Синтез (СИ) - "Токацин"

— Правда, держись от биологов подальше, — посоветовал он Гедимину. — Мигнуть не успеешь, как распотрошат. Научное любопытство, мать их колба…

— Кронион, — медленно проговорил Хольгер. — Вот он бы нам сейчас был полезен. Гедимин, ты давно с ним не переписывался?

Ремонтник покачал головой.

— С ним не связаться. Возможно, он мёртв.

…С озера Гедимин вернулся затемно — после работы над новым реактором сам сармат нуждался в охлаждении сильнее, чем плутониевые стержни. Он плавал и лежал на камнях у восточного берега так долго, что все сарматы успели разойтись; в бараке уже полчаса как отзвучал отбой, но едва сармат успел войти в комнату, как в коридоре послышались быстрые шаги, и кто-то постучал в дверь.

— Джед, ты на месте?

— Гедимин, — буркнул ремонтник.

— Сегодня ты припозднился, — Кенен, переступив порог, широко улыбнулся. — Чем дальше, тем труднее тебя застать. Снова научные изыскания?

— Тебе что надо? — спросил Гедимин, недовольно щурясь. Учётчик пришёл без смарта и не принёс с собой миниглайд — значит, речь шла не об очередной поломке, и это настораживало сармата.

— Да, сегодня ты общаться не настроен, — вздохнул Кенен. — Хольгер тоже. Может быть, ты договоришься с ним быстрее? Я предложил ему очень выгодное дело, а он прогнал меня. Невежливо так обращаться с друзьями!

Гедимин хмыкнул.

— Давно вы друзья?

— Не надо так, Джед, — Кенен на секунду перестал улыбаться. — Ваша дружба мне очень дорога. Я говорил с Хольгером о редкоземельных металлах. Он где-то нашёл хороший источник тербия, неодима и диспрозия. А я бы мог перепродавать часть реагентов. Хольгер к таким делам неприспособлен, а мне несложно — всего-то за половину выручки. Если ты мне поможешь, я поделюсь с тобой… большой тюбик горчицы с каждой продажи, а?

Он посмотрел Гедимину в глаза и осёкся.

— Джед! Я пошутил. Буду отдавать тебе пять койнов. Практически ни за что.

— Отстань от Хольгера, — ровным голосом сказал ремонтник. — Не хочет продавать — не лезь.

— Но это же глупо! — возмутился Кенен. — У него много. Даже есть запас. Ну что ему делать с реагентами?! А так он скопил бы на миниглайд. А то и на глайдер. Вы все — учёные, инженеры, сколько можно жить хуже последнего шахтёра?!

— Не знаю, о чём ты, — Гедимин шагнул вперёд, оттесняя учётчика к двери. — Хольгер тебе сказал, что ничем торговать не будет? Сказал. Вот и иди.

Он закрыл дверь на задвижку и лёг. Кенен уже в коридоре рассказывал что-то о выгодности сделки, но тут послышался голос потревоженного Линкена, и учётчик резко замолчал. Гедимин ухмыльнулся и закрыл глаза.

30 апреля 40 года. Земля, Северный Атлантис, Ураниум-Сити

— Двадцать пять граммов на килограмм плутония? Думаешь, этого хватит? — Хольгер с сомнением смотрел под защитное поле. Оно ещё было непрочным — всего два неуплотнённых слоя; внутренний был покрыт зелёной рябью, до внешнего дотягивались только сигма-лучи, оставляя причудливые красные разводы, время от времени изменяющие форму и расположение.

— Надо проверить, есть зависимость от количества ирренция или нет, — сказал Гедимин, закрепляя в пазах ещё один полый стержень, с более толстыми стенками, массивный и горячий на ощупь. Плутониевые цилиндры пока не нуждались во внутренней прослойке для прочности, а вот ирренций уже пришлось раскатывать по поверхности рилкаровой основы, иначе он сминался и рвался под собственным весом.

— Если всё пойдёт как надо, будет достаточно грамма для затравки, — сказал сармат, сверяясь с монитором. Температура в ещё не собранном реакторе уже медленно росла — поле не выпускало тепло наружу, генераторный плутоний, как ему и положено, нагревался, охлаждение ещё не подключили.

— Один грамм? Сусальная фольга из ирренция? — Хольгер усмехнулся. — Не забывай дезактивировать оборудование, Гедимин. Твои станки в темноте, наверное, уже светятся.

…Красный светодиод над запечатанной дверью мигнул и погас, секунду спустя зажёгся ещё один. Гедимин навалился на створки, пытаясь их сдвинуть, но они не стронулись с места и на миллиметр.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— Близко не подходите, — предупредил он Ангуса и Хильду, с опаской наблюдающих за ним из открытого реакторного отсека. — Особенно если что-то услышите — грохот или шипение… «Арктусы» запечатают люк, если что-то расплавится — наружу не выйдет.

— Всё пугаешь операторов? — ухмыльнулся Константин, терпеливо дожидающийся его у лестницы. — А они потом болтают в городе. Ещё не слышал, что там о нас говорят?

— Пусть болтают, а облучаться им незачем, — буркнул Гедимин. — Хольгер, ты за реактором присмотришь? Я его в этот раз вообще не увижу…

— Не бойся, атомщик, — химик погладил его по плечу. — Я поглажу за тебя защитное поле. Вам с Константином хватит работы на станции.

— Гедимин уже, небось, забыл, что ему завтра на станцию, — хмыкнул командир «научников». — Если пойдёт в ангар, ловите и разворачивайте!

…Гедимин выбрался из воды и хотел лечь на прошлогоднюю траву, но отвлёкся на шум проезжающего по аэродрому погрузчика. Их сегодня согнали со всего Ураниума; весь Шахтёрский аэродром был оцеплен предупреждающими лентами и кишел охраной, глайдеры, возвращающиеся с рудников, отгоняли на северную площадку. Вдоль берега, за опустевшей стоянкой, оставили узкий проход для сарматов, но и по нему нельзя было подойти к зданию аэропорта. Рядом стоял огромный транспорт — эдмонтонский барк, и к нему съезжались одна за другой нагруженные платформы. На одну из полос, не занятых барком, снижался глайдер со знакомым угловатым символом на борту; коснувшись полосы, он спрятался за большим транспортом.

— Опять макаки заняли весь аэродром, — раздражённо вздохнул Иджес. Солнце ушло, и сармат слегка посинел от холодного ветра, но ложиться в укрытие не хотел — глайдеры, проезжающие мимо, постоянно ему мешали. Гедимин, обнаружив отсутствие источника тепла, начал одеваться, но вполглаза следил за восточным краем аэродрома. Глайдеры, съезжающиеся на разгрузку, приходили не с севера, что было бы привычно, — они выныривали из лесного массива на юго-востоке. Там, как знал Гедимин, не было никаких заводов — только небольшие строения, в которых жили приезжие с материка, и одноэтажный комплекс, отведённый под базу Академии Космофлота.

Мимо проехала ещё одна платформа, накрытая полосатым брезентом. На её краю стоял человек в пехотной броне, окрашенной в цвета Академии. Ещё двое, по виду — курсанты, шли рядом. Гедимин посмотрел на эдмонтонский барк — нос корабля закрывал обзор, но можно было увидеть начало строя — несколько человек в комбинезонах курсантов выстроились вдоль барка и чего-то ждали.

— Куда это они? — спросил Гедимин, пытаясь вспомнить, что было на аэродроме прошлой весной. Если память не подводила его, в тот раз Академия не занимала все полосы и не выгоняла на площадку столько грузовых платформ.

— Домой, — Иджес посмотрел на него и усмехнулся. — Энцелад, приём! Ты что, ничего не слышал? Космофлот сворачивает базу. Больше макаки тут не тренируются. А свалили бы три года назад — и ты был бы целее!

Гедимин удивлённо мигнул и посмотрел на барк. На этот корабль можно было поместить все строения базы, не разбирая их, но ничего, похожего на строительные материалы, из-под брезента на платформах не высовывалось.

— Они разберут свои здания? — спросил он. — Почему решили убрать базу?

— Как ты умудряешься ничего не знать?! — Иджес недоверчиво посмотрел на него. — Это Маркус надавил на Совет безопасности, и они приказали всем макакам уехать. База — только начало, скоро тут не останется ни одной мартышки. Всё — и аэродром, и станция, и все заводы — будет нашим. Никаких бабуинов в экзоскелетах. Никакого Фюльбера. Весь город уже знает. А ты где был?

Гедимин мигнул ещё раз.

— Не нравится мне это, — пробормотал он. — Так что со зданиями?

— Не нравится? — удивился Иджес. — Ты что, обожаешь охрану? Они тебя чуть не искалечили! А здания… их заберёт патрульная служба. Им тоже надо где-то тренироваться.