохода, шлюзов и всех прочих штуковин с движущимися частями или электронными компонентами. Я даже проверил каждый мотор. Всего восемь, по одному на каждое колесо, четыре в марсоходе, четыре в прицепе. Моторы прицепа работать не будут, но хорошо иметь их в запасе.

Везде полный порядок. Никаких проблем я не увидел.

Жилой модуль превратился в пустую скорлупку. Я лишил его всех важных компонентов и большого куска брезента. Украл у бедного модуля все, что мог, а ведь он полтора года сохранял мне жизнь. Как Щедрое дерево.[37]

Сегодня я провел последнее отключение обогревателей, освещения, главного компьютера и т. п. — всех компонентов, которые не забрал для поездки к Скиапарелли.

Я мог бы оставить их работать. Никому нет до этого дела. Но согласно исходной инструкции для 31-го сола (который должен был стать последним днем миссии на поверхности), нам следовало полностью выключить жилой модуль и сдуть его, потому что НАСА не хотело, чтобы во время взлета МВА рядом с ним находилась большая палатка, накачанная горючим кислородом.

Думаю, я отключил жилой модуль, чтобы отдать дань несостоявшейся миссии «Арес-3». Чтобы прожить кусочек того 31-го сола, которого у меня никогда не было.

Когда я все выключил, в жилом модуле воцарилась странная тишина. Я провел 449 солов, слушая его обогреватели, воздушные клапаны и вентиляторы. А теперь он молчал. Это было зловещее молчание, которое трудно описать словами. Я и раньше удалялся от звуков жилого модуля, но всегда при этом находился в марсоходе или скафандре, где достаточно собственных шумов.

А теперь ничего не было. Я никогда прежде не понимал, какая на Марсе стоит тишина. Это пустынный мир, практически лишенный проводящей звук атмосферы. Я слышал, как колотится мое сердце.

Ладно, хватит пафосной философии.

Сейчас я в марсоходе. (Очевидно, ведь главный компьютер жилого модуля навеки отключился.) У меня два полностью заряженных аккумулятора, все системы работают, а впереди ждут сорок пять солов пути.

Скиапарелли или смерть!

Глава 22

ЗАПИСЬ В ЖУРНАЛЕ: СОЛ 458

Марсианская долина! Наконец-то я здесь!

Вообще-то это не слишком большое достижение. Я путешествую всего десять солов. Но это значимая психологическая веха.

Пока марсоход и мое трущобное жизнеобеспечение работают как надо. По крайней мере насколько этого можно ожидать от аппаратуры, которую эксплуатируют в десять раз дольше, чем предполагалось.

Сегодня мой второй «воздушный день» (первый был пять солов назад). Разрабатывая план, я думал, что «воздушные дни» будут кошмарно скучными, однако теперь жду их с нетерпением. Это мои выходные.

В обычный день я просыпаюсь, убираю спальню, складываю солнечные панели, еду четыре часа, раскладываю солнечные панели, ставлю спальню, проверяю все оборудование (особенно ходовую часть и колеса марсохода), после чего выкладываю азбукой Морзе отчет для НАСА, если удается набрать достаточное количество камней.

В «воздушный день» я просыпаюсь и включаю оксигенатор. Солнечные панели уже разложены со вчерашнего дня. Все готово к работе. Затем расслабляюсь в спальне или марсоходе. В моем распоряжении целый день. Спальня достаточно обширна, чтобы не чувствовать себя запертым в тесноте, а компьютер обеспечивает меня неисчерпаемым запасом паршивых телесериалов.

Технически я въехал в Марсианскую долину еще вчера, но узнал об этом, только посмотрев на карту. Вход в долину настолько широк, что я не заметил стен каньона.

Теперь я определенно в каньоне с хорошим, ровным дном. Как я и надеялся. Удивительное дело: эту долину сотворила не река, медленно сглаживавшая камень. Она возникла в результате гигантского потопа за один день. Представляю, что это была за картина!

Странная мысль: я больше не на Ацидалийской равнине. Я провел там 457 солов, почти полтора года, и никогда туда не вернусь. Интересно, буду ли я впоследствии испытывать ностальгию по этому поводу?

При условии, что это «впоследствии» наступит, я с радостью поностальгирую. Но сейчас единственное мое желание — попасть домой.

— С вами снова Си-эн-эн с «Репортажем о Марке Уотни», — сказала Кэти в камеру. — Мы беседуем с нашим частым гостем, доктором Венкатом Капуром. Доктор Капур, полагаю, все мы хотим знать, обречен ли Марк Уотни?

— Мы надеемся, что нет, — ответил Венкат, — но его ждет суровое испытание.

— Согласно вашим последним спутниковым данным, песчаная буря в земле Аравии не утихает и заблокирует восемьдесят процентов солнечного света. Верно?

— Верно.

— А единственный источник энергии Уотни — его солнечные панели, так?

— Так.

— Сможет ли его самодельный марсоход работать на двадцати процентах энергии?

— По нашим данным, нет. Одно лишь его жизнеобеспечение потребляет больше энергии.

— Когда он въедет в область бури?

— Сейчас он только въехал в Марсианскую долину. При нынешней скорости он окажется на краю бури на четыреста семьдесят первый сол. То есть через двенадцать дней.

— Конечно, он поймет, что что-то не так, — заметила Кэти. — При такой низкой видимости он быстро осознает, что у его солнечных панелей возникнут проблемы. Он не сможет просто развернуться?

— К сожалению, все работает против Марка, — ответил Венкат. — Край бури — не какая-то волшебная линия. Это область, где пыль становится немного плотнее. Чем дальше он углубится, тем плотнее она станет. Изменения будут едва уловимыми: каждый следующий день окажется чуть темнее предыдущего. Это нельзя заметить сразу.

Венкат вздохнул.

— Он проедет сотни километров, гадая, почему падает эффективность его солнечных панелей, прежде чем заметит проблемы с видимостью. Кроме того, буря движется на запад, а Уотни — на восток. Он заедет слишком далеко, чтобы выбраться.

— И нам остается лишь наблюдать за трагедией? — спросила Кэти.

— Надежда есть, — ответил Венкат. — Быть может, он осознает проблему быстрее, чем мы думаем, и вовремя развернется. Возможно, буря внезапно рассосется. Или же он найдет способ заставить свое жизнеобеспечение потреблять меньше энергии, чем мы считаем возможным. Марк Уотни — эксперт по выживанию на Марсе. Если кто-то и в состоянии с этим справиться, то лишь он сам.

— Двенадцать дней, — сообщила в камеру Кэти. — Вся Земля следит, бессильная помочь.

ЗАПИСЬ В ЖУРНАЛЕ: СОЛ 462

Еще один сол без происшествий. Завтра «воздушный день», так что сегодня у меня вроде как пятничный вечер.

Я преодолел половину Марсианской долины. Как и надеялся, ехать по ней легко. Нет больших перепадов высот. Почти никаких препятствий. Гладкий песок с камнями диаметром меньше полуметра.

Возможно, вам интересно, как я ориентируюсь? Во время путешествия к «Патфайндеру» я следил за прохождением Фобоса по небу, чтобы определить восток и запад. Однако та поездка была легкой прогулкой по сравнению с этой, и я имел множество ориентиров.

Сейчас ситуация иная. Моя «карта» (какая есть) состоит из спутниковых снимков, сделанных со слишком низким разрешением. Я вижу только крупные ориентиры вроде кратеров диаметром 50 километров. Никто и представить не мог, что я заберусь так далеко. Качественные снимки области «Патфайндера» оказались у меня лишь потому, что их дали нам для приземления, на случай если Мартинезу придется садиться далеко от точки назначения.

Поэтому на сей раз мне требовался надежный способ определить свое местоположение на Марсе.