Вернувшиеся - Джейсон Мотт

— Я раскаиваюсь, — все еще стоя на коленях, сказала Люсиль. — Раскаиваюсь. Это моя вина.

Когда труп Джима уложили в кузове, Харольд предложил Конни забираться туда же.

— Детей мы разместим в кабине, — сказал он.

Затем он извинился перед ней, хотя и не мог сказать, по какой причине.

— Так что, в конце концов, происходит? — спросила Конни. — Я ничего не понимаю. Куда мы поедем?

— Просто усади детей в кабину, — повторил Харольд.

Конни последовала его инструкциям. Дети сжались на сиденье рядом с Люсиль, Джейкобом и Харольдом. Старик велел им пригнуть головы вниз. Они покорно сделали, как им сказали, и тихо зашептались, когда грузовик помчался по шоссе, все больше удаляясь от города. Люсиль смотрела в темноту перед собой. Ее ум был занят другими мыслями. Конни ехала в кузове. Она лежала рядом с телом мужа — как делала это все годы их семейной жизни и последующей смерти. Она сжимала пальцами его руку. Ее не пугала и не расстраивала близость с мертвым. Она боялась только одного: разлуки с любимым супругом.

Харольд настороженно рассматривал темноту по краям лучей, идущих от фар. Он выискивал в кустах ствол ружья, который в любой момент мог выстрелить и послать его в могилу. Когда город исчез за краем леса и до дома осталось несколько миль, он вытянул руку и погладил предплечье Люсиль.

— Почему мы возвращаемся домой? — спросил Джейкоб.

— Когда ты был в Китае, одинокий и напуганный, что тебе хотелось сделать?

— Поехать домой, — ответил мальчик.

— Так поступают все люди, — сказал Харольд. — Даже если они предполагают, что там их ожидает ад.

Когда грузовик свернул с шоссе на грунтовую дорогу, которая вела к их дому, Харольд обратился к жене:

— Как только мы остановимся, сразу веди детей внутрь. Никаких вопросов. Не тревожься о Джиме. Просто заведи детей и Конни в дом. Ты слышишь меня?

— Да, — ответила Люсиль.

— Когда вы окажетесь внутри, поднимайтесь наверх. Не останавливайтесь ни на секунду. Все остальное можно будет сделать позже.

Выехав на подъездную дорожку, Харольд остановил грузовик, включил «верхний свет» и осветил фарами передний двор. Дом выглядел непривычно заброшенным. Харольд впервые видел его таким пустым и безлюдным. Он нажал на газ и медленно поехал вперед, затем добавил скорость, промчался по дорожке и, сделав крутой разворот, подогнал машину задом к ступеням крыльца, как будто собирался выгружать рождественскую ель или поленья для печи.

Старик интуитивно чувствовал, что за ними началась погоня — вот почему он действовал в такой спешке. И действительно издалека донесся грохот моторов. Судя по звукам, машины свернули с шоссе на грунтовую дорогу. Харольд открыл дверь грузовика и спрыгнул на землю.

— Быстро в дом! — крикнул он.

Харольд вытащил детей из кабины, собрал их вокруг себя, как маленьких жеребчиков, и указал им на крыльцо.

— Живее, детки. Бегите в дом и поднимайтесь наверх.

— Это уже интересно, — произнес Джейкоб.

— Ты тоже беги, сынок.

Внезапно на подъездной дорожке замелькал свет фар. Прикрыв глаза рукой, Харольд вытащил пистолет из-за пояса. Едва Джейкоб, Люсиль и Уилсоны вбежали в дом, во двор въехал первый грузовик. Он остановился под старым дубом. К нему присоединились еще три машины. Их включенные фары освещали дверь дома. Харольд уже знал, кем были его преследователи. Он медленно поднялся на веранду. Двери грузовиков открылись. Водители вышли из своих машин.

— Харольд! — позвал голос, звучавший позади стены света. — Иди к нам, старина!

— Выключи фары, Фред. И скажи своим дружкам, чтобы они сделали то же самое.

Старик встал перед дверью и опустил предохранитель пистолета. До него донесся топот ног по лестнице, ведущей на второй этаж. Женщины и дети выполняли его указания.

— Судя по звуку, Клэренс еще не отрегулировал приводной ремень.

— Не беспокойся об этом, — ответил Грин.

Фары его грузовика погасли. Вскоре остальные водители последовали его примеру.

— Я так понял, что твой громобой по-прежнему при тебе, — сказал Харольд.

Фред вышел из кабины и встал перед своим грузовиком. Когда глаза Харгрейва привыкли к перемене освещения, он увидел в его руках охотничье ружье.

— Я не хотел так поступать, — произнес Фред. — Ты же меня знаешь.

— Кончай болтать, — крикнул Харольд. — Ты ненавидел его с тех самых пор, как он вернулся. И едва только выдалась возможность, ты воспользовался случаем. У тебя всегда был вспыльчивый характер. А когда мир слетел с рельсов, ты стал тем, кем мечтал быть всю свою жизнь — бандитом и убийцей.

Харольд отступил на шаг и приподнял пистолет. Люди, приехавшие с Грином, нацелили на него дробовики и ружья. Но Фред держал свое оружие опущенным.

— Харольд, — сказал он, покачав головой, — отдай их нам, и пусть все на этом закончится.

— Вы хотите их убить?

— Харольд, я тебя прошу!

— Почему вам так нужно, чтобы они умерли?

Харольд сделал еще один шаг назад. Ему не хотелось оставлять тело Джима в кузове грузовика, но другого выбора не было.

— Как вы дошли до этого? — спросил он. — Я думал о вас лучше, парни.

Он был почти у порога.

— Они существуют против правил природы, — ответил Фред. — Никто из них не заслуживает жизни.

Харольд вошел в дом и захлопнул дверь. На миг во дворе перед коттеджем воцарилась тишина. Затем старый дуб зашелестел листвой под внезапным порывом ветра, который пришел с юга, как предвестник несчастья.

— Несите канистры с бензином, — крикнул Грин.

Патрисия Беллами

Он нашел мать в пустом школьном классе. Она сидела на краю металлической койки, ожидая его — ожидая неимоверно долгое время. Ее руки покоились на коленях. Взгляд был нацелен прямо вперед, не фокусируясь на отдельных деталях. Когда она увидела его в дверном проеме, в ее глазах вспыхнули искорки узнавания.

— О, Чарльз! — воскликнула она.

— Да, — ответил он. — Я здесь.

Она улыбнулась с еще большей лучезарностью, чем делала это в его воспоминаниях.

— Я так тревожилась, — сказала она. — Мне даже показалось, что ты забыл обо мне. Нам нужно приехать на вечеринку вовремя. Я не люблю, когда мы опаздываем. Это невежливо. Нас могут не так понять.

— Да, — сказал Беллами, садясь на койку рядом с ней.

Он сжал ее руки в своих ладонях. Патрисия еще раз улыбнулась и прижалась щекой к его плечу.

— Я скучала по тебе, — сказала она.

— Я тоже скучал по тебе.

— Мне даже подумалось, что ты забыл меня, — сказала она. — Разве не глупая мысль?

— Да.

— Но я знала, что ты вернешься.

— Конечно, дорогая, — ответил Беллами.

Его глаза блестели от слез.

— Ты знала, что я не уйду от тебя.

— О, Чарльз! — прошептала старая женщина. — Я так горжусь тобой.

— Я ценю твои чувства, — ответил Беллами.

— Вот почему мы не можем опаздывать. Это его праздничная вечеринка. Знаменательный день, когда он стал большим правительственным чиновником. Наш сынок! Он должен знать, что мы гордимся им. Марти должен увидеть, как мы любим его. Он должен понять, что мы сделаем для него все на свете.

— Я уверен, он знает об этом, — с трудом произнося слова, ответил Беллами.

Они сидели так долгое время. Снаружи раздавались звуки беспорядков. В городе продолжались небольшие столкновения. Такова была природа вещей: некоторые солдаты оставались верными полковнику Уиллису — или, скорее, тому, что он воплощал своей персоной. Они не могли поверить, что все его слова и поступки — его авторитетное мнение о «вернувшихся» — были неправильными. Поэтому они сражались дольше других. Однако патроны убывали, их выстрелы постепенно затихали. И вскоре все закончилось.

В пустой комнате сидели мать и ее сын. Они пытались снова пережить мгновения личного счастья, пока смерть — или то явление, что отзывало «вернувшихся» назад, словно шепот в ночи — не придет за ней или за ним. Он не желал повторять своих ошибок.

— Ах, Марти, — сказала его мать. — Я так люблю тебя, сынок.

Патрисия начала ощупывать свои карманы в поисках конфет. Она часто так делала, когда он был мальчиком. Мартин Беллами сжал ее руку.

— Я тоже люблю тебя, — сказал он. — И клянусь, я больше этого никогда не забуду.

Глава 19

— Наверное, ты думал, что я глупый баран и что я и не приеду сюда? — прокричал Фред.

Его голос проникал сквозь переднюю дверь и тонкие стены дома, как звон колокола.

— Я надеялся на это, — ответил Харольд.