Энерган-22 - Х Оливер

- Мой дед, - сказал Агвилла. - Великий Белый Орел. Тогда он был вождем нашего племени.

Камера запечатлела мирную картину. Возле домов играли ребятишки, по улицам проходили индейцы, в небе плыл воздушный змей с длинным пестрым хвостом.

Агвилла продолжал:

- Кампо Верде, наше родное Зеленое поле, одно из последних убежищ, какие удалось сохранить племени после того, как правительство согнало нас в резервации. Здесь мы чувствовали себя почти как в райском саду. До того, как человек познал зло.

- И это зло, - вырвалось у меня, - явилось в образе нефти.

Как бы в подтверждение моих слов на экране возникла нефтяная вышка, возле нее суетились люди.

- Да, - подтвердил Агвилла. - Именно так. В долине нашли нефть. Исключительно богатое месторождение неглубокого залегания. Мы не успели опомниться, как на наши улицы, участки, даже в дома хлынули бурильщики...

Камера, должно быть из какого-то укрытия, выхватила вышку, потом задержалась на высоком русоволосом человеке в рабочем комбинезоне, который, судя по всему, руководил бурением.

- Эдуардо Мак-Харрис, - бесстрастным голосом произнес Агвилла.

Ни за что на свете не узнал бы я в этом человеке того Мак-Харриса, с каким меня недавно свела судьба! Лишь вглядевшись внимательнее, уловил в его походке ту характерную морскую "развалку", которую президент "Альбатроса" сохранил до сих пор.

Новые кадры. Нефтяные вышки выросли в самом центре поселка. Камера показала группу индейцев, молча наблюдавших за работой. Впереди стоял Великий Белый Орел, рядом с ним Доминго Маяпан с женой. Объектив долго следил за их озабоченными лицами, но вот вождь племени выступил вперед, подошел к Мак-Харрису и стал что-то говорить ему ровно, спокойно, с присущим индейцам достоинством. Мак-Харрис, почти не слушая, продолжал отдавать распоряжения рабочим. И так как Великий Белый Орел не умолкал, в раздражении схватил его за рубаху, что-то крикнул в лицо и оттолкнул. Старик зашатался, споткнулся о железные трубы и упал навзничь.

Агвилла сказал:

- Дед пытался объяснить Мак-Харрису, что Кампо Верде - резервация, и просил, чтобы здесь не бурили скважин.

Со стороны шоссе показались бульдозеры, Огромные машины вытаптывали цветущие сады, валили заборы, с корнями выворачивали деревья, устремлялись на хрупкие стены жилищ. Один за другим оседали дома, рухнула церковь. Индейцы стояли вокруг и все смотрели, смотрели на жуткую картину разрушения...

Вскоре в долине появились брезентовые палатки, перед ними белье на веревках, костры для приготовления пищи, играющие на траве дети.

Агвилла сказал:

- Около года наше племя тщетно пыталось остановить разрушение Кампо Верде. Великий Белый Орел ездил в Америго-сити, добился приема у правительственных чиновников, получил письменные заверения, что новые скважины бурить не будут. Но кто мог остановить Мак-Харриса? Это железный человек. Кампо Верде сочилось нефтью, и "Альбатрос" становился все богаче, могущественней и беспощадней. Наши люди, покинув разрушенное родное гнездо, строили временные поселения, но вскоре покидали и их в поисках средств к пропитанию, переселялись в окрестные пуэблосы, обойденные нефтяной "благодатью". Многие же оставались работать на скважинах. В том числе и отец.

Камера снова показала знакомый дом. Во дворе Великий Белый Орел беседовал с сыном, одетым в брезентовый комбинезон. Ева, приунывшая, похудевшая, но по-прежнему красивая, кормила Алехандро. Неожиданно калитка распахнулась, вошел человек в форме и вручил Великому Белому Орлу конверт. Старик вскрыл конверт, прочитал письмо и замахал руками.

Здесь последовательный кинорассказ прерывался. На экране замелькали черные пятна, кусок неба, качающиеся деревья, ползущие бульдозеры, бегущие люди.

Агвилла сказал:

- Люди Мак-Харриса заметили меня и кинулись ловить. Хотели отнять камеру, били, но я вырвался и все-таки успел еще кое-что снять.

"Кое-что"... Он успел снять гибель дома с зелеными дверями и окнами. Хотя изображение порой было не в фокусе, можно было разглядеть бульдозер, ломающий стены и дымовые трубы, домашнюю утварь и клетки с певчими птицами. Великий Белый Орел в бессильной ярости колотил кулаками по бульдозеру, словно это могло остановить стальную махину, но водитель, ухмыляясь, продолжал свою разрушительную работу. Старик все-таки исхитрился, вскочил в кабину и стащил бульдозериста на землю. Завязалась рукопашная схватка, в борьбу вступил Доминго Маяпан, но подбежали люди в форме и быстро справились с двумя непокорными индейцами. Доминго отшвырнули в кусты, а Великий Белый Орел остался лежать среди развалин родного дома. Показался разъяренный Мак-Харрис. Увидав встрепанного водителя и лежащего старика, он вскочил на сиденье, нажал на педаль и проехал по телу поверженного вождя. А затем по развалинам дома...

- Так погиб мой дед, Великий Белый Орел, - с горечью сказал Агвилла. Последний вождь последнего свободного племени. От горя и ужаса перед увиденным руки у меня тряслись, но я не выпускал камеру и запечатлел его смерть... А позже, той же ночью...

На экране ночное небо и языки пламени над Кампо Верде. Горит нефтяная вышка, суетятся какие-то люди, в них стреляют из ружей и пистолетов.

- Было темно, и мне удалось снять только это... - продолжал Агвилла. Люди Мак-Харриса стреляли в каждого, кто пытался приблизиться к пожару, и я испугался. Но отец не испугался, он был там, это он поджег нефть. Был там и Мак-Харрис, сражался с огнем голыми руками. Там он и оставил правую руку и изуродовал половину лица. Наутро я переборол страх и снова взял в руки камеру. Спрятался во рву, меня не заметили. Я снимал и снимал до тех пор, пока... Смотрите, сеньор Искров, смотрите внимательно и вспомните эти кадры, когда вновь встретитесь с Мак-Харрисом.

Bce, что я увидел вслед за этим, навечно врезалось мою память. Белые палатки, кострища перед ними, женщины, готовящие пищу, дети. Со стороны сгоревшей вышки приближаются люди. Лица почернели от копоти, комбинезоны обгорели, у некоторых повязки на голове и руках. Шествие возглавляет Мак-Харрис. Голова у него обмотана бинтами, виден только один глаз. Грудь и правая рука до самого плеча тоже забинтованы. В левой руке у него обсидиановый нож - из тех, что продаются в магазинах сувениров. Когда-то индейские жрецы пользовались ими для жертвоприношений. Все прочие тоже вооружены. Они идут решительно, не останавливаясь, все ближе к белым палаткам. И когда остается шагов десять, открывают стрельбу. Стреляют хладнокровно, тщательно целясь, в женщин, детей, стариков. Те кричат, бегут. Кто-то падает, кто-то корчится в конвульсиях. Из палатки выбегает Ева, видит стреляющих людей и, раскинув руки, загораживает вход, словно защищает кого-то внутри. К ней приближается Мак-Харрис. Взмах левой руки - и обсидиановый нож по самую рукоятку входит в грудь женщины. Она раскрывает рот в предсмертном крике и падает навзничь, а Мак-Харрис наклоняется над ней, двумя ударами крест-накрест вспарывает грудь и запускает руку в зияющую рану... На этом фильм оборвался.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});