Орден Ультрамаринов: Омнибус - Грэм Макнилл

Гай Прабиан оторвал голову существа обезглавливающим ударом силового меча, в то время как Малциан окатил из огнемета ревущей волной пламени. Дюжина монстров завопили, когда кипящая жидкая смесь превратила их в кровавый пар.

Сикарий сместился в промежуток с оторванной головой, все еще сжимающей челюсти на его запястье. Черные глаза в мертвой голове затянулись белой пеленой. Размозжив ее на костяные щепки, Сикарий выстрелил из плазма-пистолета. Опаляющий луч прожег грудь мертвоглазого кошмара из клыков и когтей, расплавив внутренности еще с полдюжины тварей.

Вандий, Дацей и Венацион, прижав болтеры к плечам продвигались вместе с ним. Безупречно выбирая цели, выстрел за выстрелом, они накачивали вздымающуюся массу плоти пришельцев.

Сикарий и Прабиан, оба воина считавшиеся в высшей степени одаренными мастерами клинка, возглавили атаку. Сикарий дрался с мастерством дуэлянта, его руки тренировали с рождения величайшие мастера фехтования Талассара. Прабиан же был лишен подобной искусности. Его меч был орудием убийства, а шит стенобитным орудием. Огнемет Малциана изверг очередной горящий поток, запаляя стены жаром кузницы. Тела пришельцев сгорали со странным щелкающим звуком, подобно сухой траве сгорающей в костре. Болтерные снаряды лопали хормагаунтов словно хитиновые пузыри, расплескивая их скверную кровь литрами по стенам.

Сикарий заметил расплывчатый силуэт в игре огня и тени чего-то большего, нежели мчащегося в коридоре гаунта. Даже сгорбившись, он был впечатляющее массивный, ребристый и мосластый, с острыми хитиновыми крюками по всей длине хребта. Его череп был слоистым ужасом ребристых, перекрывающих друг друга пластин.

— Геном воина, — сказал Прабиан, — к тому же большой.

— Очень большой? — спросил Сикарий.

— Достаточно большой чтобы заняться им вместе.

— Согласен.

Губы чужого тиранидского воина растянулись на удлиненной челюсти, обнажив пожелтевшие клыки. Черный язык взвился в ярко-красной глотке, пока с шипением стекала слюна. Существо рвануло вперед на чудовищно мощных ногах, втаптывая меньшую родню в своем голодном порыве достать Сикария.

Парные клинки из кости на его верхних конечностях, с краями покрытыми кислотой, прочертили в воздухе круг.

— Брат Малциан, посвети мне, — сказал Сикарий прижавшись к заграждающему выступу проржавевшей колонны.

Малциан переменил позицию и поток жидкого огня разлился над существом. Оно завопило от боли, когда его плоть вспыхнула. Болтерные снаряды взрывались в его броне.

Оно оставляло куски мертвенно-белой плоти на своем пути.

Прабиан выступил из укрытия, занеся силовой меч в своем излюбленном обезглавливающем ударе. Смертельный выпад оставлял воина опасно открытым. Выращенный из плоти меч метнулся отразить удар, второй же устремился к животу чемпиона.

Прабиан впечатал свой щит в костяной меч, разломав биооружие напополам. Со звуком треснутой кости Сикарий развернулся и упер плазменный пистолет в сочленение обратно-вывернутой ноги чужака.

Он спустил курок, и колено существа исчезло во взрыве расплавленных костей и плоти. Монстр завалился на металлический пол и Сикарий повернулся, одной рукой пригвождая «Клинком Бури» череп упавшей твари обратным ударом в затылок.

Её отчаянные конвульсии прекратились мгновенно. Сикарий еще не успел освободить меч, как хормагаунты завопили во внезапном одиночестве, заметавшись в животном смятении. Сикарий достаточно понимал эти знаки: до тех пор, пока следующий вожак стаи не восстановит влияние, тираниды были легкой добычей.

— Убейте их всех, — сказал он.

Львы Макрагга линией выдвинулись вперед с намерением выполнить приказ капитана.

Оставив позади резню гаунтов Сикарий и его командное отделение продвинулись вперед к мостику. При обычном абордажном сражении это место было бы надежно защищено, но существа роя не придавали особого значения частям корабля, за исключением одной более важной, той, где были гнезда повелителей улья.

Сикарий взобрался по церемониальным ступеням на мостик. Стены были мешаниной из смолистых выделений и опаленного металла. Тонкая сеть лоснящихся, пульсирующих органических трубок пронизывала прожжённые кислотой переборки.

— Сержант Иксион, — сказал Сикарий, — докладывайте.

— Продвигаемся по нижней палубе семь-шесть-альфа. Упорное сопротивление.

Сикарий кивнул, он планировал это. Гораздо большие силы Иксиона и Манориана стягивали на себя значительную часть воинов тиранидов, оставляя путь к мостику относительно свободным.

Относительно. Он уже слышал, как скребут когти за стенами и под палубными плитами. Рыки, сопение и визги надвигающихся свор разорителей становились все громче.

— Вам нужно содействие, сержант?

— Мстителям Макрагга не требуется помощь в убийстве тиранидов, сир, — ответил Иксион с выращенной в воинах Сикарием аккуратной смесью высокомерия и уважения.

— Хорошая работа, сержант. Продолжайте теснить их, заманивайте как можно больше. И будьте готовы к приказу об отступлении.

— Принято. Иксион, конец связи.

Сикарий переключил вокс-канал.

— Манориан, — сказал он, — время до цели?

— При текущей скорости продвижения мы будем в нижнем узле сигма-три-три через четыре минуты.

Огонь болтера заглушил вокс, и чмокающий звук холодной стали, пронзающей плоть пришельца, раздался эхом в шлеме Сикария. Тактическая выкладка на его визоре сообщала о пятистах метрах до нижнего узла от настоящей позиции сержанта. Было трудно поверить, что Проксару Манориану потребуется столько времени на достижение цели.

— Три минуты и сможешь нести знамя роты по возвращению на Макрагг.

— Будем там за две, — пообещал Манориан.

Северус Агемман бросил взгляд поверх боевого когитатора «Мести Валина» на обновляющиеся данные боя. Львы Макрагга обезопасили участок местности, определённый технодесантниками, как центр управления двигателями. Сканеры «Мести» уже показывали, как тепло расцветало на машинных палубах «Последнего освобождения».

В течение часа прогнивший скиталец будет смещен с прежнего курса и отправлен за пределы Восточной Окраины вместе с таящейся на нем угрозой ксеносов.

— Твой план работает, Катон, — отметил Агемман, ненавидя звук собственного голоса с механическим скрипящим хрипом.

Почти что смертельная рана, полученная от когтей трижды рождённого лорда демонов едва не прикончила его в крепости «Кастра Танагра». Лишь аугментическое восстановление грудной клетки и несгибаемая воля к жизни уберегли его имя от нанесения на стены Храма Исправления.

— Ты удивлен, — спросил библиарий Феликс Картало с ноткой задумчивости. — Ждал его провала?

Агемман качнул головой, размышляя насколько больше позволил узнать библиарию дар предвидения, чем тот понял по его тону голоса. Агемману никогда не доставляло удовольствие сражаться бок о бок с воинами-мистиками Ордена, однако, в любом бою с тиранидами психическая мощь библиария была благословением.

— Далеко не так, брат Картало, — промолвил Агеманн. — Состоятельность плана Катона ни в коей мере меня не удивляет.

— Твой тон говорит об обратном, — ответил Картало, — ты надеялся, что он дрогнет, и первая будет вынуждена вступить в бой?

Услышав эхо собственного желания, высвобожденного в голосе библиария, Агеманн произнес: — Первая рота живет ради войны, брат Картало. Ради нее мы были рождены, но и капитан Сикарий хороший стратег. Если все пойдет по плану, наши силы останутся не востребованными.

— Тогда, быть может, судьба подарит нам шанс, несмотря на успех Катона, — заметил библиарий с тенью улыбки на своих тонких губах.

Агемман повернулся спиной к боевому когитатору, лицом к своим старшим сержантам отделений: Тирусу, Гаю и Солину. Три воина были заключены в громоздкие пластины тактического дредноутского доспеха окрашенных в цвета первой роты: кобальтово-синий и жемчужно-белый.

Воины, чьи имена звучали по всему Ультрамару и за его пределами, каждый был героем Ордена. Их лица были лоскутными гобеленами из кожи, посеченные шрамами, которые они заработали на тысячелетней службе Императору. Эти люди вынесли его смертельно-раненное тело из «Кастра Танагра» посреди битвы с воинством лорда демонов.

Слова «братья» едва ли хватало описать узы, что их объединяли.

В плане Катона воинам Агеммана отводилась роль силам быстрого реагирования и резерва, после телепортации сокрушающих контратаку противника.

Несомненно, жизненно-важная роль, но она не подходила под нрав Первой Роты. Агемман видел в глазах сержантов надежду на изъян в замысле Катона, несмотря на свои дипломатические слова.