Метанойя. Две стороны Александрины - Наташа Эвс

смотрела на учителя, пытаясь соединить разные концы историй в одну. – А сестра Кости? Кто она?

– Ее ты тоже знаешь, – со скорбью произнес мужчина. – Это Милана.

– Какая Милана? – вздрогнула я.

– Милана Кох. Она была на твоем спиритическом сеансе, затем лишилась ума и сбросилась с крыши.

– Хватит. Остановитесь. Больше не надо… – Мое горло больно сдавил обруч отчаяния. Воспоминания, которые были тщательно скрыты, вырвались на свободу, и я закрыла лицо руками. – Столько лет мне приходилось намеренно забывать тот день, но он всплывает снова и снова. Как жить с этим…

– Саша, так помоги себе сама, разберись в этом до конца, узнай причину, следствие и заверши тот день в своем сознании. Тогда, десять лет назад, вы оборвали сеанс, но это не значит, что все само закончилось. Этот день остался открытым, и теперь только ты можешь закрыть его.

Воспоминание о том роковом вызове будто снова нанесло мне удар. Сжавшись, я прошептала:

– Боже… как тяжело это нести. Больно. Это очень больно… – Перед глазами вдруг поплыла комната, затем резкая боль в низу живота, после чего наступила темнота.

– Саша, ты слышишь меня? – позвала Зоя.

Открыв глаза, я увидела больничные стены.

– Слышу. Что случилось?

– Тебе было плохо, но все позади. – Кузина улыбнулась и погладила мою руку. – Не переживай.

Мой взгляд машинально коснулся живота.

– Что с ребенком?

– Все хорошо, и у ребеночка тоже, врачи успели принять меры.

Я откинулась на подушку, вспоминая разговор с учителем.

– Скажи, Зоя, ты знала, что Милана сестра Кости?

– Знала, а что?

– Знала… Одна я жила как в тумане. Почему так происходило?

В этот момент раздался стук в дверь, и появился Тоши Кимура.

– Ну, как тут наша девочка? – Мужчина улыбнулся и подошел к моей кровати.

– Уже хорошо. Только папе не говорите, прошу вас обоих. А Костя? Он не придет?

– Он давно здесь, – шепнул учитель. – Пойду, позову его.

– Этот парень так переживает за тебя, – покачала головой Зоя. – Поговорите, а я пойду.

Кузина поцеловала меня и вышла, тихо затворив дверь, а я продолжала смотреть на вход, ловя себя на мысли, что жду Костю. Жду, как никогда раньше не ждала.

Что изменилось? Почему теперь каждый день моей жизни преподносит перемены? Почему я стала такой, зачем все это со мной произошло? Во мне открылись знания к глобальным вещам, а к таким простым вопросам у меня нет ответа. Мое сознание на пределе, а ведь предстоит еще самое главное, я точно знаю, чувствую, и нужно выдержать это испытание.

Вдруг дверь распахнулась, и в палату вошел Константин. Оглядев меня, он сдержанно кивнул:

– Здравствуй, Саша. Как ты?

У меня не было сил оторвать взгляд от темноглазого накачанного парня, он будто открылся по-новому, но свою радость пришлось скрыть.

– Теперь, когда ты здесь, совсем хорошо, – ответила я, приглашая присесть рядом.

– Не пугай нас так больше. – Костя опустился на край кровати, намеренно игнорируя мой пристальный взгляд. – Тебе тяжело дается волнение, сразу отключаешься. Если бы я мог влезть в твое тело, выстроил бы защиту, а так чувствую себя беспомощным.

Сама того не ожидая, я потянулась и накрыла своей ладонью крепкую мужскую руку.

– Спасибо за переживания, постараюсь быть сильнее.

Константин напряженно проследил мое движение, скрипнув зубами. И мне показалось, что в первую секунду он хотел одернуть руку, но сдержал себя.

– Саша, когда ты поправишься и будешь готова, нам нужно серьезно поговорить. Тянуть уже некуда.

– Ты об этом? Прости за прикосновение, не подумала. – Я сконфуженно убрала ладонь.

– Нет. Не об этом. – Костя украдкой глянул на отпущенную мной руку. – Разговор серьезный, но ты должна быть в форме, ты должна быть сильной морально. Понимаешь? До этого я щадил тебя, но не теперь. Время поджимает.

– Поняла. Постараюсь максимально собраться. Обещаю.

– Тебе нужно что-нибудь? Могу привезти.

– Скорее, завтра меня отпустят, если осложнений не будет. Потому что по доброй воле лежать здесь не буду.

– Хорошо, звони. Приеду за тобой.

Костя ушел, оставив меня в некой растерянности. Что за тему для разговора он готовит? Это требует от меня сил. Почему? Видимо, причина веская, иначе он не выбрал бы такой тон.

На следующий день Константин привез меня домой, где я боролась сама с собой в желании перейти по ту сторону стены. Она манила меня с такой силой, что страшно было признаться, но хотелось все и всех бросить и уйти в солнечный город, чтобы вытащить маму и счастливо править народом во главе «СМиДа».

Однажды Костя застал меня в комнате под лестницей, стоящей у самой стены и заворожено смотрящей на нее.

– Саша, – осторожно позвал он, словно боясь спугнуть. – Посмотри на меня.

Я слышала его голос, но отвернуться от стены было выше моих сил.

– Ты слышишь меня? – снова спросил мой духовный куратор. – Если трудно ответить, кивни или подай знак.

Пришлось кивнуть, это все, что я могла сделать на тот момент. Меня словно загипнотизировали, все больше лишая воли.

– Александрина, слушай меня, – строго сказал Константин. – Слушай мой голос, переключайся на него и начинай считать от одного до десяти, вслух или про себя, как можешь. Считай! Заставляй себя четко произносить цифры, слушай мой голос.

Я почувствовала некий отрыв от стены и начала произносить цифры одну за другой про себя, как вдруг услышала, что меня зовут, и этот зов исходил с той стороны стены. Снова сбившись, я прошептала:

– Меня зовут. Там… Оттуда зовут…

– Нет! – приказал Костя. – Я зову тебя. Слушай мой голос, только мой, продолжай считать.

– Не могу.

– Можешь!

– Они зовут…

– Саша! – крикнул Константин и появился впереди, втиснувшись между мной и стеной. – Забираю их зов. Отныне слушай меня. Слушай меня!

Я вдруг почувствовала какое-то облегчение в притяжении и сделала шаг назад, в это время тело моего духовного куратора внезапно прижало к стене и потянуло по ней вверх, как было уже однажды. Зависнув под потолком, Костя напряженно пытался сбросить с себя оковы потустороннего мира, но его вдруг с силой отшвырнуло в противоположную сторону, ударив о пол. Мой защитник тут же вскочил и направился к стене, раскинув руки и произнося какие-то фразы, похожие на заклинания. Приблизившись вплотную, он положил ладони на поверхность, которая будто жила и дышала, и уперся в нее лбом.

Некоторое время Константин шептал слова и как бы прослушивал пространство за стеной. Его откидывало в противоположную сторону, но он возвращался и продолжал свои действия.

Противостояние длилось долго. От напряжения лицо Кости покрылось крупными каплями, вены на шее и руках набухли. Он сам