Окликни мертвеца - Энн Грэнджер

— Здравствуйте, — прохрипел он.

Она не ответила, просто ждала. Пришлось ляпнуть:

— Зашел вас проведать, все ли в порядке.

— Отлично, насколько возможно в данных обстоятельствах. Полиция всегда наносит последующие ознакомительные визиты?

— При чем тут полиция! — неожиданно разозлился Прескотт. — Я ради себя пришел. То есть ради вас.

Кейт выпрямилась, сошла с лестницы, встала с ним рядом, глядя теперь снизу вверх, так что он вдруг понял, какая она на самом деле маленькая. Просто кажется выше и крепче благодаря силе личности. А сейчас хрупкая, как фарфоровая статуэтка на камине старой бабушки Джосс. Стив встретился с ее прямым решительным взглядом и почувствовал себя ничтожным.

— Мне не требуется, чтобы за мной следили и проверяли, как поживаю. Говорю: отлично. В больнице откачали отраву, которой она меня напичкала. Я здорова… и занята, так что, если больше ничего особенного…

Сержант сглотнул.

— Домработница сказала, вы вещи укладываете. Стало быть, уезжаете?

Девушка нетерпеливо выдохнула:

— Да.

— Прямо сегодня?

Не хотелось выдавать огорчение, но так уж вышло.

— Нечего больше меня здесь задерживать. — Если она осознала жестокость своих слов, то не подала виду. — За вещами зашла. Жду не дождусь, когда вырвусь отсюда, можете поверить.

В голосе звучала горечь, и ему показалось, что он понимает. Она приехала с большими надеждами.

Он тоже пришел с надеждой.

— Я думал, согласитесь где-нибудь поесть или еще что-нибудь. — Предложение прозвучало слабее, чем ожидалось, поэтому Прескотт добавил несколько агрессивно: — Знаете, я ведь не только коп.

Он был вознагражден ухмылкой, но не успел принять ее за поощрение, как Кейт тряхнула головой:

— Спасибо. Ценю ваше внимание и то, что вы с Маркби сделали для меня в тот вечер, когда Карла старалась меня прикончить. Просто хочу вычеркнуть из своей жизни все, что связано с Бамфордом. Понятно?

Конечно. Винить ее нечего, да он и не винит, но его окутал густой туман отчаяния.

— Может, подвезти до вокзала, еще чем-то помочь?

Даже на это ответ отрицательный.

— Не надо.

В голову вдруг ударила мысль.

— Вы же не станете снова голосовать на дороге?..

Она придвинулась к нему.

— Слушайте, это моя жизнь, и с меня хватит копов! Не хочу грубить, только мои дела вас не касаются, ясно? Одно время вы меня считали убийцей отца!

— Я никогда не верил! — с жаром выкрикнул Прескотт.

Кейт чуть смягчилась:

— Ну, и на том спасибо. — Неожиданно протянула руку, прикоснулась к нему. — Уходите. Мило, что зашли, хотя, знаете, это бессмысленно.

— Знаю, — кивнул он. — Желаю удачи. Будьте осторожны.

Наклонился, запечатлел на щеке целомудренный поцелуй. Сам не знал, что решится на столь безрассудную смелость.

Она никак не отреагировала и молча распахнула парадную дверь. Стив выдавил полуулыбку и вышел из дома.

В конце дня, когда свет начал меркнуть и похолодало, Кейт Драго забросила на плечо рюкзачок цвета хаки, отходя от грузовика, в котором получила отказ. Очередной краткий отказ без улыбки, полученный от водителей всех пяти припаркованных на стоянке машин.

Это была не та площадка, где она столкнулась с Эдди Эвансом, но почти точно такая же, с такой же лавкой на колесах, торговавшей жирной колбасой, гамбургерами, стаканами смолистого горячего чая, обслуживавшей такую же клиентуру. Она добиралась сюда гораздо дольше, чем ожидала, и, если вскоре не найти попутку, которая увезет ее как можно дальше, домой до темноты не попасть.

Конечно, понятно, в чем дело. Следовало догадаться заранее. Хотя она себя не называет, а у шоферов нет ее фотографий, им и так все известно. У дальнобойщиков эффективно налажено «сарафанное радио», поэтому все знают, кто она такая — предвестница несчастья с печатью насильственной смерти. Придется ловить частную машину, что весьма нежелательно. Опыт свидетельствует, что в грузовиках безопаснее. Разумеется, всегда есть риск нарваться на подонка, однако у дальнобойщиков в принципе жесткий график, семья, дом, работа или собственное дело, которое не должно пострадать, так что им не нужны неприятности. Поэтому они на сей раз дают ей от ворот поворот.

Кейт отошла уверенным шагом, высоко держа голову. Когда дело все хуже и хуже, тем более надо изображать из себя царицу мира и на все плевать с высокой колокольни. Это давно усвоено. Если проявишь слабость вроде больного волка, стая учует страх и порвет тебя в клочья.

Она вышла с безопасной площадки, встала на траве у дорожки, предназначенной для пешеходов. Нормальный тротуар отсутствует. Вскоре травянистая тропка исчезла, и Кейт зашагала по асфальту. Это и при ярком дневном свете опасно, а в сумерках просто смертельно. Если повезет, можно выйти к автобусной остановке, обождать рейса по расписанию, сесть в первый попавшийся автобус, куда бы он ни шел.

— Могу в любое место поехать, — пробормотала она.

Никого не волнует, куда она отправилась, что делает и что с ней происходит. Это своего рода свобода или полная изоляция, если угодно. Нынешний план, если таковой имеется, заключается в том, чтобы любой ценой добраться до Лондона. Вернуться в колледж, закончить курс, если Фредди выжмет деньги из недвижимости Пенхоллоу.

Автомобили проносятся мимо, ни один не останавливается. Она не голосует. Что за чертовщина! Впервые после смерти матери Кейт едва не заплакала.

Наконец, одна машина притормозила и остановилась чуть впереди, поджидая ее. Она осторожно приблизилась с надеждой и опасением, склонилась к окну водителя. Тот протянул руку и опустил стекло.

— Боже мой, я уж отчаялся тебя найти!

— Люк?.. — Кейт опешила от неожиданности. — Что ты тут делаешь?

— Как ты думаешь, черт побери? Тебя разыскиваю! Ну, садись, ради бога!

Он распахнул дверцу.

Не имея выбора, Кейт подчинилась. Швырнула рюкзак на заднее сиденье и села рядом с Люком. Машина отъехала от обочины, влилась в общий транспортный поток.

— Айрин сказала, что ты приходила, вещи собрала и ушла, — объяснил он, глядя в зеркало и пропуская фургон международных перевозок, старавшийся его обогнать. — Что эта чертовщина делает на шоссе? Почему не предупредила, что уезжаешь?

Тяжелый автопоезд прогрохотал мимо. Возможно, один из тех, водитель которого ей отказал на площадке. Интересно, видел ли он, как она садилась в машину, и если видел, что подумал? Скорее всего, что Люк навлек на свою голову кучу проблем.

— Наверно, у него местный рейс, — ответила Кейт на первый вопрос, а потом на второй: — Ты хотел бы услышать, что я уезжаю?

Да, подумала она, наверное, хотел бы, чтобы догнать ее на дороге на бешеной скорости, заготовив заранее пару ругательств. С самого начала хотел, чтобы она убралась. Пустился в погоню, чтобы не лишиться возможности сказать свое слово. Она обязана предоставить ему хотя бы этот шанс.

— Хотел знать, куда направляешься, — сказал он не столько с тревогой, сколько с обидой. — Подумал, что в Лондон. Съездил на вокзал, кассирша не вспомнила никого отвечающего твоему описанию. Предположил, что снова едешь автостопом. Зачем?

— Что?

— Зачем голосовать на дороге? Разве у тебя нет денег?

— Мало. Хотя дело не в деньгах, а в том, что… ну, ты понимаешь.

Идет игра. Она одна против всех. Надо заставить их действовать так, как ей хочется. Она всю жизнь ведет игру. Не нарочно, а в силу необходимости. Это игра на выживание.

— Действительно в Лондон едешь?

— Да.

— Тогда я тебя довезу.

Она удивленно взглянула на него.

— До самого конца?

— Почему бы и нет? — буркнул он.

Кейт, растягивая слова, ответила:

— Не нуждаюсь в твоей помощи. Мне вообще никто не нужен.

— Подумай, — равнодушно ответил Люк. — Уже поздно. Если желаешь, можно вернуться в Бамфорд.

— Не желаю, — отрезала она с прежней дерзостью. — Никогда больше близко не подойду к этой мерзкой выгребной яме.

— Не стану тебя упрекать, — кивнул он. — Сам начинаю склоняться к такому решению.

Это признание ошеломило ее.

— Почему? Там твой дом…

— Я и сам так думал, — отчаянно выдохнул юноша. — А теперь не знаю. Ничего не знаю наверняка. В голове все перевернулось, перепуталось, перемешалось. Считал себя единственным ребенком, а оказался не единственным. Думал, знаю своего отца, а оказалось, не знаю. Думал, мать еще лучше знаю, а оказалось…

Он резко оборвал последнюю фразу.

Какое-то время ехали молча. Быстро сгущался вечер. Проезжавшие мимо машины включали фары. Как удачно, что Люк ее подобрал. Возможно, автобусов больше не будет. Пришлось бы ночевать в кустах. Надо поблагодарить, а слов не находится. «Спасибо» застревает в горле. Он тоже с трудом подыскивал слова.

— Знаешь… мама находится под присмотром… — Не услышав ответа, скосил глаза на застывший, чуть склонившийся девичий профиль. — Она не хотела… пойми, она больна, иначе не пыталась бы убить тебя и папу. Сорвалась. Обожала отца. Была в шоке…