Опиумные войны. Обзор войн европейцев против Китая в 1840–1842, 1856–1858, 1859 и 1860 годах - Александр Бутаков

Расположение войск на биваках вечером 12 августа было следующим: англичане, которые, согласно установленной главнокомандующими очереди, должны были наступать в предстоящих военных действиях в голове войск, заняли Тангу 2-й дивизией, выдвинутою вперед на смену 1-й дивизии. Последняя отступила назад и расположилась на старом месте между деревней Синькэ и рекой Байхэ; для обеспечения шоссе из Бэйтана были назначены один батальон, помещенный в укрепленном лагере севернее Синькэ, и сильный кавалерийский отряд, расположившийся на полдороге к Бэйтану. Кавалерийская бригада стала западнее Синькэ; она должна была выслать сторожевую цепь для наблюдения равнины, открывавшейся к западу от деревни. Французы отошли назад к Синькэ и расположились в его окрестностях на старых биваках. В этом положении войска должны были ожидать прибытия осадной артиллерии и боевых запасов.

Погода стояла хорошая; но 16 августа полная вода была особенно высока, вследствие чего затопило значительную часть Бэйтанского шоссе, ставку главнокомандующего и палатки 1-й дивизии англичан. 16 и 18 августа были посвящены французскими войсками для марша в Бэйтан, где они приняли шестидневный запас продовольствия, так как в Синькэ нельзя было ничего заготовить. Англичанами около этого же времени в магазины, устроенные в Синькэ, был доставлен 10-дневный запас продовольствия.

В промежуток времени от занятия Тангу до атаки северных фортов устья Байхэ между союзниками и китайцами было произведено несколько контактов под парламентерским флагом. Начало этому было положено вице-королем Чжилийским, препроводившим лорду Эльджину и барону Гро письмо; в нем послы извещались о возвращении двух пленных английских солдат, захваченных маньчжурской конницей в день выступления союзников из Бэйтана. Эти солдаты находились при команде кули, переносивших ром, вместе с которыми и были взяты в плен. Через два дня после возвращения солдат были препровождены также захваченные кули, предварительно побывавшие в Тяньцзине, где им в наказание за сотрудническтво с врагами были отрезаны косы.

Со стороны союзников также ездил парламентер в Дагу, имевший длинное свидание с вице-королем Чжилийским. Это произошло так неожиданно для китайцев, что они поспешили собрать солдат. Парламентеры увидели, что большинство этих войск были маньчжуры, дурно одетые, сидевшие на плохих лошадях и плохо вооруженные; снаряжение их состояло из луков, копий и старых ржавых фитильных ружей.

На правом берегу Байхэ, по направлению к китайским укреплениям и Дагу, почти ежедневно происходили пожары деревень. Впоследствии оказалось, что это было наказание, налагавшееся мандаринами на местных жителей, оказавшихся под подозрением, что они приглашают к себе англо-французов. С крыши храма в Тангу можно было видеть, как ежедневно из Дагу по Тяньцзиньской дороге направлялись толпы народа, потерявшего веру в силу китайских войск.

В Синькэ были захвачены бумаги, среди которых обнаружили корреспонденцию между Цэнгэринчи и верховным советом в Пекине, касающуюся вероятного образа действия противника. В одной из этих бумаг Цэнгэринчи излагал свои предположения. Он начинал с разбора парламентерских прений в Англии по поводу «Китайского вопроса». Большинство из них, очевидно, переводилось на китайский язык. Касаясь свободного выражения англичанами мнения по поводу плана действий в предстоящую войну, Цэнгэринчи замечал, что это служит лучшим доказательством того, что в действительности неприятель не имеет намерения приводить в исполнение своих слов. Затем он упоминал о предложении английского депутата двинуть флот вверх по реке Янцзы, занять Нанкин и прекратить таким образом подвоз хлеба, который, по мнению его, постоянно отправляется по Императорскому каналу к Пекину. «Зачем это делать? – пишет Цэнгэринчи. – С 1852 г. Императорский канал не служит уже прежним судоходным путем. Если варвары действительно желают вторгнуться к нам, то они высадятся у Бэйтана; им будет трудно привсти это в исполнение, но так как мы не можем защищать Бэйтана, то они преуспеют в своем предприятии. Путь, по которому им придется следовать далее, один, и к востоку от него находится непроходимое пространство; когда они выйдут в чистое поле, их встретит маньчжурская конница, расположенная мною таким образом, что они будут уничтожены. А если им удастся пройти далее, то они наткнутся на укрепления Дагу, перед фортами которых они были так знаменательно разбиты и которые с тех пор усилены». Силы союзников по этим документам определялись в 30 000 человек.

В ожидании дальнейшего наступления союзников генерал Монтобан решился самостоятельно привести в исполнение задуманный им план атаки фортов правого берега, полагая, что и англичане будут принуждены силой обстоятельств обратиться к тому же. Первым делом было необходимо связать правый берег с левым посредством моста. Для его постройки Монтобан выбрал пункт, находящийся в 5 верстах выше Тангу и лежащий напротив деревни Сяолян. 18 августа была сделана рекогносцировка правого берега реки одной ротой саперов и 200 матросов под начальством инженерного офицера, имевших целью определить наиболее удачное место для моста. Переправа через Байхэ была совершена на захваченных у китайцев джонках. Китайские войска, охранявшие правый берег, заняли сады у деревни Сяолян и упорно сопротивлялись, подвезя даже орудия. Генерал Монтобан, присутствовавший при этом, послал на помощь разведывательному отряду стрелковый батальон и несколько горных орудий. По прибытии подкреплений китайцы были сбиты со своих позиций, и французские войска приобрели в упомянутой деревне хороший опорный пункт на правом берегу Байхэ. Со стороны генерала Гранта была сделана уступка, заключавшаяся лишь в том, что постройка наплавного моста будет произведена совместно английскими и французскими инженерами. Множество джонок и небольших лодок, долженствовавших служить для наведения моста, были собраны у Тангу и в небольших каналах, соединявшихся с рекой. Якорей оказалось немного; пришлось устраивать импровизированные якоря, собирая для этого мельничные жернова, неприятельские ядра и т. д. (камней на берегу не имелось совсем). Веревки и строевой лес были найдены в Бэйтане. Для настила моста были взяты доски, привезенные из Гонконга. Вопрос, кому строить какую половину моста, был решен жребием: французам досталась постройка левой половины (то есть примыкавшей к левому берегу реки), англичанам – правой половины моста.

Начальство над войсками на правом берегу Байхэ было передано генералу Жами, который 19 августа перевел на бивак к деревне Сяолян всю свою бригаду.

На следующий день из деревни Сяолян его войсками была произведена рекогносцировка по направлению к деревням Сыгу и Дагу. Обе деревни оказались обнесенными общим валом и были заняты войсками. По-видимому, Сыгу и Дагу представляли на южном берегу такой же укрепленный лагерь, каким на северном был лагерь в Тангу.

На левом берегу была произведена рекогносцировка английским капитаном Ламсденом, показавшая, что приблизиться к ближайшему северному форту можно только по дорогам, так как вся местность затапливается рекой и представляет собой весьма вязкий грунт. Вместе с этим оказалось возможным устроить обходную дорогу, дабы держаться далее от реки, с южного берега которой мог быть открыть перекрестный огонь.

Таким образом, 20 августа оба главнокомандующих преследовали два совершенно противоположных плана действий. Французский главнокомандующий хотел по окончании устройства моста перейти на правый берег Байхэ и атаковать форты этого берега. Очевидно, он придавал слишком важное значение фортам по южную сторону Байхэ, считая их ключом всей системы обороны устья реки; тогда как каждый берег имел свою самостоятельную систему обороны. Генерал Грант считал необходимым овладеть сначала всеми укреплениями левого берега, затем, разрушив построенные на реке заграждения, ввести в нее канонерские лодки, при содействии которых можно было сравнительно легко овладеть фортами правого берега. Английский главнокомандующий со своей стороны не придавал важности фортам правого берега, считая их, после того как падет оборона левого берега, утрачивающими всякое значение для китайцев и притом слабо вооруженными. По его мнению, ключом позиции служил ближайший северный форт, с занятием которого союзники могли открыть огонь по укреплениям противоположного берега, анфилировать большой южный форт и атаковать с тыла северный приморский форт. План генерала Монтобана удлинял операционную линию и вызывал разделение сил на обоих берегах, так как для обеспечения сообщений армии с Бэйтаном следовало оставить резервы у Синькэ. Английский план, не разделяя сил союзников, заставлял атаковать форты правого берега с их самой сильной стороны – со стороны реки, но зато при содействии канонерских лодок. По той причине, что окончательное устройство моста требовало еще нескольких дней и атака фортов левого берега отвлекла бы от него внимание китайцев, генерал Монтобан согласился принять участие в выполнении плана генерала Гранта. Во всяком случае, занятие бригадой генерала Жами деревни Сяолян имело важное значение в будущих действиях: по своему положению бригада эта отрезала путь отступления китайским войскам, оборонявшим форты правого берега, в Тяньцзинь и отчасти обеспечивала правый фланг союзников.