Кино для взрослых - Евгений Игоревич Новицкий

старичков? — прыскала Валя.

— Не знаю, как насчет всех старичков, но к старичкам-режиссерам ты, кажется, неравнодушна.

— Ой, не прибедняйся только. — Тут она забиралась мне на колени, начинала целовать и уже не возобновляла разговора о вечеринке до следующего раза.

«Все это слишком хорошо, чтобы продолжаться так долго». — Эта мысль неизменно омрачала мне то удовольствие, которое я получал от Валиной податливости.

105

Как-то раз мы с Валей сходили на мосфильмовский просмотр новой комедии Карелова «Семь стариков и одна девушка», снятой специально для телевидения.

— Ну вот уже и для телевидения начинают снимать цветные фильмы… — с сожалением заметил я Вале, уже когда мы были дома.

— А что в этом такого? — не поняла девушка.

— Ну как, — вздохнул я, — скоро у всех будут цветные телевизоры… В кино перестанут ходить. И я в такой ситуации очень быстро стану ходячим пережитком прошлого.

— Ты ведь тоже можешь снимать для телевидения, — пыталась подбодрить меня Валя.

— Зачем мне это? — брезгливо отмахнулся я.

— Ну, если действительно, как ты говоришь, люди перестанут ходить в кино, то…

— То на телевидение я все равно и не подумаю сунуться, — закончил я. — Это пусть какие-нибудь Краснопольские и Усковы для этого презренного ящика снимают.

— Ящика Пандоры — еще скажи! — со смехом фыркнула Валя.

— Так и есть, — невозмутимо отвечал я. — И меня в этом ящике не будет.

— А вот я, может, и буду, — мечтательно проговорила Валя. — Чем я хуже Савеловой?

— Ты лучше, — успокоил ее я и чмокнул в губы.

— Слушай, — вдруг как будто что-то вспомнила Валя. — Я знаю, Савелова не в твоем вкусе, но вот есть одна актриса… Может, ты ее даже снимал раньше… Не помню, как зовут. Она играла в фильме «Знойный июль».

— Не знаю, — пожал я плечами. — Что за фильм такой? Может, «Июльский дождь»?

— Да нет же, — поморщилась Валя. — «Знойный июль» — это другое. Даже еще хуже, чем «Июльский дождь».

— Это мило, — рассмеялся я, почувствовав в Валиных словах «мою школу». — А режиссера этой знойной картины не помнишь?

— Увы, — покачала головой Валя.

— Чтобы ты — и чего-то не знала? — удивился я.

— Не ерничай. Я и про Хуциева от тебя только узнала… Зачем мне все эти фамилии тех, кто снимает ерундовые фильмы? Я же тебе про девушку просто хотела рассказать из этой картины. Там, в общем, было про какого-то вернувшегося из лагерей председателя колхоза, что ли. И вот он встречается со своей двадцатилетней дочерью, которую никогда не видел. И эта дочка — она, знаешь ли, ничего себе. Дивная девица. И в твоем вкусе. Я бы даже сама ее — того.

— Чего — того? — вскинул я брови.

— Трахнула бы, — пропела Валя, лукаво глядя на меня.

Я почувствовал мгновенный прилив возбуждения и сжал ее в своих объятиях:

— Ах ты, моя развратница…

Когда через энное количество времени мы лежали в обнимку, обессиленные, довольные и вовсю дымящие сигаретами, Валя вдруг спросила:

— А кто твой любимый режиссер? Кроме тебя самого.

Я состроил недовольную гримасу:

— Я, по-твоему, нарцисс, что ли? Я — один из самых нелюбимых своих режиссеров.

— Хорошо, допустим. Ну, а кто же любимый?

— Билли Уайлдер, — сказал я.

— Это который «Все о Еве»?

— Нет, — покачал я головой. — «Все о Еве» — это Манкевич.

— Ну вот, видишь, — с досадой вздохнула Валя. — Не такая уж я всезнающая, какой ты меня считаешь. Даже режиссеров понравившихся мне фильмов не запоминаю… А Билли этот твой, он что снял?

— Например, «В джазе только девушки».

— Серьезно?! — воскликнула Валя. — Это твой любимый фильм?

— Ты же про режиссера спросила, а не про фильм…

— Но если он снимает такое, то…

Я приподнялся на локте:

— Погоди, а что ты имеешь против «В джазе только девушек»?

— Это же безвкусица, — не моргнув глазом выпалила Валя. — Мужики переодеваются в женщин!

— Ну да, конечно, — протянул я. — Вот то ли дело — старики тренируются под присмотром блондинки!

Валя в притворном гневе схватила подушку и двинула ею мне по голове.

106

— А вот «Все о Еве» мне в свое время очень приглянулся, — заметила Валя через некоторое время. — Я, может, даже из-за этого фильма захотела стать актрисой…

— Серьезно? — очень удивился я. — Тебе Бетт Дэвис так понравилась?

— Ты про актрису? Это которая Еву играла?

— Нет, наоборот. Другую. Ту, которая старше. Это она тебе приглянулась?

— Да нет, — покачала Валя головой. — Мне понравилась Ева.

— Ой, да перестань, — криво усмехнулся я.

— В самом деле, — убедительно сказала Валя. — Не понимаю, почему ты не веришь…

— Да потому что эта Ева… омерзительна, разумеется.

— Кому как, — пожала плечами Валя.

— Я понял, — сообразил я. — Ты снова строишь из себя циничную и вульгарную карьеристку.

— Зачем мне строить — я такая и есть. И даже, если хочешь знать, горжусь этим.

— Опять началась какая-то дешевая достоевщина, — недовольно протянул я.

— Дешевая?! — возмутилась Валя.

— Ну хорошо — дорогая. Дорогая достоевщина. Так тебя устраивает?

— С тобой вообще нельзя быть откровенной, — надула Валя губы.

— Да ты особо и не пытаешься, — парировал я. — То ты одна, то другая… Все что-то играешь. Впрочем, ты актриса, и это закономерно.

— А ты хоть раз попытался увидеть во мне не только актрису? — При этих словах Валя вскочила с кровати и продолжила разговаривать со мной стоя. Я же лежал в прежней расслабленной позе.

— Я много чего в тебе вижу, — сказал я, попытавшись дотянуться до Вали рукой. Она, однако, увильнула от моего прикосновения.

— Не актрису и не подстилку, — завершила она свою мысль.

— Фи, как грубо, — поморщился я. — Уж поверь, я даже никогда не думал о тебе в таких терминах.

— А в каких думал?

— В положительных, в положительных, успокойся только…

— Циничная, наглая и какая там еще карьеристка — это, по-твоему, положительно?

— Ну ты же сама себе это приписываешь.

— Я ничего не приписываю, я пытаюсь… пыталась сказать о себе что-то честное. А ты сразу…

— Ну хорошо, хорошо. — Я сел на кровати и взял с тумбочки сигареты. — Скажи о себе по-честному. А я внимательно послушаю.

— Да я уже расхотела.

— Почему же?

— Потому что ты, как я поняла, посчитаешь меня омерзительной.

— Ну что за глупости, — сказал я, закуривая.

— Но Ева из фильма — она же тебе омерзительна!

— Но ты ведь не Ева.

— Я — такая же!

— Да перестань ты…

— Вот видишь! — крикнула Валя. — Не успею я рта открыть, ты говоришь: «Перестань»!

— Мне кажется, это какая-то злая шутка… Ну вот заговорили зачем-то об этом старом фильме про беспринципную актерку… Ты-то здесь при чем? Или я должен сделать вывод, что ты спишь со мной ради карьеры?

— А