Господин Чудо-Юдо (СИ) - Фаль Эя

Когда сбежавший от пожирателя центаврит нашелся вместе с космозонкой на лестничной клетке – по ясным причинам возле схрона с обручами энергозащиты, – диниту успели просканировать его сдержанно-лояльную позицию к вопросу бегства и растолковали часть плана. А как только Хрык уяснил, что Тэймин не претендует на доминирующее место в жизни Мары Танн, то стал гораздо разговорчивей и по своей воле, без внушения, решил сотрудничать. Тем более, что с его личными психологическими предпочтениями жизнь среди сородичей доставляла ему мало искреннего удовольствия.

Однако в данный момент центаврит всё ещё переваривал новость о грядущем вторжении в святая святых – капитанский мостик, – и покушение на самое табуированное лицо на пиратской базе.

– Невозможно! – убеждённо повторил он. – Для этого нужно знать универсальный код доступа, которым владеют только капитан Шохоро и его новый помощник, коммандер Хурон.

– Значит, мы его узнаем, – хладнокровно отрезал мастер Фьолл. – Проведи нас на мостик управления. Якобы с целью показать коммандеру... скажем, рассекреченных тобой лично шпионов. А остальное предоставь мне. Я умею уговаривать... – он метнул короткий взгляд в сторону немного смутившегося Тэймина и подчеркнул: – ...без принуждения.

Хрык ехидно скривил мясистые губы и, чуть поразмыслив, уведомил:

– Тогда на вас надо маски нацепить. С пси-блокиратором. Для видимости. А то никто мне не поверит, что диниту так легко позволили взять себя в плен.

– У тебя есть образец? – поинтересовался мастер Фьолл. – Полагаю, мы можем просто уничтожить нейроконтроллер и...

– Нет, – категорично отказался Тэймин и даже сделал шаг назад. – Я... не могу.

Волна сочувственного понимания захлестнула меня. Теперь, после пройденного испытания, как никто другой, я знала, какую дикую помесь беспомощной клаустрофобии внушает ношение маски... А ведь мне довелось мучиться лишь пару дней. Это ничто по сравнению с долгими годами энергетической и ментальной пытки, в которой довелось жить... нет, не жить, а существовать... несчастному Тэймину. Особенно первые несколько лет, пока он фактически являлся подростком.

Мастер Фьолл нахмурился, недовольный откровенной демонстрацией слабости сородича. Он собирался сказать что-то явно нелицеприятное, но я стремительно шагнула к Тэймину, переключая внимание на себя. Крепко сжала его ладонь, поймала неистово сверкающий взгляд и подумала, что повадками он напоминает одичавшего в неблагоприятных условиях арабского жеребца – одно из красивейших и гордых созданий моей первой родины.

– Тэймин, послушай... это нужно сделать, – сказала я твердо. – Это будет ненастоящая маска. Просто держи эту мысль внутри себя.

Потянувшись к сумке-ремню на его поясе, я достала ту самую маску, что недавно облегала все анатомические изгибы и линии моей головы. Сигнал нейроконтроллера светился тусклым желтоватым светом в режиме ожидания. Как повредить его, чтобы это не бросалось в глаза, я не знала, поэтому сразу передала отцу.

Тот подержал черный шарик неактивной маски в руках, затем прикрыл глаза. Энергетическое поле вокруг него вспыхнуло ярко-синими огнями умственного воздействия. У нас на Земле такое, кажется, называют телекинезом. От маски заструился короткий тонкий дымок и тут же растаял в воздухе.

– Думаю, этого достаточно, – сказал он, возвращая шарик. – Ментальный блокиратор работать не будет, и контакты нейроконтроллера больше не активны. Хорошо, что маска не на чьей-то голове. Ее программа бы выжгла мозг носителю из-за подобного грубого вмешательства. Но нам нужна ещё одна маска.

Хрык отлепился от стены с растерзанным схроном, где осталось только полуразряженное оборудование.

– Я достану. В медотсеке их можно найти с десяток минимум.

Он двинулся было в разлом, откуда просматривалось фойе лабораторного уровня, как вдруг оттуда вылез навстречу запыхавшийся центаврит в белом РЗК – комбинезоне радиационной защиты из сверхнепроницаемой металлополимерной ткани. Увидев нас, он остолбенел. Особенно при виде заостренных ушей мастера Фьолла.

– Какого брыхла? – вызверился он и заорал на Хрыка: – Что этот диниту и рабыни здесь...

Наш центаврит замешкался с ответом, но мастер Фьолл спокойно повернулся к нему и подсказал:

– Тут нет никаких диниту. Только рабыни.

Хрык растерянно моргнул, однако сообразил быстро и переиначил:

– Где ты видишь диниту? Приглючило, что ли? Тут только мои самочки, болван.

Центаврит – по-видимому, ответственный за работу ядерного реактора, – некоторое время в недоумении озирался, но признавать наличие у себя галлюцинаций не пожелал и ещё более зло рявкнул:

– Вали отсюда, если не хочешь угробить своих самочек! Нам-то с часик нипочем, а вот они хорошо прожарятся... Радиационный уровень начал повышаться!

Агрессивному совету реакторного обходчика мы все последовали более чем охотно и резво полезли в разлом лабораторной стены. Мастер Фьолл уходил последним, обеспечивая поддержку прикрывающей нас иллюзии.

Я видела энергетическое полотно псевдовизуальных нитей, сотканных им, и со смущением подумала, что до подобного уровня мастерства мне ещё практиковаться и практиковаться. У меня неплохо получалось прикрывать иллюзией саму себя – сказывались подсознательные навыки детства под давлением инстинкта самосохранения. Но выстраивать целую композицию, подменяя образы сразу нескольких участников, было куда труднее. Тут требовалась огромная концентрация и умение, наработанные годами опыта.

В саму лабораторию заглядывать было незачем, да и опасно – несмотря на бегство последних трёх пожирателей, там всё ещё была слышна многоголосая суета. В полуразрушенном выстрелами фойе имелось два общих лифта – большой грузовой и пятиместный персональный. В последний мы и забежали.

Краем ментального поля я слышала какие-то тревожные мыслеформы в центавритских головах. Кажется, реакторный обходчик предупредил тех, кто всё ещё оставался в лаборатории, что надо срочно эвакуироваться, и в фойе вот-вот должна была хлынуть волна вооруженных ловцов пожирателей.

– Скорее! – поторопил Тэймин и напористо оттеснил меня в самый угол.

Мастер Фьолл нырнул в лифт одновременно с Хрыком, взвалившим вяло-сонную космозонку на себя, и дверь лифта резко закрылась, отсекая от нас приближающиеся голоса группы центавритов. Когда сила тяжести от скоростного подъема навалилась на плечи и спину, я облегчённо выдохнула. И позволила себе расслабленно уткнуться лицом в широкую грудь Тэймина. Он вспотел, и мне это даже нравилось. Свежий пот усиливал знакомый запах его тела, который одновременно умиротворял и будоражил мои чувства.

А вот я сама пахла не слишком приятно – по известным причинам целую вечность не заходила в кабину ионного душа. Если получится благополучно вернуться в мое поместье на острове Йо, буду плескаться в настоящем горячем водном душе целые сутки...

«Мне нравится эта идея», – прошептал Тэймин в моей голове, и я вспыхнула, припомнив, что именно с душа началась наша первая брачная ночь.

Где-то на периферии моего внимания Хрык бесхитростно спросил моего отца:

– Слышь, диниту... если ты умеешь так за нос водить, зачем тогда маски?

– Видеонаблюдение, – коротко объяснил мастер Фьолл. – Обмануть камеры я не могу. Наблюдатели с мостика должны видеть полное соответствие картинки с твоим заявлением о шпионах.

В медотсеке оказалось полно раненых центавритов, крайне недовольных отсутствием доктора. Чтобы не быть обнаруженными, нам пришлось выйти уровнем ниже и ждать Хрыка на лестнице. Вернулся он быстро, с искомой маской и красноречиво подбитым глазом.

– Им не понравилась новость, что доктора Чьена прикончил пожиратель, – угрюмо проворчал он.

С надеванием масок возникла заминка. Не из-за мастера Фьолла, конечно. Последний снова покопался в нейроконтроллере и пси-блокираторе, а затем спокойно приложил шарик гиперсжатого масочного схрона к своей макушке, активируя ее. А вот Тэймина парализовало триггерным ступором. Он пристально смотрел на шарик второй маски в своих руках, а зрачки сузились до такой степени, что казались черными точками.