Другая сторона Эвереста - Мэтт Дикинсон

Шли минуты и организм потребовал своего.

— Я хочу срать.

— Я тоже, — Алу тоже приспичило.

Перспектива одевания ботинок и выхода на морозный ночной ветер была предельно угнетающей. Только одна мысль об этом была деморализующей.

— Лучше уж сделать это здесь, — посоветовал Ал, — нет никакого смысла тащить лишний груз наверх.

Как читатель, жадный до гималайской альпинистской литературы, я всегда удивлялся зацикленности альпинистов-высотников на естественных надобностях. Я недоумевал, в чем тут дело?

На то, чтобы подготовиться к выходу из палатки, ушло пятнадцать минут. Брать с собой кислород не было нужды. Двигаясь осторожно, чтобы не снести «кухню», я выполз из палатки. По пути я задел локтем пустой баллон, прислоненный снаружи к палатке. Он упал на ледяной склон и начал быстро набирать скорость. Когда баллон налетел на камни, раздался лязгающий звук, потом ещё раз, и затем он исчез из виду, чтобы упасть на ледник в шести тысячах футах внизу.

Ошибка.

Ковыляя по ледовому склону, я понял, что все, что я делаю, делаю глупо. Я должен был надеть кошки и взять ледоруб. Одно проскальзывание, и я последую за кислородным баллоном. С содроганием я вспомнил, что точно так улетел тайваньский альпинист на южной стороне, всего несколько дней тому назад.

Я нашел узкую полочку и стал стаскивать с себя комбинезон и термобельё. Мышцы бедер и икроножные протестовали, я целую вечность садился на корточки, пыхтя и задыхаясь. В нескольких метрах от меня Ал занимался тем же. Нет более неудобной вещи на высоте 8300 метров.

На седле и выше меня преследовала острая боль при посещении туалета. Этот поход был наихудший, на моих глазах наворачивались слезы. Организм полностью пересох, и было ощущение, что меня разрывают изнутри.

— Я сейчас рожу здесь, Ал.

В ответ раздался лишь стон.

С болью пошла кровь, вполне существенное количество. Я отключил от этого факта своё внимание, отнеся его на счет хорошо известного альпинистского недуга.

Завалившись обратно в палатку, я натянул кислородную маску и жадно мотал воздух. В тепле спальника я отогрел руки, засунув их себе подмышки. Вошел Ал.

— Ты в порядке?

— Нормально, — ответил я, не желая говорить о том, как я себя чувствую на самом деле. Состояние, близкое к тошноте, с разрывающей головной болью, теперь я знал, что стоит визит в туалет на высоте свыше 8000 метров.

Ал добавил ещё несколько кусков снега в кастрюли с водой и затем свернулся в своем спальнике, стараясь восстановить драгоценное тепло. Я мог различить только его приглушенные слова:

— У меня замерзли ноги.

Я слышал, как снаружи трое шерпов готовили снаряжение. Джайалтсен пересек снежник и заглянул в палатку.

— Два часа. Вы готовы?

— Нам надо вскипятить ещё воды, — ответил Ал, — давайте выйдем через полчаса.

Подошли Лакра и Мингма, и все шерпы собрались около нашей палатки. Они стали отбирать кислородные баллоны, которые здесь были аккуратно сложены.

— Нельзя выходить с замерзшими пальцами, — сказал Ал, — они должны быть совершенно теплыми в момент выхода, иначе мы их потеряем.

Я вынул ноги из внутренних ботинок, и, растерев их, вернул к жизни. Мизинец на ощупь, казался каким-то восковым, как если бы кожа на нём была жирнее, чем обычно.

К 2-30, подкрепившись последней чашкой горячего шоколада и несколькими кусками шоколада, мы стояли у палатки в подогнанных кошках и неопреновых гамашах. Поверх комбинезонов «Michelin Man» на нас были одеты ветровки с застегнутыми обвязками. Толстая одежда сильно ограничивала движения, и я попросил Ала подтянуть мою обвязку на талии.

Мы подготовили рюкзаки к укладке кислородных баллонов. В обращении с ними, как и с другими тонкими элементами высотного альпинистского снаряжения, требовалось повышенное внимание к мелочам. Кислородные баллоны должны переноситься строго вертикально. Если он перевернется в рюкзаке, трубка, подающая кислород, может отломаться, и подача кислорода прекратится. Проверив свою систему в базовом лагере, теперь я скрутил свой спальный коврик и вложил в рюкзак. Опущенный в образовавшуюся трубу баллон встал на своё место, с беспрепятственным доступом к клапану.

Кроме того, если мы, по каким-либо причинам, остановимся, коврик окажется бесценной вещью.

Я мысленно проверил все необходимое снаряжение. Лыжные очки в кармане ветровки. Запасные альпинистские очки в другом кармане. Фонарик наготове с двумя запасными лампочками и запасными батарейками. Две литровые бутылки наполнены изотоником — высокоэнергетичным, содержащим глюкозу напитком. Рация проверена. Еда — шоколад и рождественский пудинг, готова. Камеры с новой пленкой. Ремонтный набор дли кошек. Запасной карабин. Восьмёрка для спуска. Зажимы — «жумар».

— Где твое питьё? — спросил Ал.

— В рюкзаке.

— Лучше положи его в свою пуховку, поближе к телу.

Я сделал так, как сказал Ал, засунув одну из пластиковых бутылок под пуховку. Шерпы были уже почти готовы. Я ещё раз мысленно проверил список предметов, выискивая хотя бы одну забытую вещь, маленький предмет, который может привести к срыву восхождения.

Такового не оказалось. Мы были готовы.

Без лишних слов мы отвернулись от палаток и начали восхождение в ночи. Впереди шёл Лакра, за ним Мингма и Джайалтсен, Ал и я шли в хвосте.

После нервного напряжения подготовки идти было настоящим облегчением. Эти первые шаги имели для меня поистине эпохальное значение. Я понимал, что мы находились в невероятно привилегированном положении, за возможность оказаться в котором отдали бы зуб, а, возможно, и не один, тысячи альпинистов.

Мы выходили из лагеря 6 точно по графику, у нас были еда, питьё, достаточное количество кислорода и поддержка трёх очень сильных шерпов. Наше снаряжение было подогнано и проверено, самочувствие было таким, каким оно может быть на высоте 8000 метров, у нас не было недомоганий или травм, которые надо было преодолевать.

Ничего лучшего быть не могло. «Окно» было открыто, и я позволил себе роскошь подумать, что, возможно, мы сделаем это, если, конечно, удача будет сопутствовать нам.

Именно в те минуты, когда мы выходили из лагеря 6, об этом стало известно впоследствии от венгерского альпиниста, умер Рейнхард.

На первом снежнике, расположенном над лагерем, шерпы ускорили ход. Ал легко поспевал за ними, я же начал отставать. Узкий луч фонарика, который казался таким ярким в палатке, теперь не справлялся со своей задачей, освещая слишком маленький участок снега

Догоняя, я сконцентрировал своё внимание на ногах Ала, вбивающего свои кошки в снег. Корка снега была непредсказуема. Иногда мы проваливались по бедра в скрытые полости.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});