Счастье потерянной жизни - http://horoshoe.info

- Простой я и есть, и был, начальник, потому и не подписываюсь.

- Так вот что, - немного спохватившись, заговорил он спокойно. - Дай мне слово, что ты о нашем разговоре никому не скажешь, ни верующим своим, ни даже жене.

- Да ты что, начальник, говоришь, чтобы я утаил от церкви такое. Да я убежден, что вся церковь сейчас молится, пока я не вернусь, а ты говоришь: скрыть от церкви! - ответил я. Как он вскочил после того, да как ударит по столу:

- Ты что мне тут голову дуришь?! Ты забыл, кто я и с кем ты разговариваешь?!

- Нет, начальник, - ответил я ему спокойно, - я знаю, кто ты есть, и не забыл, но и ты знаешь, что я христианин и служитель Божий!

Долго он сидел молча и приходил в себя, потом уже спокойно сказал:

- Иди домой, следующий раз придешь сам и помни, на что ты согласился. Я посмотрю, на словах ты честный или на деле. Иди!

- Вот я и пришел. Давайте поблагодарим Господа за милость Его, - закончил Петр.

Семья Владыкиных склонилась на колени и горячо благодарила Бога за все пережитое и милость Его водительства.

Скорбные вести стали поступать одна за другой. В Каледино власти закрыли воскресную школу, где в роскошном саду, как в пансионе, воспитывались христианские дети. Туда в свое время мечтал попасть Павел. Закрыли обе христианские коммуны "Вифания" и "Вифагия", куда съездить в гости хоть на неделю считалось верхом счастья.

В середине года стало известно, что журнал "Баптист" больше издаваться не будет. Прекратились сборы средств на строительство центрального дома молитвы в Москве, были распущены библейские курсы. Скорби не замедлили посетить и Н-скую общину. Хозяйка чайной умерла, и ее дочери предложили верующим подыскать для собрания другое помещение. Ни с того ни с сего перестал ходить на собрание уважаемый проповедник Максим Федорович. Затем слышно стало, что он вступил в члены ВКП и сделался заведующим хлебного магазина.

Последняя скорбь оказалась самой тяжелой: братьев вызвали в исполком, отобрали церковную печать, на которой было четко выгравировано: "Один Господь, одна вера, одно крещение". Запретили ездить по деревням, открыто

проповедовать Слово Божье, петь на свадьбах, похоронах и не устраивать христианских шествий. Поэтому, расходясь с собрания, все думали: соберемся ли мы здесь в следующий раз?

Примерно через месяц после первой беседы в ГПУ чекисты остановили Петра Владыкина на улице и в автомашине опять увезли в комендатуру. Тот же начальник на сей раз встретил Петра Никитовича сурово и начал без предисловия:

- Ну что ж, Владыкин, где твоя совесть и христианская честь? Где твое согласие, даже простое уважение к властям? Почему ты до сих пор не являешься и не расскажешь, что делается в твоей общине?

Петру Никитовичу на сей раз даже сесть не предложили, и поэтому, как вошел он, так у порога и ответил:

- Уважаемый начальник, ты напрасно меня стыдишь и упрекаешь в том, чего я не понимаю. Зачем я к вам приходить-то должен, ведь я на работу сюда не нанимался. Да к тому же никакого такого шпиона, о ком ты мне говорил в прошлый раз, у нас не было.

- Врешь! Ты думаешь, если ты не донес, так я и не знаю? А кто из Москвы к вам приезжал, а из Рязани, а с Украины? Как же тебе верить после того? Мало ли кто еще к вам может приехать, а ты скрываешь, говоришь, что не было никого?- с криком наседал начальник.

- Позволь, позволь, - спокойно и вразумительно остановил его Владыкин. - Те, кого ты перечислил, - это мои братья во Христе, а шпионов, о которых ты мне говорил, у нас не было...

- Вон отсюда! - бледнея от злости, закричал на него чекист, - хватит мне тут разглагольствовать, вон говорю! Печать у вас взяли, капут! Объявляю, чтобы вы там больше не собирались, пока не выберете другого вместо тебя. Я понял тебя, мне больше говорить с тобой не о чем. Иди!

Петр Никитович прямо из его кабинета пришел на собрание и все, как было, рассказал собравшимся членам общины. Глубокой скорбью это известие легло на сердца, но решили служения пока продолжать.

Прошла еще неделя. В воскресенье на собрание пришли не все. Один из проповедников, старый холостяк, заявился изрядно выпившим. Извозчик, который привез его, с каким-то удовольствием вошел и заявил:

- Забирайте, вашего привез!

Беды обрушивались одна за другой. У регента и руководящего общим пением, Василия Ивановича, умерла жена. После похорон он тут же женился на молодой хористке и, торопливо покинув общину, уехал в другой город. Скамьи в собрании заметно поредели.

В семье Владыкиных положение еще больше осложнилось. Незадолго до всех последних событий Петр Никитович узнал, что без вести пропавшая его мачеха Аграфена с детьми нищенствует где-то далеко на юге. Христианский долг не давал ему покоя, и они с Лушей решили вызвать их к себе и разместить в своем доме. Когда же родня приехала, Владыкины поняли, что сделали большую непоправимую ошибку. Один из сыновей Аграфены имел жену и ребенка, оба были пьяницы, работать не хотели. Второй был холостяк - вор и пьяница, дочь - молодая женщина, но опустившаяся преступница. Сама Аграфена днями сидела на базаре, прося у прохожих милостыню. Много напряженных бесед и уговоров стоило Петру Никитовичу, пока они один за другим стали обретать человеческий образ, устраиваться на работу, приводить в порядок жилье и хоть внешне не позорить дом Владыкиных. Ко всему прочему Луша родила еще сына, которого опять решили назвать Илюшкой. Доставать же необходимое для матери и новорожденного становилась все тяжелее и тяжелее. Целыми днями безвыходно Владыкины, отец с сыном, еле зарабатывали на пропитание семье. Зарабатывали неофициально, так как иначе работать было невозможно.

Но духовного упадка в доме Владыкиных не было. Павлик понимал ответственность, ложившуюся на него по мере умножающейся нужды в семье. Побегать времени оставалось все меньше. Отец часто просил сына читать ему Библию, так как чтение давалось ему с трудом. Павел читал ее регулярно подряд, главу за главой, книгу за книгой. За чтение Библии Павлик брался после выполненной, заданной ему отцом, работы. Читал он Библию не всегда с желанием, но отказать в этом малограмотному отцу он не мог. Бывали моменты, когда Павел дочитывал последние главы пророка Малахии и думал: "Вот сейчас кончу и побегу на улицу. Вот наконец и последний стих".

- Ну все, кончил? - спросит отец.

- Да, все, - торжественно отвечал Павел.

- Что ж, открывай опять сначала. Читай, сынок, пока есть время и возможность, читай больше и внимательней. Придут дни в твоей жизни, когда пожелаешь хоть страничку прочитать из Библии, но это будет невозможно, а без нее жить нельзя. Все время не будешь с отцом и матерью. Придет время, когда чужие люди окружат тебя, злые, негодные. Будешь решать сам вопрос жизни или смерти, добра или зла, спасения или гибели. И не к кому будет обратиться за советом. Знай же, что Библия тебя всегда выручит из беды. Как в дремучем лесу, так и ты среди чужих людей можешь оказаться тогда, не зная, куда идти, что избрать. Знай, что самыми лучшими советниками твоими тогда будут мудрость Соломона, вера Авраама, верность Моисея и Самуила, чистота Иосифа, самоотверженность Павла, твердость Даниила и слова Христа. Библия тебя научит любить и страдать, жить и умирать, бороться и побеждать, а это то, из чего состоит сама жизнь. Читай ее так, чтобы она была для тебя не только умственной. Карманной и настольной Библии ты можешь и не иметь, но сердечную ты иметь обязан. Поэтому читай, пока есть время и возможность, читай для меня, для себя и для других.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});