НАСТОЯЩЕЕ ИМЯ - Данил Корецкий

– Сырым можно есть, – прокомментировал Веретнев. – Посолил – и жуй!

Макс вспомнил, как они с Машей делали покупки в московских универсамах.

– Погляди, какие сыры! Я куплю вот этот попробовать…

Алексей Иванович погрузился в изобилие сыров – козьего, овечьего, коровьего. Мягкие рассольные, полумягкие, твердые… Круглые лепешечки разных размеров и цветов: белые, розовые, желтые, сиреневые, черные, с присыпкой и без нее, с тонкой корочкой, покрытые пищевой плесенью остро пахнущие брусочки,

Макс вздохнул. С Машей надо решать. Хотя она и лгунья, и никак не может оторваться от этого своего… хахаля, скажем так, но его все равно тянет к ней как магнитом. Может потому, что в постели с ней никто не сравнится. А может почему другому, неважно, это слишьком тонкая материя… Надо окончательно определиться, отшить этого Рината, ну а то, что он трахнул еe, когда Макс был в

Алексей Иванович купил сыра и они попали в овощные ряды. Крохотные кочанчики брюссельской капусты, спаржа, артишоки, желтые и красные помидоры, горы зелени, изобилие оливок: греческие, испанские, итальянские, соленые,

Веретнев очень любил оливки и набрал несколько маленьких пакетиков.

– Давай с пивом, – оживленно предложил он. – Хотя с вином тоже хорошо…

В двух шагах от рыночных прилавков стояли на тротуаре столики открытого

– Я сейчас, – сказал Макс и отошел в сторону.

В газетном киоске за сорок пять франков купил телефонную карточку, завернув в проулок, нашел таксофон. Семерка, московский код, машин номер. Она

– Здравствуй, дорогой! – судя по голосу, девушка была рада его слышать. -

– Все в порядке, – радостно ответил Макс, которому передалось еe настроение. – Я удачно сработал в Лондоне, а теперь нахожусь в самом прекрасном месте на земле… Море, солнце, замечательный пляж, яхты, оливки с пивом… Для

Маша засмеялась.

– Где же такое райское место? Я тоже туда хочу!

– Сейчас я не могу тебе сказать. Но мы обязательно побываем здесь вместе…

– Противный! Вечно у тебя секреты!

– Не обижайся. Скоро увидимся.

Закончив разговор, Макс набрал ещe один московский номер.

– Слушаю! – напряженно отозвался Яскевич.

– Это я, Макс. "Доверие" достигнуто, но возникли проблемы.

Карданов замолчал.

– Слушаю, слушаю!

Сейчас Макс был для Яскевича главным человеком на земле. Ибо от него

– Возникли осложнения, надо отсидеться. Серьезной опасности нет. Можно

– Все штатно? Все штатно? – надрывался Яскевич.

– Все штатно! – повторил Макс. Это заветное слово избавляло Яскевича от необходимости поднимать тревогу по поводу пропажи группы Макса. Раздался щелчок разъединения. Время карточки закончилось и финал разговора получился очень

– Где ты ходишь? – встретил его Веретнев. Пустые бутылки и гора косточек

Спец вернулся около десяти. Ужинали они на открытой веранде ресторанчика "Русалка", над морем. Луковый пирог с анчоусовым пюре и черными оливками, овощное рагу, равиоли. Сытно, вкусно, недорого. Пили дешевое розовое вино,

– Видел Кудлова, с ним был ещe один, – с набитым ртом рассказывал

– Потом приехал мужик с девкой, их я тоже не знаю, хотя у неe лицо

Из внутреннего кармана куртки он извлек пакет с фотографиями.

– Когда успел? – Макс раскрыл пакет.

– Тут за полчаса проявляют и печатают. Три франка снимок.

Кудлов в пестрой рубашке сидит в шезлонге рядом с бассейном, в руке

– Неплохо устроился! – Веретнев встал и заглядывал Максу через плечо. -

– Не видел…

Из красивой красной машины выходит респектабельный мужчина в светлом костюме, подает руку высокой блондинке. Мужчина и блондинка идут к вилле. Лица

– Здравствуйте, Леонид Васильевич! – с недоброй улыбкой сказал Макс,

– Почти не изменился, гад. Вроде даже помолодел! Вот паскуда!

Откуда-то из глубины его существа всплыла черная первобытная ненависть к человеку, который послал его на верную смерть. Странно, раньше он не испытывал к нему столь острого чувства. Может по контрасту с сытостью и благополучием

– Хорошая девушка, – произнес Слон. – Кажется, я еe где-то видел…

Блондинка с Кудловым стоят у бассейна и улыбаются. Евсеев обернулся, лицо

– Слушай! – воскликнул вдруг Спец, отставляя опустошенный бокал. – Так

– Точно! – подтвердил Веретнев. – А говорили, что она в Штаты съехала…

Макс покрутил фото в руках, разглядывая под разными углами. Да… Алика Суворова, недавняя звезда российской эстрады, которая семь лет назад неожиданно исчезла с музыкального небосклона, вдруг обнаружилась в Антибе, в обществе бывшего ответственного работника ЦК КПСС Леонида Евсеева. За это время она успела превратиться из жгучей брюнетки в блондинку, приобрести европейский лоск

– Алика, Алика… – пробормотал Веретнев. – Это же уменьшительное от

– Точно, Алексей Иванович, – сказал Макс. – Та самая Александра. В еe

Веретнев вспомнил супругу Евсеева, Инну Андреевну – в каком-то дурацком спортивном костюме, в грязных резиновых сапогах, на пороге приходящей в упадок жуковской дачи. Да, сравнение, конечно, не в еe пользу. Алика Суворова была ослепительна: платиновые волосы, загар, белая блузочка и эффектный голубой костюм… "Два мира – две судьбы", – как любил в свое время повторять Евсеев и

– Режим у них спокойный, – сказал Спец. – Кудлов не по сторонам смотрит, а ворота открывает, да за покупками ездит. Короче, не охранник, а прислуга. Если и дежурят по ночам, то без особого бдения. А чего? Они тут живут семь лет, никто не нападает, обстановка благоприятная, полиция работает, как часы.

– Так что будем делать? – поинтересовался Веретнев.

Макс промолчал и посмотрел на Спеца. Тот расправился, наконец, с

– Наблюдаем сегодняшнюю ночь и завтрашний день. А следующей ночью их

– А сигнализация? – спросил Макс.

– Детские игрушки…

– Может присмотримся подольше? – засомневался Веретнев.

Спец покачал головой.

– Город маленький, все на виду. Возле виллы торчать опасно. И вообще… Я уже пожалел, что отдал пленку в печать: уж больно специфичные ракурсы и планы.

– Надо оружие проверить! – нарушил молчание Спец. Мышление у него было

Вечером они выехали на пустынный пляж между Антибом и Ниццей. Спец залез под машину, отвинтил поддон картера двигателя и вынул пропитавшиеся отработанным маслом свертки. Расстелив на песке старую рубашку, осторожно

– Музей второй мировой войны! – присвистнул Макс, глядя на шарнирный затвор, сильно скошенную рукоять "парабеллума" и массивные корпуса офицерских "вальтеров" П-38. Тонкие стволы пистолетов заканчивались резьбой для безнадежно

– Ничего, это надежные машинки, – Спец ловко обтер с "парабеллума"

– Поставьте бутылку под фары!

Пивная бутылка с десяти шагов почти растворялась в свете фар, теряясь на

– Пц – крац! – металлический лязг затвора перекрыл сдавленный кашель

– Пц-крац! Пц-крац! – после третьего выстрела бутылка разлетелась

– А ты ругаешься! – укорил Макса явно довольный собой Савченко. – Давай

***

Вакансий в "Семи звездах" не было. Савик все-таки вызвал менеджера по

– Я и сантехником могу, и электриком, могу полы мыть или баньщиком…

В вестибюле комплекса было чисто, тихо и солидно. Молодой человек в черных брюках, черных ботинках, белой рубашке, бордовом пиджаке и бордовой

– На заводе сократили, а работы нигде нет, – продолжал канючить тот. – Я

В глазах менеджера появился некоторый интерес.

– И в субботу могу, и в воскресенье…

Молодой человек поднес к лицу рацию.

– Алик, тут парень подошел насчет работы. Живет рядом, говорит в выходные может обеспечивать. А то помнишь, когда канализация забилась, два часа ждали,

И опустив рацию, сказал:

– У нас сантехника в выходные не дозовешься, один раз чуть в дерьме не

– Спасибо! – Савик радостно кивнул. Глаза у него лучились неподдельным

"Вот довели людей! – подумал менеджер. – За пятисотку в дерьме возиться -

– Только смотри, у нас строго. Дисциплина и вообще. Люди тут солидные

– Боже упаси! – Савик так затряс головой, что она чуть не отвалилась.

– Хорошо. И чтобы дома все было нормально. Наша служба безопасности не

– Дык я только рыбок развожу…

Савик беспомощно развел руками. Менеджер рассмеялся.

– Паспорт с собой?

– С собой…

– Тогда пойдем к Иван Иванычу.

Сантехник оказался высоким худощавым мужиком с морщинистым лицом крепко

– Когда я начинал, то самую тяжелую работу делал, – сообщил он. – Так что ты тоже готовься. А то эти господа напихают бумаги в унитазы, а не успешь

Иван Иваныч любил учить жизни и Савик за половину дня наслушался про

– Запомни одно: ты и слепой и глухой! Мало что увидел – тут же забыл. И

– У тебя инструмент есть? – делая ударение на втором слоге, спросил,