Вам возвращаю ваш портрет - Борис Дмитриев

В самый разгар закрытого совещания, в Разлив на полном скаку залетел, весь в пыли, верховой нарочный. Не слезая с захеканного, фыркающего белой пеной коня, он вручил командиру почтовый секретный пакет, заклепанный по уставу дюжиной толстых сургучных печатей. Комдив с суровым лицом отпустил скорохода, чтобы немедленно вскрыть донесение, поступившее из главного штаба армии. Дмитрий Андреевич, соблюдая субординацию, поднялся из-за стола, подрыгал замлевшими ногами и заторопился в сторону леса, на ходу расстегивая портупеи. Скрывшись в кустах, он долго хрустел прошлогодним валежником, подбирая целинное место.

Василий Иванович ловкими приемами освободил пакет от сургучных печатей и аккуратно извлек из него два подробных отчета о секретных научных изысканиях. Большой отчет, составленный известным в дивизии и за ее пределами новатором- энтузиастом Розенбладом Моисеем Христофоровичем, содержал в себе подробную инструкцию о правилах применения изобретенной им универсальной смазки для конских копыт. Знаменательно, что при необходимости, предлагаемая чудо- мазь прекрасно ложилась и усваивалась порепанными солдатскими пятками, существенно облегчая ведение как ближнего, так и дальнего боя. В отчете поменьше, составленном выдающимся врачевателем человеческих недугов, Александром Соломоновичем Коценбаумом, находился чертеж и описание приставных задников для сподних кальсон, работающих по самосвальному принципу.

Чапай внимательно ознакомился с секретными документами, разложил чертежи с описанием на центральном пеньке и погрузился в глубокие стратегические размышления. Между прочим, в донесении сообщалось, что все эти военно-технические новшества, хорошо зарекомендовали себя в недавних боевых сражениях с финнами и утверждены верховным военным советом для самого широкого распространения. Василий Иванович, хотя академий, как известно, не заканчивал, но вполне был знаком с различными видами военной хитрости. Он, в частности, прекрасно понимал, что иная боевая ситуация предусматривает выполнение замысловатых, скрытых маневров, в том числе и с временной сдачей позиций, с ложными отступлением вглубь обороны. Но вот так, чтобы сразу со смазанными пятками выходить на противника, это не вписывалось ни в какие военные доктрины. Комдива, не очень доверчивого от природы, начали, естественно, одолевать подозрения – быть может, он бесконечно отстал от современной стратегической мысли, а может все эти новаторы и рационализаторы давно переметнулись в стан противника и ведут в дивизии подрывную работу. Вопрос это немедленно следовало обсудить с Дмитрием Андреевичем.

Фурманов тем временем, почесывая задницу, выбирался из крайних кустов и насвистывал любимую мелодию "Смело мы в бой пойдем". Настроение и вид у него были такие, как будто он только что в одиночку отразил знаменитую психическую атаку капелевцев.

– Полюбуйтесь, комиссар, – заметив его приближение, со старта начал заводиться комдив, – чем наши лоботрясы академики занимаются, перестреляю подчистую всех сволочей. Фактически они предлагают мне смазать какой-то гадостью пятки и без боя тикать за Урал. Да за такую научную деятельность без всякого трибунала шашкой в солому всех их перекрошу. Сейчас же пошлю ординарца, чтобы доставил этих умников под конвоем в Разлив и отдал в руки Кашкету, он у нас первый специалист пробовать смазки. Веревку так умеет намылить, что под собственным весом зашморгивается.

Фурманов спокойно и внимательно ознакомился с документами, потер от удовольствия руки и выдал совсем неожиданно:

– Молодцы, узнаю почерк своих лучших соколиков, я же постоянно твержу вам: успокойтесь, все идет как по маслу. Партия железной волей держит руку на пульсе истории, полностью контролирует ситуацию. Не понимаю, чего вы колотитесь, сидите тихонько в Разливе, чаек попивайте. Когда начнется война, мы вам обязательно скажем, потребуется, разбужу среди ночи, лично доложу обстановку. И не забывайте, нам сегодня детишек в пионеры принимать, обязательно патриотическую речь приготовьте. Поди, и красный галстук разучились повязывать. Специально принес вам, потрудитесь хотя бы на Кашкете потренироваться.

Попрощавшись по-товарищески с комиссаром крепким рукопожатием, комдив принялся задумчиво прохаживаться около центрального пенька, напряженно пытаясь постигнуть непредсказуемость предстоящих военных баталий. Внутреннее чутье бывалого боевого командира безошибочно подсказывало, что в заявлениях комиссара, при всей их сумасбродности, просматривались некоторые победные предпосылки. Однако не в правилах Чапая было уклоняться от свирепого боя, сдавать стратегические позиции. По его глубокому убеждению, лавры полководца Кутузова хотя и украсят биографию любого военного стратега, однако едва ли превысят унизительное оставление Москвы. Биться будем с первой минуты до последней капельки крови, – так решил для себя комдив и направился к озеру, переговорить на всякий случай с кем следует.

Безмятежно плескалось древнее озеро, поившее своими целебными водами еще бедолаг динозавров. И прибрежные ивы, и кусты и деревья кругом даже не подозревали, какая большая беда надвигается на их благословенную землю. Какими пожарищами и бомбежками будет изуродована, испепелена щедро кормящая всех землица, сколько безутешного горя, кровушки людской, примет она. И знает ли о том беспечная жаба, притаившаяся на ольховой коряге, может даже в ожидании комдива, что это и в ее родительский дом стучится беда. Не стал Василий Иванович сгонять с насиженного места пригревшуюся жабу, но просто достал из глубокого кармана галифе свой мобильный телефон и набрал заветный девятизначный номер.

– Слушаю тебя, Василий, – отозвался Создатель, – все- таки разговоры наши не проходят бесследно, вот ты уже уступил насиженное место беззащитной лягушке. Или это надвигающаяся беда заставляет пусть не любить, но проявлять уважение к окружающей жизни? Готов внимательно слушать тебя.

– Никогда бы не стал по пустякам беспокоить Вас, Отче наш, но вопрос у меня, как всегда, исключительной важности. Все идет к тому, что на нашу землю придет большая война, и дивизии против воли придется вступить в тяжелейшие кровопролитные бои. За исключением комиссара, весь личный состав в полной растерянности, никто не знает, как предотвратить эту беду. А если война? Тогда удастся ли нам одержать победу? Все-таки очень обидно, ведь самой малости не хватило, чтобы достроить коммунизм и тогда во всеоружии сокрушить любого врага. Что посоветуете? Как подостойнее встретить начало войны?

Всевышний ответил не сразу, складывалось впечатление, что перед звонком он был занят обычной бытовухой. Об этом не совсем ловко рассказывать, но "лучше горькая правда, чем сладкая ложь". По всей видимости, Создатель был увлечен хлопаньем мух. Потому что прежде, чем услышать ответ, Чапай отметил характерный хлопок и радостный возглас "Попал!". Потом было еще традиционное чирканье спичками, как будто раскуривает трубку и, наконец, прозвучал сам ответ:

– Удивляюсь я на тебя, Василий. Ты человек от младых ногтей безнадежно военный, но все еще не понимаешь, что у войны не бывает начала. Убийство людей это всегда итог, завершение худых долгих дел. Ожидаемое нашествие началось по моим прикидкам эдак лет двадцать или тридцать назад, просто вы долго делали вид, что не замечаете этого. А если и замечали, то надеялись, что вас это не касается. Теперь отступать, уклоняться от схватки не вижу возможности, война неминуема. Но ты должен хорошо понимать, что никакую войну нельзя проиграть или выиграть. В этом деле можно только не опозориться, впрочем, можно и наоборот. На что у вас хватит мужества и ума, мне пока что неведомо. Советовать ничего не могу, потому что ненавистные тебе капелевцы это тоже ведь божие люди, и с ними пребывает наше небесное заступничество. Выбирать между вами не стану, этот спор придется решать без меня. Одно лишь могу тебе от души посоветовать, постарайся избежать всяких подлостей, воевать ведь тоже можно с достоинством. Больше мне не звони. Понадобишься, сам потревожу.

У Чапая в эту минуту дрогнуло сердце и сделалось нестерпимо грустно, похоже это были последние слова слышанные им от Всевышнего. Когда теперь появится возможность и представится ли вообще оказия пообщаться с Богом он, конечно, не знал. Почему-то вдруг вспомнилось детство, самое раннее, когда он маленьким карапузом стоял босиком на околице и видел вдали вертящийся смерч. Было так боязно, страшно, что не находилось сил двинуться с места. А смерч неотвратимо наступал на него с готовностью увлечь своим вихрем, захватить адским круговращением. И только после того, когда роковая стихия промчалась совсем близко, он с удивлением обнаружил маленькую лужицу у босых своих ног. Маленький Вася зажмурил глазенки, закричал тоненьким голосом "Мамочка!" и побежал по улице в сторону дома.