Неукротимый: возрождение - Аврора Белль

говоря, понятия не имею, что Твитч делал сегодня. Я просто хотела провести день со своим сыном, без помех и в одиночестве.

После того как я собрала ЭйДжея, убедившись, что взяла его маленький рюкзак, наполненный закусками и бутылкой воды, мы вышли на улицу.

— Привет, папочка! — ЭйДжей с энтузиазмом помахал рукой, окликая Твитча, который как раз возвращался в свой дом.

Я вздохнула и прошептала себе под нос:

— Ты всегда рядом, когда я не хочу, чтобы ты был, хитрый ублюдок. — Как будто он знал каждый раз, когда открывалась наша входная дверь. Я бы не стала исключать то, что он установил датчики на этой чертовой двери.

Я нахмурила брови.

Обязательно проверю дверь на наличие датчиков, когда мы вернемся домой.

Твитч, одетый в синие джинсы, обтягивающие его длинные ноги, черную футболку, из-за которой его руки выглядели так, что их хотелось покусать, и потертые кроссовки «Адидас», выглянул из-под черной кепки, которую носил.

— Привет, приятель. Как дела?

Когда ЭйДжей побежал по подъездной дорожке, мое сердце перестало биться. Оно сделало это потому, что не было похоже, что малыш собирается останавливаться, когда доберется до дороги. Я закричала ему:

— ЭйДжей, остановись!

В то же самое время на лице Твитча отразилась паника, и он бросился бежать.

— Стой!

ЭйДжей остановился прямо на линии улицы, и когда Твитч поравнялся с ним, он приложил руку к груди и глубоко выдохнул.

— Господи, дружище. — Он тяжело дышал. — Ты довел меня до гребаного сердечного приступа. — Затем его лицо потемнело, но он заговорил так мягко, как только мог. — Мы уже говорили об этом. Ты не можешь просто перебежать улицу. Машины постоянно ездят туда-обратно и иногда они не останавливаются.

Лицо ЭйДжея вытянулось.

— Мне очень жаль.

Мое сердце бешено колотилось, и в ту секунду, когда я снова смогла дышать, я произнесла с фальшивым спокойствием:

— Попрощайся с папой, а потом иди посиди в машине, милый.

ЭйДжей, зная, что не стоит испытывать судьбу, обнял отца, еще раз извинился, открыл дверцу машины, а затем закрыл ее за собой. Как только я поняла, что он не может слышать, о чем мы говорим, я наклонилась к Твитчу и прошептала:

— У меня никогда не было проблем с подобными вещами, пока ты не появился. За то время, что ты вернулся, мой сын стал таким чертовски безрассудным, и мне плохо от этого. — Когда его челюсть напряглась, я вздохнула и задала деликатный вопрос, который собиралась задать. — Ты не думал о том, чтобы переехать куда-нибудь еще? — Твитч нахмурил брови, и я объяснила: — Думаю, было бы лучше, если бы вы не были так близко. Таким образом, он будет знать, что не сможет видеть тебя всякий раз, когда возникнет импульс.

Но его лицо стало стоическим.

— Я никуда не собираюсь уходить. Мне здесь нравится. Я хочу быть рядом с ним. — Он сделал обоснованное замечание, и я возненавидела его за это. — Спроси себя, что произойдет, если я перееду, а он решит пойти за мной? Он уйдет еще дальше отсюда, перейдет еще более широкие дороги, и меня не будет рядом, чтобы вмешаться, когда это будет необходимо. — Услышав мое молчание, он посмотрел на мой наряд. — Разве ты не должна бегать трусцой?

Мои глаза расширились.

— Ты все еще следишь за мной?

Его слова были тихими, раздраженными.

— Я бы последовал за тобой куда угодно.

Тогда мое сердце замерло по другой причине.

— Неважно, — пробормотала я, качая головой. — Мне нужно идти.

Но Твитч последовал за мной.

— Куда вы едете?

— В торговый центр, — произнесла я, садясь в машину и закрывая за собой дверь, но опуская стекло.

Именно тогда мое дорогое дитя крикнуло:

— Мама сказала, что ты слишком занят, чтобы пойти с нами.

Ах! Черт возьми. Твою же мамочку.

Твитч просто понимающе посмотрел на меня.

— О, она так сказала? — я опустила взгляд, потому что знала, что за этим последует. — Что ж, как оказалось, сегодня я свободен как птица.

Ага. К этому все и идет.

— Да! — закричал ЭйДжей, и я совершенно невозмутимо произнесла:

— О, ура, так захватывающе.

Твитч обошел машину и открыл пассажирскую дверь, садясь рядом со мной и пристегивая ремень, прежде чем повернуться обратно к своему сыну.

— У нас будет отличный день. — Затем он посмотрел на меня, словно провоцируя что-то сказать. — Семейный день. — Когда я посмотрела на него, уголки его губ приподнялись, и он снял кепку, проведя рукой по волосам, которые теперь были достаточно длинными, чтобы завиваться за ушами. Это выглядело не так уж плохо. Напротив, не думала, что Твитч мог бы выглядеть плохо, даже если бы попытался. Просто это было совсем не то, что я помнила. — Что? — спросил он на мое очевидное разочарование. — Очевидно, некоторые люди думают, что мне нужно подстричься, так что мне все равно нужно в торговый центр.

Я поехала, не сказав ни слова, потому что все слова, которые я хотела сказать, были слишком грубыми, чтобы произносить их в присутствии моего пятилетнего ребенка. Вместо этого я промолчала, и когда добрались до торгового центра, мы все вышли из машины. Твитч взял ЭйДжея за руку, как будто это была самая естественная вещь в мире, и пошел рядом со мной. В тот момент, когда мы переступили порог, Твитч обнял меня одной рукой.

Когда я нахмурилась, пытаясь стряхнуть его с себя, он притянул меня ближе к себе, крепко обнял и заговорил прямо мне в ухо, его дыхание согревало мою кожу.

— Борись со мной. Я бросаю тебе вызов, детка.

Это прозвучало как угроза.

Восхитительная угроза.

Я старалась не обращать внимания на то, каково это — чувствовать его руку вокруг себя. Это было так давно, я думала, что вообразила, что это заставило меня чувствовать. К сожалению, это было не так.

От него хорошо пахнет.

Тьфу.

Почему от него должно было так хорошо пахнуть?

Засранец.

Глубоко вдохнув, я задержала его запах в своих легких так долго, как только могла, прежде чем заговорить на выдохе.

— Хорошо, первая остановка — парикмахерская. — Я оглядела Твитча и обратилась к ЭйДжею: — Ты тоже хочешь подстричься, дорогой?

ЭйДжей перевел взгляд с меня на своего отца, и Твитч посмотрел на него сверху вниз,