«Если», 2006 № 05 - Журнал «Если»

Кеша склонил голову и лениво почесал пузо другим крылом. Хома понял, что идею Кеша не одобряет.

Панель тем временем пискнула, выбрасывая запрошенные данные. Кеша меланхолично уставился в экран. Но через секунду взгляд его стал более осмысленным, он приосанился, ожил, завертел головой и защелкал клювом.

— Читай вслух! — потребовал Богдамир.

— В «Общщщество Зеленых»! — скомандовал Кеша. — По дороге рассскажжжу!

Богдамиру не надо было повторять два раза, если он чувствовал, что Кеша взял след. Богдамир пристегнул ремень, снял катер с космического ручника и до упора вдавил педаль старта.

МАЙОР БОГДАМИР В ОФИСЕ ЗЕЛЕНЫХ

Центральный офис «Вселенского общества Зеленых» находился, разумеется, на Луне. Так было сделано специально — чтобы всегда находиться на виду у жителей Земли, а любые манифестации экологов с флагами и транспарантами были заметны всякую ночь почти невооруженным глазом.

Территория вокруг офисного купола и песчаная аллея, ведущая к парковочной площадке, были густо обсажены зелеными елками. Сперва здесь пытались посадить настоящие, но вскоре оказалось, что деревья в вакууме не растут. Пришлось расставить пластиковые.

— Могу спорить, эти деревья собрали сюда при помощи частных пожертвований, — пробормотал Хома, когда они шагали по аллее к куполу.

— А спорим, нет! — мигом откликнулся Кеша с пингвиньим азартом.

— Да.

— Нет!

— Я сказал: да.

— Докажи!

— Алгоритмично, Кеша, — Богдамир обвел рукой аллею. — Все елки разных моделей. Все довольно старые. И почти на каждой заметны обрывки мишуры.

Кеша не нашелся, что возразить, только раздосадован но зашипел. Он работал в уголовном розыске не так давно и всякий раз завидовал мастерству опытного Богдамира, использующего в умозаключениях свой знаменитый алгоритмический метод, которому его обучили в детстве приемные родители.

Над входом в купол висел красочный плакат. «Долой курение!» — гласил лозунг, под которым был схематично нарисован табачный куст. Художник изобразил на кусте большие карие глаза, хранящие скорбь всего рода пасленовых, и печально открытый рот, из которого тянулось белое облачко с текстом: «Я хочу жить, а меня хотят скурить!».

Всего этого Богдамир, разумеется, увидеть не мог. Как не мог он увидеть логотип «Общества Зеленых» на прозрачной двери: рука, держащая голубя.

Зато логотип прекрасно разглядел Кеша. С угрожающим клекотом он подпрыгнул и стремительно заковылял к двери с той быстротой, какую позволял пингвиний скафандр.

— Луна для пингввввиновввв!!! — шипел Кеша. — Голллуби!!! Убирррайтесь в свой Парррижжж!!!

Подскочив к двери, Кеша принялся оплевывать ее. Из этого ничего не вышло, поскольку Кешу и логотип разделяло прозрачное стекло шлема скафандра. Вскоре подоспел Богдамир, схватил беснующегося Кешу под мышку и вошел в офис.

Здесь было пустынно, лишь в центре холла ворочался и вздыхал на своем постаменте громадный механический муляж шарообразной формы. Светящаяся надпись на постаменте гласила: «Они убили меня ради своей шкуры». Богдамир сперва решил, что это голубой кит или рыба-собака, хотя он не помнил, какую шкуру получают из этих исчезнувших животных. К тому же тоненький мышиный хвостик муляжа и полное отсутствие глаз немного смущали. А вот Кеша, получивший в юности прекрасное биологическое образование, без труда опознал вибрион холеры.

К гостям выкатился на своих двух колесиках робот-секретарь — слегка взъерошенный и с нездоровым зеленым огоньком в зрительных окулярах, какой бывает у роботов, пристрастившихся злоупотреблять оптоволокном.

— Добро пожаловаться! — бойко начал он. — Чтобы пожаловаться на неблагополучную экологическую обстановку — зайдите в кабинку номер один! Чтобы пожаловаться на экологическое преступление и оформить донос — зайдите в кабинку номер два! Чтобы пожаловаться по другому поводу — зайдите в кабинку номер три!

— Майор Хома Богдамир, уголовный розыск, — сухо представился Хома. — Мне необходимо поговорить с руководством «Общества Зеленых». Оно работает сегодня?

— Господин директор работает ежедневно двадцать четыре часа в сутки без выходных и отпусков! — сообщил робот с затаенной гордостью. — Но сейчас у него важный телеразговор. Он длится уже третий час.

— Ничего, мы подождем.

— Пройдите в приемную, — робот приглашающе махнул рукой.

Кеша и Богдамир поднялись на второй этаж и оказались в приемной.

В углу стояла банкетка из натурального пластика, а рядом журнальный столик, где лежала стопка помятых фототаблоидов, здоровенная книга в алом переплете, а рядом такая же, только совсем крошечная — она напоминала брелок для ключей. Надпись на большой книге гласила — «Красная книга: редкие и вымирающие животные и растения». На крохотной — «Красненькая книжечка: редкие и вымирающие бациллы и вирусы».

Дверь кабинета была плотно закрыта, но отчетливо доносились яростные крики. Без всяких сомнений, телеразговор там шел полным ходом.

Чтобы скоротать время, Кеша принялся читать вслух сообщения на доске объявлений «Наши достижения за минувший год». Читал он их ехидно и слегка похохатывал, хлопая себя крыльями по бокам: Преступному засорению — НЕТ! Собрано 200 тысяч подписей жителей Земли против засорения радиоэфира передачами, переговорами и сигналами!.. Врага знать в юридическое лицо! Издан полный справочник комбинатов, продолжающих выращивать в неволе, а затем убивать живые растения для производства продуктов питания!

А Богдамир прислушивался к шуму из-за двери. Оттуда все время доносился лишь один голос, высокий и истеричный:

— Сами вы токсичная мерзость! — орал этот голос. — Сами вы черная гадость! Это люди — гадость! В сотый раз повторяю: если до пятницы администрация Тюменского заповедника не даст разрешения на захоронение, то мы оформляем документы в Международный экологический суд!

Обладателю истеричного голоса, похоже, пытались возражать, но он не реагировал и продолжал свое:

— Природа сама знает, что ей гадость, а что ей не гадость! Взял? Положь на место! Взял? Положь! Для чего-то же она там лежала миллионы лет?! Вернуть все как было, да! — он на секунду умолк, прислушиваясь к своему невидимому собеседнику. — Ничего не знаю! Мы синтезировали три миллиона баррелей! Цистерны уже летят с Урана, и мы просто выльем ее сверху на заповедник, если вы не дадите захоронить как положено: и под землей на разной глубине, и на поверхности в лужицах. Все, как было при Ломоносове! Точка! Если что — встретимся в суде!

В кабинете что-то брякнулось со всей силы, и голос смолк. Зато начал раздаваться гулкий топот, словно по полу с размаху колотили утюгами.

— Что хотят, то и творят! — доносилось визгливое бормотание.

Хома решительно шагнул вперед, постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, распахнул ее. За дверью колыхалась зеленая занавеска гиперполя. Богдамир с Кешей шагнули сквозь нее и от неожиданности чуть не грохнулись на пол — гравитация в кабинете оказалась совсем не лунная, а даже намного больше земной.

Никакого видеотелефона тут не стояло. Только три двери, завешенные гиперполем — друзья вошли через зеленую, но были еще оранжевая и голубая.

Добрую половину кабинета занимал гигантских размеров черный стол, а за ним — совсем уж невероятных масштабов черное кресло с высокой спинкой. Оно было бы велико даже Богдамиру с его ростом в два с половиной метра. Такое кресло, если верить известному психологу Ебожинскому, могло символизировать лишь необыкновенное самомнение владельца, тягу к власти, пустые хлопоты и казенный дом. Но все объяснялось куда проще: директор оказался сам гораздо крупнее Богдамира.

Он был роботом. И нервно шагал по кабинету взад-вперед на стальных копытах, возмущенно мотая огромной головой, напоминавшей бычью. Сзади пониже спины торчал длиннющий толстый кабель-хвост, он вился кольцами по всему кабинету и скрывался где-то за столом. Увидев вошедших, директор остановился и сверкнул глазными объективами.

— Нет, ну вы видали такое?! — театрально взвизгнул он черным решетчатым динамиком в ротовой части головы. — Как воровать у природы нефть, так это мы умели! А как настало время покласть обратно — фигушки?!

Хома и Кеша переглянулись.

— Причем, — продолжал директор, — мы сами ее синтезировали в полном объеме! За счет госбюджета! Но — нет! Мы, видите ли, боимся запачкаться! Боимся, видите ли, грязи на территории нашего уникального Тюменского заповедника! Тьфу!

Он вдруг спохватился, смерил окулярами Богдамира сверху донизу, увидел Кешу и указал на него клешней:

— Мы не принимаем животных! Для этого есть Бобруйский зоопарк, крупнейший в Галактике! Что за манера таскать бездомных зверей в наш офис?