Его счастье (СИ) - Энжи Вэс

реакцией в паху.

— Да! — радостно воскликнул Джекинсон.

Все повернули к нему головы. Кажется, он снова одержал победу. Истинная радость, этот трепет, эта энергия, отраженные на лице лорда, заставили Оливию искренне и широко улыбнуться. Она осознала, что чуть-чуть завидует умению Джекинсона радоваться таким мелочам жизни. Не просто радоваться, а восторгаться ими до глубины души.

— И как это у вас выходит, милорд? Вы все время выигрываете! — давалась диву Лили.

— Извините, леди Брайтшир, это секрет. Если я его открою, им все начнут пользоваться и в конце концов я перестану быть победителем. А теперь я должен потанцевать с леди Уоррен.

Русоволосая Одри сменила мелодию и продолжила играть.

Лили подкралась к Оливии и прошептала на ухо:

— Его светлость не отрывает от тебя глаз.

И после этого Лили вышла из гостиной, оставив свою дочь дрожать. Оливия продолжала рассматривать картину, но ее мозг отказывался в этом участвовать. Теперь она могла думать лишь о том, что в эту самую секунду на нее смотрит Саймон, разглядывает какую-то часть тела или всю полностью и о чем-то думает. О чем? Сердце стало биться чаще. Оливии было трудно собрать свои мысли, решить, в какую сторону повернуться, куда пойти и что делать дальше. Она просто стояла там, чувствуя себя под прицелом.

— Не хочешь потанцевать со мной, малышка?

Оливия повернулась всем телом.

Саймон стоял перед ней с протянутой ладонью и обаятельно-привлекательным лицом. Его улыбка породила ямочки, от которых Оливия млела. Манящие голубые глаза точно озера, блестящие в солнечный день. Оливия прокашлялась.

— Знаете, ваша светлость, в связи с последними событиями я предпочитаю танцевать только с добродетельными джентльменами. — Она бросала ему вызов.

Саймон понял ее. Это был протест. Но так просто ей от него не избавиться.

— А я предпочитаю брать в спутницы только дерзких и грубых молодых леди. Вот видите, как удачно мы с вами нашли друг друга! — Саймон с игривым взглядом настойчиво протягивал ей руку.

Вот грубиян! Назвать ее дерзкой — полный вздор и фальшь! Оливия никогда и никому не дерзила. Ну, почти никому… Ну ладно, есть за ней такой грешок. Но не более, чем его самомнение. Смотря в его глаза — такие заманчивые, она, словно под гипнозом, медленно протягивала руку.

— Ваша светлость. — Из неоткуда появилась, нет, ворвалась вихрем Шарлотта в их беседу, и Оливия быстро убрала протянутую руку, — вот вы где! Мне так хотелось с вами поболтать.

Саймон неубедительно натянул улыбку. Его накрыла волна раздражения из-за этой девушки. Это даже не девушка. Это словно дикий зверь, не выпускающий из зубов схваченную добычу. Саймон недоумевал, почему Шарлотта все еще на что-то надеется, ведь он уже дал ей от ворот поворот.

— Леди Уоррен, его светлость как раз говорил, что хотел с вами потанцевать, — неожиданно выпалила Оливия, бросив дерзкий взгляд на Саймона.

Тот ошарашенно вылупился на нее. Если он считает ее дерзкой, значит, таковой ей и быть! Она проучит его.

Шарлотта радостно захлопала глазами, протянув ему кисть руки. Саймон сердился. Он взял руку Шарлотты и повел ее в середину комнаты. Оливия бросала взглядом на него смешки.

Джекинсон и Райли вновь сели за игру. Саймон сетовал на Оливию, что она его подставила. И теперь она стоит там и любуется, посмеиваясь над ним.

«Ну что ж, придет время, я отплачу тебе, малышка!»

Иногда он смотрел на нее угрожающе, что означало, что это не конец и расплата еще будет. Но в то же время его очень привлекала эта уверенность, ее игривость. Блеск в ее зеленых, как у колдуньи, глазах будоражил душу и выбивал из колеи. Этот опьяняющий шарм так шел ей и одурманивал его. И куда только смотрели мужчины, которые упустили такую девушку?! Эта очаровательная кокетка подчинила его разум и сердце. Саймон танцевал с другой, которая что-то говорила и говорила, но он не слушал. Его мысли были полностью заняты Оливией.

— Ваша светлость! — Шарлотта заставила его прислушаться. — Я имею в виду, может быть, вы заглянете в мою комнату как-нибудь?

Саймон был поражен ее беззастенчивым предложением. Как только у благонравной девушки хватает наглости и смелости говорить такое взрослому мужчине? Саймон призадумался: а если бы Оливия сказала ему нечто подобное, стал бы он мысленно осуждать ее так же, как Шарлотту? Но что еще более интересно, хватит ли у него духу отказаться? Скорее всего, Саймон дал бы отрицательный ответ на оба вопроса, потому что Шарлотта не была Оливией и никогда не будет.

Саймон сделал непонимающий вид и спросил:

— Что, леди Уоррен? О чем вы?

Шарлотта залилась краской.

— О, я говорю, что вряд ли справлюсь одна, милорд. Мне нужна мужская помощь, поскольку я не смогу переставить комод одна. Вы мне поможете?

Саймон рассмеялся. У него будто гора упала с плеч. Разумеется, это был очередной предлог остаться наедине.

— О чем речь, леди Уоррен! Я прикажу, чтобы вам помог лакей. — Шарлотта опустила разочарованные голубые глазки. — Видите ли, сам я не могу. Последние дни у меня стала часто болеть спина, наверное, продуло сквозняками.

Судя по лицу Шарлотты, исполненному в жалости и сочувствии, она поверила и выразила эти чувства словесно. Она смотрела на него и души в нем не чаяла. Но внимание Саймона привлекла Кэтрин, застывшая в проходе. Высокая и горделивая она довольствовалась их с Шарлоттой единением в танце.

Оливия же стала похожа на мрачную тучу, ибо лицо ее по неизвестным причинам потемнело. Саймон не мог понять, откуда в ней такая резкая перемена настроения. Оливия и Кэтрин не вполне дружелюбно переглянулись. Вернее будет сказать, что от них повеяло взаимной неприязнью. Оливия аккуратно обошла Кэтрин и вышла из комнаты.

Оливия прошла в конец длинного коридора и остановилась. Грудную клетку словно сдавливало, ей было трудно дышать. Она подошла к последнему открытому окну и попыталась набрать воздух в легкие.

В глазах Саймона сверкал огонек, который назывался «злость». Она получила, что хотела — раздосадовала его. Ей было весело наблюдать за ним, как он через силу повел Шарлотту танцевать, будто вяленую селедку. Наконец-то Оливия одержала верх. Но ликованию пришел конец, когда, следя за ними в танце, в груди Оливии поселился неприятный скрежет. Руки Саймона касались Шарлотты так же, как они касались ее во время их танца. Одержанная недавно победа потеряла свой вкус. Он держал ее за талию, рука лежала в руке, а глаза направлены друг на друга. Неприятное ощущение накрыло душу. Ей очень хотелось оказаться между ними и разъединить их навсегда так, что