Президентский марафон - Борис Ельцин

А тем временем следственная бригада МВД и прокуратуры продолжала работать в Петербурге. Очень надеялись получить на Собчака большой компромат. Чтобы потянуло на серьезное дело о коррупции.

Так продолжалось долго. Юмашев еще раз встретился в Кремле со Скуратовым, затем с министром внутренних дел Куликовым, сказал им, что в действиях милиции и прокуратуры видит политический заказ, а не желание докопаться до истины. Они по очереди отправлялись ко мне, просили оградить их от вмешательства администрации. Я вновь гарантировал им, что никакого вмешательства нет и не будет.

Осенью 98-го после очередного допроса Собчак с сердечным приступом слег в больницу.

...Я хорошо помню один наш разговор с Немцовым. Дело происходило в Завидове. Была какая-то плановая встреча. Борис Ефимович вдруг рассказал мне, что у Собчака очень плохо с сердцем. И в то же время прокуратура на днях выдала ордер на его арест.

Все это было уже похоже на травлю. Долго, помнится, я молчал, смотрел в одну точку. Мысли были мучительные, тяжелые.

Я попросил передать Скуратову мои слова: "Нельзя травить больного человека".

В ситуацию с Собчаком вмешался и руководитель ФСБ.

Путин лучше чем кто бы то ни было понимал всю несправедливость происходящего в отношении своего бывшего шефа и политического учителя. Он немедленно выехал в Петербург. Встретился с бригадой врачей, в частности с теперешним министром здравоохранения Шевченко, сказал о том, что попытается вывезти больного Собчака за границу. Благодаря ноябрьским праздникам обстановка в городе была спокойная. Используя свои связи в Петербурге, Путин договорился с частной авиакомпанией и на самолете вывез Собчака в Финляндию. И уже оттуда Анатолий Александрович перебрался в Париж...

За Собчаком следили, выполняли инструкцию не выпускать его из города. Но следили не очень бдительно, думали, вряд ли кто-то будет помогать без пяти минут арестанту "Крестов" - в наше-то прагматичное время.

Но один такой человек все же нашелся.

Позже, узнав о поступке Путина, я испытал чувство глубокого уважения и благодарности к этому человеку.

Коррупция в России - огромная и больная тема. Я абсолютно убежден, что виной всему - неэффективная экономика и неработающие законы.

Ни разу за все время своей работы президентом России я никого не "прикрывал" от уголовного преследования, никого не выгораживал, не защищал перед лицом суда, милиции, прокуратуры, ФСБ. Еще раз повторяю, был за равенство перед законом абсолютно всех. И тем не менее проблему коррупции решить не удалось. В любой экономике, переживающей процесс передела собственности, она неминуемо возникает. Бороться с ней можно только общими, объединенными усилиями. Как заставить не брать взятки чиновника, который кормит семью на пять-шесть тысяч рублей в месяц (такова его средняя зарплата в России), а решает при этом судьбу многомиллионных сделок? Естественно, единственный путь - сделать его обеспеченным, повысить ему зарплату. Но коммунистическая Госдума, политики всех мастей, общественное мнение всегда были резко против. Да и как поднимать зарплату чиновникам, если у бюджетников - учителей, врачей - она остается низкой? Зарплаты у чиновников остались маленькими, взятки и поборы - высокими. Не было консолидированных мнений в обществе и по многим другим вопросам: по налогам, по поводу несоответствия местных и федеральных законов, по освобождению российского бизнеса от разных ненужных и даже нелепых запретов и инструкций. А мешая бизнесу, мы невольно создаем почву для коррупции.

...Наверное, дело не только в законах. Сам наш менталитет толкает рядового бизнесмена и рядового госслужащего давать и получать взятки - мы еще с советских времен приучены обходить запреты и инструкции "левым" путем. Но я глубоко убежден, что жить по совести уже готовы все. Все понимают - так дальше нельзя.

Для того чтобы этот процесс очищения пошел быстрее, нужно только одно: вернуть права здравому смыслу. Нужны работающая экономика, низкие налоги, высокие зарплаты госслужащих. При этом не сажать, не наказывать выборочных "козлов отпущения", а самим продемонстрировать свою моральную чистоту. Только чистыми руками можно победить коррупцию. И только с честной командой.

Я в свою команду верил всегда...

Думаю, что все здравомыслящие люди в правоохранительных органах прекрасно понимали: история со скуратовской кассетой - лишь логическое завершение той двойной или тройной игры, которую все эти годы вели в кабинетах Генпрокуратуры, ФСБ или МВД такие же Скуратовы. Облеченные властью, но потерявшие моральные ориентиры.

Конечно, были настоящие профессионалы, следователи прокуратуры, которые пашут, как говорится, "на земле", были и есть работники МВД и ФСБ, расследующие экономические преступления, - вот они действительно пытались бороться с организованной преступностью, с коррупцией. Трудно сказать, какие чувства они испытывали в связи с историей Скуратова - стыд, недоумение, ненависть? Что они должны были делать, как поступать после того, как самый главный прокурор России оказался связан с сомнительными людьми, поставлявшими ему девушек по вызову?

Кстати, история с генпрокурором продолжалась еще много месяцев. Было и третье голосование, уже осенью 99-го. Сенаторы вновь проголосовали против отставки.

Но тем не менее это дело уже не вызывало столь повышенного интереса. Политическая его составляющая была исчерпана. Юридическая - оказалась скучна и банальна.

Отстраненный от должности Скуратов продолжал произносить громкие слова, разоблачать, но его уже почти никто не слушал. Во-первых, комичной выглядела сама его фигура. Он продолжал ездить на черной машине с мигалкой, жить на госдаче, играть в футбол с охраной - и, видимо, получал удовольствие от столь свободного и необременительного образа жизни.

Но за все это время, встречаясь со швейцарским прокурором Карлой дель Понте, периодически выдавая громкие интервью и пресс-конференции, Скуратов не сказал ничего, что хоть на шаг продвинуло бы обвинения, выдвинутые им весной.

Несмотря на всю свою громкую международную репутацию "борца с русской мафией", у себя на родине Юрий Ильич оказался в полном забвении.

Меня не раз упрекали в том, что я проиграл "раунд со Скуратовым". Что своими действиями мы искусственно "раздули" Скуратова, создали ему политический вес.

Нет, оставлять Скуратова в Генпрокуратуре было нельзя. Не только нельзя - смертельно опасно. По моему мнению, человек без принципов, Юрий Ильич мог наворотить в стране бог знает что, пользуясь своими прокурорскими полномочиями. Да, в России не было долгое время генерального прокурора. Но в данном случае это было меньшее зло.

Думаю, что и в политическом смысле моя решительность в деле Скуратова отрезвила многие горячие головы в Совете Федерации.

...Однако сейчас, возвращаясь к событиям той весны, я думаю о другом. Скуратов, да и не только он один, пытался "подсадить на крючок" многих бизнесменов, руководителей, многих представителей российской элиты. Уроки скуратовской истории еще и в том, что нельзя оставлять надолго, на годы в подвешенном состоянии ни уволенного прокурора, ни уголовное дело, ни громкое расследование, ни вопрос о моральной ответственности. Если в демократической стране не исполняется закон, не работают институты гражданского общества демократия рискует переродиться в свою противоположность.

В мае 99-го решением все того же Совета Федерации Скуратов все-таки был отправлен в отставку. Так закончилась эта эпопея с прокурором.

КОСОВО

Вскоре на всем этом сложном внутриполитическом фоне неожиданно разорвалась и другая бомба - международная. В конце марта разразился глобальный кризис в мировой политике: война в Югославии.

...В чем разница подходов России и стран Западной Европы к косовскому кризису?

Войну, развязанную в Югославии, Запад упорно продолжает считать конкретным возмездием Милошевичу, борьбой за права национальных меньшинств, за права человека.

Мы же считаем косовский кризис глобальным.

После бомбардировок Белграда рухнул весь послевоенный уклад жизни. Рухнули все правила, которые были установлены ООН в течение долгих послевоенных десятилетий.

Да, конфликт в Косово остановлен. Но проблемы этого края не решены. Что делать с Косово дальше - никто не знает. Война лишь укрепила режим Милошевича, пусть даже и на некоторое время. Применение международных сил для расправы над любой страной, над ее жителями, над ее экономикой, над ее культурой - а в Югославии разрушены промышленность, памятники старины, святыни, музеи - нет ничего более опасного для мировой политики. Принимая такие правила игры, мы рискуем оказаться перед глобальным кризисом демократических ценностей. Скоро сила, и только сила, одной страны или группы стран будет решать в мире все. Вместо психологии всемирного миротворца явно просматривается психология всемирного вышибалы, а в конечном итоге - психология