Сладкая парочка - Владимир Гусев

— Обдумайте, как это можно сделать, не выходя отсюда. Все сочтут, что это была попытка откупиться, но неудачная. Ваша любовница сможет извлечь деньги?

— Почему вы так уверены, что у меня есть любовница?

— Я следил за вами полторы недели. Рассказать, где вы встречались?

— Не надо.

— Так кому выгодна ваша смерть?

— Моему заместителю, Вознякову Василию Сергеевичу. Он заключил договор с одной инофирмой, подделав мою подпись. И положил в карман сто тысяч долларов взятки.

— А вы?

— А я узнал об этом. Возмутился. Нашел у него в сейфе — у меня есть дубликаты всех его ключей, Возняков не знает об этом, — подписанные документы, изъял их и припер своего зама к стене: или гони двести тысяч, или эти документы лягут на стол прокурора. Возняков давно меня подсиживал, у него свояк в аппарате президента не последнюю скрипку играет, а тут такой случай подвернулся поставить его на место… Фотокопии документов я все равно себе оставил бы — в качестве бронежилета, — да еще и разорил бы своего зама. И свояк бы ему не помог. Но… Как говорится, жадность фраера сгубила. Зачем платить мне 200 тысяч, если киллерам можно заплатить — сколько?

— Нам — в двадцать раз меньше. Но сколько-то берет посредник.

— Пусть даже в десять, в пять, в три раза меньше… То-то Возняков так просил оттянуть срок платежа. Пятнадцать тысяч задатка выплатил, остальные божился через три недели. Они истекали завтра. А вам срок поставили — сегодня?

— Вчера. Но мы не уложились.

— Мой зам предусмотрителен: оговорил для себя три запасных дня.

В дверь позвонили: один длинный, два коротких. Стас открыл дверь.

— Привет. Я не очень поздно?

— В самый раз. Мы уже почти обо всем договорились.

Он провел Владу на кухню, усадил перед зеркалом.

— Гримируйся. И слушай, о чем мы говорим.

— Кто это? — спросил Самохвалов, когда Стас вернулся в комнату.

— Палач.

— У него нежный девичий голос.

— Но твердая и безжалостная рука. Так вы готовы сотрудничать с нами?

— Разве у меня есть другой выход?

— Быстрая и безболезненная смерть.

— Тогда сотрудничать. Но как насчет анальгина, я имею в виду таблетки?

— Сейчас…

По просьбе Стаса Влада приготовила аптечку: бинты, йод, жгут и прочее. Оказалось, про анальгин она тоже не забыла. Вместе с таблетками Стас прихватил и чашку с водой.

— А кормить вы меня собираетесь? — поинтересовался Самохвалов, проглотив таблетку.

— Может быть, позже, после завершения операции.

— Какой?

— Вы должны устроить нам встречу с вашим замом. Потом вас загримируют под мертвеца, и мы предъявим труп заму. Надеюсь, эта генеральная репетиция окончательно убедит вас в том, что лучше быть живым… ну, скажем, мелким бизнесменом, чем мертвым директором.

— Я уже сказал: согласен.

— Тогда давайте оговорим детали. Будете звонить любовнице, чтобы она забрала из сейфа пятнадцать тысяч?

— Буду. А как я передам ей ключ?

— Он у вас дома?

— Дома.

— Пусть ваша жена немедленно привезет ключ к проходной НПО «Сигма» и отдаст вахтеру первой кабины. Скажите жене, что вас похитили, что вам угрожает опасность и чтобы она никому об этом не говорила — в ваших же интересах. Позвоните любовнице, скажите то же самое и объясните, где взять ключ и деньги. Пусть никому ничего не говорит и ждет вас сегодня, начиная с обеда, где-нибудь в укромном месте со своими документами и деньгами. Сегодня же вы должны уехать из Москвы. И учтите: одно подозрительное слово, и я стреляю. Мне терять нечего. Как вы думаете, ваша жена уже позвонила в милицию?

— Думаю, нет. Мы вчера вечером как раз в очередной раз крупно поскандалили. Я и раньше исчезал из дома после таких скандалов на две-три ночи, но на работе всегда появлялся в девять ноль-ноль. Так что она подождет до утра, наберет мой прямой номер и только если не услышит любимый голос, тогда…

— Отлично. Значит, прежде всего я должен позвонить вашему заму и забить с ним стрелку, притом в течение часа.

— И какое же такое петушиное слово вы знаете, что Возняков бросит все и помчится на встречу с вами? — усмехнулся Самохвалов.

— Я такого слова не знаю, но вы мне сейчас подскажете, чем я его должен соблазнить или запугать.

— Вы уверены, что подскажу?

— Уверен. Итак, против чего не устоит Возняков? — спросил Стас, вынимая из кармана мобильник.

Глава 8. ВЛАДА

Гример был стар, бодр и разговорчив. Под плащом у него оказался белый — вернее, бывший некогда белым, — халат. Свой довольно-таки объемистый портфель он аккуратно поставил на пол. Едва взглянув на Владу — она была уже в парике и с наклеенной бородой — гример хмыкнул:

— Я мог бы состарить вас гораздо лучше.

— Я не хочу стариться, — возразила Влада хриплым голосом.

— А вот голос гримировать вы совершенно не умеете, — дал оценку ее усилиям старик, причесывая перед зеркалом в прихожей редкие седые волосы.

— Мы вас пригласили работать, а не обсуждать чужие промахи, — строго сказала Влада.

Гример понимающе прижал палец к губам.

— Понял. Где мой покойник?

— Пройдите, пожалуйста, в комнату. Вот он, лежит на полу, — вступил в разговор Стас.

— Я еще не покойник, — не согласился Самохвалов.

— Все там будем, — успокоил его гример, аккуратно ставя портфель на стул возле стола. — Где будем делать дырку?

— На ваше усмотрение. Главное — чтобы выглядело убедительно.

— Тогда две: одну в спине, другую в голове. То есть как будто первым выстрелом покойника остановили, второй был контрольным. Труп, лягте поудобнее!

— Я еще не труп! — злился Самохвалов.

— Хорошо. Еще-Не-Труп, примите самую удобную для вас позу. Насколько я понимаю, вам в этом положении придется провести не один час.

Он вопросительно посмотрел на Стаса.

— Не менее трех часов.

— За это время и в самом деле можно окочуриться, — проворчал Самохвалов, укладываясь поудобнее. Вначале он лег на спину, потом повернулся на левый бок.

— Еще-Не-Трупам долго лежать на левом боку не рекомендуется, — внес коррективы гример. — Вредно для сердца. Кровь будем проливать натуральную? — повернулся он к Стасу.

— Желательно, конечно, — пожал он узкими плечами.

— В каком смысле — натуральную? — снова забеспокоился улегшийся было на правый бок Самохвалов.

— Обыкновенную человеческую кровь, — пояснил гример. — Мы могли бы сэкономить и пролить, допустим, куриную. Но экспертиза мгновенно выявит подделку. А так…

Он начал рыться в своем портфеле. Звякнули какие-то металлические предметы.

— Как — так? — привстал Самохвалов, поворачивая голову на звук. Глаза его все еще были закрыты марлей и черной лентой. — Уж не собираетесь ли вы использовать ради этой треклятой экспертизы мою собственную кровь?

— Пока нет. Но если не хватит той, что у меня имеется…

Гример извлек из портфеля пузырек с темно-красной жидкостью.

— Натуральный продукт, обойдется вам в двадцать баксов дополнительно. Консервированная кровь нынче дорого стоит, да и достать ее непросто.

— В отличие от свежей, — хмыкнул Самохвалов. Владе показалось, что он посмотрел на нее сквозь повязку так, что, случись эта ситуация сразу после убийства замгенпрокурора, она непременно или заплакала бы, или выбежала из комнаты.

— Тебе не кажется, что для Еще-Не-Трупа он слишком много разговаривает? — спросила Влада у Стаса таким тоном, что Самохвалов поспешно уткнулся носом в линолеум. «Поди знай, что у этой киллерши на уме, — явственно отразилось в его позе. — Разозлится да и прострелит ногу или плечо, чтобы двадцать баксов сэкономить».

Гример выставил на стол, кроме баночки с кровью, маленький пузырек с желтоватой жидкостью и достал большие ножницы.

— Ну-с, приступим, — сказал он тоном садиста, предвкушающего удовольствие от общения с очередной жертвой. — Пиджачок-то на вас дорогой. Не жалко? — спросил он у Самохвалова, пощупав ткань.

На Самохвалове действительно поверх спортивного костюма, который он, видимо, использовал в качестве домашней одежды, был надет пиджак.

— Слушай, старый пердун, делай свое дело, только молча, ладно? — не выдержал Самохвалов. — Этот пиджак действительно когда-то был дорогим, но с тех пор прошло десять лет.

— И в самом деле, что-то я разговорился, — ни капельки не обиделся гример. — А что пиджак дорогой, это даже хорошо. Убедительнее смотреться будет.

Он наклонился над Самохваловым, острым концом ножниц продырявил пиджак на спине пониже левой лопатки.

— Так не беспокоит? — спросил он, расширяя отверстие и добиваясь, чтобы края его казались достаточно круглыми.

— Не забудьте потом освежить. Я предпочитаю одеколон «Консул», — буркнул Самохвалов.