Сезон охоты на Охотника - Алекс Берн

— А почему Хладов не набирал офицеров? — удивился Андрей.

Сергей пожал плечами.

— Может быть, так было указано в приказе о создании подразделения. А может быть, Хладов старался таким образом удержать людей у себя: без высшего образования офицерам нормальной карьеры не сделать даже в армии, а уж в КГБ тем более! А нам он говорил: „Вот стану генералом, так все мои орлы на дембеля полковниками будут уходить, ручаюсь!“ Не знаю, как насчет полковника, но за десять лет я дослужился от рядового срочной службы до капитана. Так что, может, я и дослужился бы до полковника, если бы не тот случай!

Сергей замолчал, задумчиво поглаживая приклад винтовки.

— А что случилось? — осторожно поинтересовался Андрей. — Как и когда вы с Хладовым стали врагами?

— Когда? — усмехнулся Сергей. — Ну, уж эту дату я помню отлично: 15 мая 1982 года. А как… Долгая это история. Мне собраться надо на завтра. Завтра все закончится. Для тебя, во всяком случае. Вот по дороге в машине и поговорим.

4 сентября 1994 года, 23.15.

Котов и Ибрагим сидели в квартире на Большой Дмитровке и смотрели телевизор. В дверь постучали условным стуком. Ибрагим открыл. Вошел один из его людей, — он нес большую картонную коробку с едой. Ибрагим взял коробку и поставил ее возле Котова. Котов достал бутылку пива и раздраженно посмотрел на парня:

— Ты что купил?

— Пиво, да! — недоуменно ответил тот.

— Я велел тебе купить „Берг“, а это „Бавария“! — набросился на него Котов. — Ты что, разницы не пони: маешь?

— Вах, какой такой разница? — удивился парень и посмотрел на Ибрагима. Котов сделал жест, чтобы тот уходил. Действительно, эти фанатики даже пива не пьют, где уж им понять разницу между „Баварией“ и „Бергом“! Вот если бы он их за анашой послал…

— Придется самому сходить! — с досадой сказал он Ибрагиму. — Дверь закрой за мной. Я постучу, как условлено.

Ибрагим закрыл дверь за Котовым и вернулся к телевизору. Котов уже давно надоел ему своими барскими замашками и чувством превосходства. Ну ничего! Как только Котов уснет сегодня ночью, Ибрагим тихо и аккуратно перережет ему горло. А потом застрелит Хладова. Так велел брат Амандуллы. Он сказал: „Нельзя платить такие большие деньги неверному. Убей Котова, потом Хладова, и получишь миллион“.

Правильно рассудил брат Амандуллы. Мудрый он человек! Как можно сдерживать обещания, даваемые гяурам?! Это грех! Эти собаки заслуживают только смерти и должны быть счастливы, если им удалось послужить священному делу газавата!

Ибрагим закрыл глаза и предался мечтам. Завтра он убьет Хладова, получит деньги и уедет к себе в Чечню. Там, на окраине Грозного, он уже начал строить большой уютный дом. Туда он перевезет свою молодую жену. А в старом доме, в станице Алинской, он будет держать наложниц. У него уже есть две русские девочки лет четырнадцати. Пока еще не все русские уехали из Грозного, надо будет еще себе присмотреть. И молодых русских мужчин — они будут работать по хозяйству. А тех армянских строителей, что отделывают его новый дом, можно будет потом взять заложниками и получить за них хороший выкуп: у армян много денежных родственников.

Его мечты прервал какой-то странный звук в коридоре. Ибрагим открыл глаза и схватился за автомат. Он успел выстрелить всего один раз, — когда его тело уже рвали пули из автоматов бойцов СОБРа.

Котов возвращался из ночного магазина с упаковкой „Берга“ в руках, когда заметил подозрительное движение возле дома. Он встал на перекрестке, закурил и стал наблюдать. Он видел, как пули разбили стекло в эркере, и понял, что с Ибрагимом все кончено. Он достал бутылку пива, открыл ее дрожащей рукой, залпом выпил и не торопясь направился по Столешникову переулку. Черт с этим миллионом! В конце концов, в банке в Нассау у него на счету тоже неплохая сумма! Пора доставать из тайника давно приготовленные документы на чужое имя и ехать на солнечный Кипр. Там хорошо, зной уже спал. Он заслужил отдых, черт возьми!

5 сентября 1994 года, 04.30.

Андрей ехал в машине вместе с Сергеем по направлению к Москве. Андрей ежился от холодного утреннего ветерка и от неизвестности. Сергей продолжал рассказ, начатый накануне.

— Тогда, в апреле 1982 года, я вернулся из длительной командировки в Сирию. Ну, командировка была в Сирию, а вообще большую часть времени я проторчал в Бейруте. Во время гражданской войны там вдоль „зеленой линии“ между христианским Восточным Бейрутом и мусульманским Западным работали снайперы с той и другой стороны. Съехались со всего мира. Не знаю, кто им платил такие деньги, но все они работал на „стратегию напряженности“: стреляли по любой движущейся цели, часто один выстрел шел в Восточный Бейрут, а другой — в Западный. В основном гибли идущие за продуктами женщины и играющие на улице дети. Вот таких „охотников за головами“ я и должен был находить и ликвидировать. Это была хорошая школа — поединки снайперов. Впрочем, сейчас речь не об этом. Просто однажды я получил задание найти одного такого „охотника за головами“ и навести на него подразделение сирийского спецназа. Его хотели взять живым, поэтому я имел строгий приказ: что бы ни случилось, стрелять только на обездвижение. Нам удалось загнать в ловушку мерзавца. Сирийцы блокировали район, а брали его палестинцы. Непосредственно перед захватом я очень удачно прострелил клиенту правую руку — вдребезги разнес локтевой сустав, так что палестинцы повязали его без проблем. Палестинцы передали его двоим нашим, приехавшим на машине без номеров. Одного я знал в лицо — это был один из секретарей посольства, подполковник КГБ, а второй был мне совсем незнаком. Против всяких правил этот второй подошел ко мне и поблагодарил за отличное выполнение операции. Такой приятный обходительный мужчина с аккуратно уложенной волнами набриолиненной шевелюрой. Я и не знал, что мы с ним еще встретимся, — и довольно скоро!

Сергей сунул в рот сигарету, прикурил от протянутой Андреем зажигалки.

— У меня день рождения 1 мая, в День солидарности трудящихся. Так что всю жизнь тружусь да маюсь! В тот раз я рассчитывал день рождения дома встретить, с матерью и братом, подарков им навез из Сирии: матери платье и платки обалденные, а брату магнитолу, — тогда это был страшный дефицит! Ну а тут предписание: срочно убыть в Баку, дождаться армейского самолета на Душанбе и ждать дальнейших указаний. Так что 30 апреля я уже гулял по Парапету под прекрасным весенним солнцем. В Баку весна — лучшее время года, так что мое настроение постепенно улучшалось. Поселили меня в гостинице „Москва“, в самом центре, так что я неплохо проводил время. Первого мая я отмечал в ресторане в гордом одиночестве свой день рождения. И вдруг ко мне за стол подсаживается тот самый набриолиненный тип из посольства. Ну, я обрадовался, ясное дело! Я, конечно, не наивный чукотский юноша и в случайные встречи не верю, — я просто полагал, что это мой куратор из Первого Главного управления КГБ: Хладов говорил, что нашу деятельность за рубежом часто будут контролировать кураторы из Первого Главного управления. Ну выпили с ним на брудершафт, он сказал, что его Олегом звать. Потом прогулялись по набережной. Потом взяли коньяка и пошли в номер продолжать. А когда мы зашли в мой номер, там на журнальном столике лежала большая черная кожаная папка.

Ретроспективно. 1 мая 1982 года, 21.35.

— Не понял! — насторожился Сергей.

Однако Олег мягко подтолкнул его и рассмеялся:

— Расслабься, все нормально!

— Но эта папка… Ее тут не было!

— Вот и почитай, что там внутри! А я пока лимончик нарежу да коньячок разолью!

Спокойствие Олега передалось Сергею. Он понял, что это не провокация ЦРУ или других вражеских спецслужб. Он уселся в кресло и открыл папку. Там оказались несколько фотографий и стопка машинописных листов, густо заполненных текстом через один интервал. Документ имел заголовок: „Операция „Кругозор“, аналитический обзор по направлению „Центр — Юг““. На документе стоял гриф „Совершенно секретно“, „количество экземпляров — 1“, но документ не был прошит и на учете в секретном делопроизводстве не состоял. Из документа следовало, что подполковник Хладов является промежуточным звеном в транспортировке контрабанды через страны Ближнего Востока, Иран и Афганистан. Основной товар: оружие и наркотики. Все подкреплялось ссылками на свидетельские показания, документы Интерпола и ЦРУ. Документ составил некий государственный советник юстиции 1-го класса Фокин.

— Ну как впечатление? — осведомился Олег, разливая коньяк в армуды — маленькие стаканчики, предназначенные для чая.

— Все это фальшивка! — без колебаний заявил Сергей, захлопывая папку. — Подполковник Хладов — боевой офицер и человек безукоризненной честности.