Две вдовы Маленького Принца (СИ) - Калько Анастасия

По словам Наташи, летом Новгород поражал воображение густой зеленью, обилием цветов и яркостью красок, а в воздухе причудливо роднились аромат мёда и колокольный перезвон. Но и сейчас, в ноябрьской хмари, подбеленный первым снегом, с голыми ветками деревьев и пустыми клумбами, город понравился Ефиму. "Тишина здесь, наверное, - вздохнул адвокат и аккуратно загасил окурок в урне. - Как будто зимой город отдыхает..."

На входе он снял кожаный берет с теплыми "ушами" и истово перекрестился на купола.

***

- Но видите ли, Ефим Захарович, паломницы приезжают сюда, чтобы на время отрешиться от мирского, и только если бы она сама вас пригласила... А так - не знаю, вправе ли мы разрешить вам встречу.

- Да, конечно, я понимаю, - личное обращение к собеседнице Ефим пропустил. Нынешнее имя инокини, которая вела с ним переговоры, он не мог вспомнить, настолько заковыристым оно оказалось; от мирского имени она уже давно отреклась, а называть "матушкой" женщину явно моложе его язык не поворачивался. - Вы правы, и я бы не посмел нарушить покой ваших паломниц, но... Только острая необходимость вынудила меня вести себя столь дерзко и нескромно.

Монахиня молча смотрела на него из-под круглых очков, но в глазах уже читался вопрос: "Так что же у вас случилось? Говорите, не тяните!" "Значит, женщины остаются женщинами даже в черном клобуке. Во всяком случае, элементарное женское любопытство никуда не девается".

- Моего друга обвиняют в преступлении, которого он не совершал, - сказал Ефим. - Кто-то приложил немало усилий, чтобы свалить вину на него. Нам приходится несладко в поисках доказательств невиновности друга. И есть предположение, что Софья владеет информацией, которая поможет нам разбить ложное обвинение и спасти невиновного от сурового приговора.

Собеседница молчала, внимательно слушая его. "Люблю, когда женщины не перебивают каждую минуту и дают довести мысль до конца. Белке бы этому поучиться!"

- Она была дружна с человеком, в убийстве которого обвиняют моего друга, - заключил Ефим. - Поэтому я и надеюсь, что она не откажется побеседовать со мной и помочь доискаться до истины, изобличить настоящего преступника и снять обвинения с порядочного человека.

- Ну, что же, - после паузы сказала монахиня, - вообще-то это против правил, но если вы пытаетесь сорвать личину с оглагольника и спасти безвинно оклеветанного... Софью сейчас позовут. Игумения сегодня назначила ей послушание в пекарне.

***

Соня торопливо вышла к Ефиму, на ходу застегивая черное пальто. В длинном темно-сером платье и черном платке она почти не отличалась от других насельниц обители. И ее лицо - Ефиму уже приходилось такое видеть, когда от сильного горя человек словно выгорает изнутри и мир теряет для него все краски - напоминало ему этот пасмурный ноябрьский день.

- Ефим Коган, - представился он. - Адвокат. Представляю интересы Виктора Уланова.

- Да-да, я вас узнала, - Завьялова подняла воротник пальто. - Вы часто бывали в театре.

Она рассказала Ефиму о том, как в ее комнате разбили стекло и как хулиганы уносили ноги от Вани и Гоши. И после паузы добавила:

- Вы знаете, здесь я немного обрела способность связно мыслить и думаю...

- Что это была не обычная выходка вандалов? - "встал в охотничью стойку" адвокат. - Я угадал?

- Я могу и ошибаться... Но это может быть связано с тем, что Славе после выписки из больницы кто-то постоянно названивал по телефону. Слава отходил, чтобы никто не слышал разговора и каждый раз потом был сам не свой. Казалось, он хочет о чем-то рассказать, но боится или не решается делиться с кем-то ТАКОЙ информацией. Я предположила, что ему могли угрожать. А потом решили напугать по-настоящему. Может, они просто перепутали окна в мансарде.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

- Да-а, - покачал головой Ефим, - кромешной ночью долбануть кулаком в форточку, а потом лезть рукой к оконной задвижке - это прямо сцена из "Мастера и Маргариты". Я бы, и то, пожалуй, в лице переменился. А другой и подавно стал бы заикой. - "А кто-то бы и в штаны навалил, как слон", - добавил он про себя. - Да, возможно, ваше предположение верно. До сих пор среди руферов вандалов не было. И ноябрьской ночью запросто можно перепутать окно...

- Ночь была безлунная, пасмурная, - вспомнила Соня. - И я только здесь подумала: а что, если это был не хулиган и не вор-домушник? Может, это Славу хотели напугать или... Он не поддался на звонки с угрозами, и тогда его... его... - голос девушки задрожал, и Соня отвернулась, вытирая бумажным платочком слезы. - Извините...

Ефим успокаивающим жестом коснулся ее плеча и при этом подумал: "Бьюсь об заклад, Мальцеву и в голову не пришло проверить телефон Томилина, запросить биллинг звонков, иначе он бы уже вышел на этого звонаря. Вцепился в эти два видео, как клещ в голую задницу, и ничего другого замечать не хочет. Ладно, я ему напомню, что при ведении следствия нужно все версии отрабатывать, а не только самую удобную, и задача следователя - установить истину, а не поскорее спихнуть дело в суд и бодро отрапортовать об исполнении! Азбучным истинам человека учить приходится!"

- Знаете, Ефим Захарович, - призналась Соня, - я... Я подумываю остаться тут, - она повела рукой вокруг. - В монастыре. Принять постриг. Тут так хорошо... Тихо, спокойно. Буду молиться за упокой Славиной души... Он непременно попадет в Царствие Небесное, он был редким человеком, таким светлым, чистым... - девушка снова замолчала, кусая губы. - И в театр возвращаться не хочется. Там все будет напоминать о нем. Все как прежде, а Славы нет. Я не смогу... Его роли отдадут другим артистам. В общежитии в его комнате поселится кто-то другой, разложит там свои вещи... Буду ходить мимо беседки в сквере, где он любил разучивать свои песни, а Славы там уже не будет...

Ефим кивал, прекрасно понимая чувства Софьи. Правда, его не тянуло удалиться от мира, когда он, сняв берет, провожал взглядом вертолеты с "грузом 200" в Чечне. А вот достойно отплатить за погибших товарищей - другое дело...

- Мне тут сестры так и сказали, - тихо продолжала Соня, - если мир гнетет невыносимо, то здесь меня охотно примут. И к Славе ближе. Здесь он родился, здесь его семья, сюда его привезли, чтобы упокоить...

Коган мучился от двух желаний - закурить и покрыть в 25 этажей с чердаком и цоколем того, кто отравил Вячеслава. Тихий голос выплакавшей все слезы девушки действовал на него сильнее, чем если бы она голосила, ломала руки и картинно падала в обморок. "Сволочь, я до тебя доберусь, - мысленно пообещал Ефим убийце, - ты пожалеешь. Не радуйся, что следователь - тюфяк ленивый. За дело взялись мы, и от нас ты даже на Марсе не спрячешься и на Плутоне мы тебя достанем и за бейцалы на скамью подсудимых притащим!"

Словно в ответ и в укор ему зазвенели колокола, и смущенный Ефим закрестился вслед за Завьяловой: "Господи, прости меня за то, что я иной раз невоздержан на язык. Но то, что сделал тот человек, еще хуже..."