Темные века - Валерия Сергеевна Праздникова

поднимаясь и оглядываясь.

– Вы позволите? – рядом, как из-под земли, появился Добромир.

Бабушка благосклонно кивнула, и странник непринужденно взял меня под локоток. Следуя за ней в буфет, я поймала несколько любопытных взглядов. Вика, кстати, шла с Мечиславом. Не под ручку, но рядом, и увлеченно при этом что-то обсуждали. Вот и хорошо, вот и ладушки.

Мы выпили имбирного чая в буфете, обсуждая только всякие бытовые мелочи и подчеркнуто не касаясь политики. А почему? Да потому, что за бабушкиной спиной нагло устроился Зенковский и грел уши! Выгнать его было нельзя, вот и пришлось тщательно обсудить погоду, наши планы на весенние посадки и пользу зимних напитков вроде того же имбирного чая. Добромир в красках рассказал нам про свое первое посещение того Мира, в котором мы так грандиозно погуляли, укротив местную нечисть и получив замечательную прибыль. Ларец с султанской выплатой, кстати, так пока и лежал в скрыте на полочке в магическом шкафу, ожидая выезда на дачу. Бабушка постановила, что весной мы закажем Брикенсу артефактную дверь в магической части подвала, а потом ритуалом соединим обе части тайника. Ба не сомневалась, что магия клада позволит сделать все, как нам надо.

– Юдифь Георгиевна, – к нам подошел Юденич, – на два слова, вы позволите?

– Конечно.

Маг что-то прошептал ей на ухо. Бабушка подумала и кивнула:

– В следующее воскресенье, прямо с раннего утра, место вам известно.

– Договорились.

Нумеролог заерзал от любопытства, но промолчал. Я хмыкнула и решила дома рассказать бабушке о своих наблюдениях.

Собрание продолжилось после перерыва. Юденич принес присягу, потом мы обсудили способы скрыть второй выход из лакуны от простых людей и следящей техники. Кто-то предложил свои услуги в обучении новых магов. В общем, рутина.

А в следующее воскресенье мы с бабушкой собрали сумку-тележку и на первой электричке поехали в Пушкин: глава общины попросил провести для одного видного политика ритуал удачи и благосостояния.

Мы разбудили алтарь, провели требуемую подготовку. Вскоре действительно, в толпе помощников и охраны пришел политик.

– Посторонних – вон! – тон бабушки неповиновения не предполагал.

Политик скривился, но послушно махнул рукой:

– Возвращайтесь в машины.

– Но… – самый наглый из молодых людей.

– Брысь!!

– Дормидонт передал мне ваши пожелания, – стоило нам остаться одним, начала бабушка.

– Это возможно?

– Вполне. Но вы понимаете, что взамен вам тоже придется что-то отдать? Дело даже не в деньгах. О, не душу, не бойтесь! – правильно интерпретировала испуг на холеной физиономии, – ваша душа им не нужна. Но боги могут потребовать служение сообразно просьбе. Если вы хотите богатства – придется впрячься в благотворительность. Если власти – придется дать присягу полной верности стране, в которой властвуете. И обмануть богов не выйдет, учтите.

Политик задумался на минуту. Вздохнув, решительно кивнул:

– Согласен!

– Тогда раздевайтесь до трусов, снимайте обувь и все украшения. Не бойтесь, не замерзните.

Дядька, торопясь и путаясь, скинул одежки. Я подготовила атрибуты и разожгла жаровню.

– Ложитесь! – бабушка указала на алтарь. Дядька лег, куда сказали.

Статуя Юпитера и подсвечники заняли свои места.

– Signore Giove, mi rivolgo a te![1]

На этот раз внимание свыше появилось с первых нот песни. Бабушка речитативом рассказывала о просьбе смертного высшим силам, я через каждые четыре строки кидала в огонь подношения – фрукты, вино, масло.

На третьем куплете давление энергии дошло и до просителя – мужчина сначала изумленно распахнул глаза, а потом зажмурился и сжал кулаки. Между ним и богами завязался безмолвный диалог: он зашевелил губами, словно отвечая на вопросы и даже… споря?! Силен!

Наконец, сверкнуло вспышкой, словно молнией, и все закончилось. Огонь в жаровне вспыхнул столбом и погас, оставив только золу, свечи мгновенно сгорели до самых подсвечников, даже воска не осталось.

– È fatta![2] – традиционное завершение ритуала.

Мы с ба выдохнули и расслабились.

– Можете подниматься, – она убрала статуэтку и подсвечники, – как себя чувствуете?

Мужик мгновение замер, потом медленно сел и потер шею:

– Ох… вот кто бы знал, что это все не сказки?!

Бабушка усмехнулась:

– Это, смотря кому и как.

Он кивнул:

– Они, правда, все видят?

– Даже не сомневайтесь.

Он встал, я подала ему одежду и обувь. Мужчина оделся, схватил телефон:

– Кеша! Неси сюда! Бегом!!

Подбежал споривший тогда помощник, принес пакет:

– Вот!

Политик поставил пакет на алтарь:

– Вот… от чистого сердца!..

– Принимаем, – ба величественно кивнула.

Они торопливо попрощались и ушли.

– Ну вот, – она заглянула в пакет, – еще кирпичик в наше благосостояние!

– А что там?

– Посмотри.

Я тут же заглянула: несколько толстых пачек денег. Ого!..

[1] Signore Giove, mi rivolgo a te! (ит.) – Владыка Юпитер, к тебе взываю!

[2] È fatta! (ит.) – Дело сделано!

Глава 21. Веревки и ниточки.

– Маги всегда жили лучше обычных людей, – мы возвращались домой, когда ба решила пофилософствовать, – помимо основной работы мы всегда получаем вот такие дополнительные средства. Но и платим за них полной мерой.

– Какой?

– Самоконтролем, постоянным саморазвитием, какими-то ограничениями. Например, стреги до полного раскрытия Дара соблюдают целибат. Кроме того, мы ограничены во внешнем материальном благополучии.

– Это ты о нашем жилье?

– В том числе. Наши предки могли и дворянами заделаться, поскольку, бывало, высоким людям жизнь спасали. Помнится смутно – давно читала, – но один из твоих прадедов великому князю большую услугу оказал. Но мы остались разночинцами. По дореволюционным временам, фактически, простыми мещанами, только образованными. А ведь тогда сословие, ох, как много значило! Князь тогда предлагал и дворянство, и даже землю в собственность, и высокий чин… Прадед решил отказаться от такой высокой чести, поскольку законы магии выше законов страны.

– Бабушка, – я сосредоточенно обдумывала, – а среди дворян маги есть?

– Не без этого. До крещения Руси многие, помимо княжеской шапки, имели посвящение в волхвы. Правда, с приходом христианства только Полоцкие князья магию практиковали. Всеслав их был сильнейшим.

–