Охотница за душами - Корин Холод

Тень покачала головой и протянула ему бутылку.

— Мои верблюды уже выпили, сколько им нужно, и на большее не претендуют. Прости, если резко обошлась с тобой. Пятьдесят лет назад, во время Холодной войны, всё нужно было делать резко и быстро. Сейчас, видимо, уже не так, но я ещё не привыкла.

На её левой руке уплотнился сгусток теней, превращаясь в наручные часы. Женщина постучала ногтем по стеклу циферблата и усмехнулась.

— Управились меньше, чем в десять минут. Это всё, что я хотела узнать, можешь стартовать свою стометровку.

— Благодарю, — Воин ухмыльнулся и отвесил церемониальный поклон. — Рад, что смог помочь.

Он на мгновение задумался, потом в его глазах вновь блеснул огонёк интереса.

— Знаю, что несвоевременно, но раз уж я тороплюсь, а ты работаешь… — он внезапно прищёлкнул пальцами. — Как ты относишься к театру? Ближайшую неделю в Агентстве разброд, шатание и деловая обстановка, но через десять дней в Питер приезжает Виктюк. В кои-то веки. Не желаешь приобщиться?

Тень вскинула брови и взглянула на своего собеседника с новым оттенком любопытства.

— Не знаю, кто или что такое Виктюк, но театр я люблю. Особенно комедию дель арте, но её, я так понимаю, сейчас уже тоже не уважают. Вот когда я ходила на «Принцессу Турандот» с Лановым…

Она запнулась, тряхнула головой и рассмеялась.

— И небо было синее, и трава зеленее, и моряки целовали санитарок на улицах. Сумеешь найти меня через десять дней — будет тебе поход в театр. А пока…

Женщина крутнулась на месте, плеснув по воздуху чернью волос и пурпуром платья, и превратилась в серую дымку, мигом просочившуюся сквозь пол.

— Вот и прекрасно, — негромко пробормотал демон. — А в плане поиска… «Уж это я умею», — спародировал он Фаину Георгиевну и вышел из кабинета, аккуратно прикрыв за собой дверь.

* * *

«…Развитие ради развития слепо. Неконтролируемое, „дикое“ развитие личности зачастую приводит к катастрофическим последствиям. Когда-то господин Шикльгрубер был оставлен на волю судьбы и собственных внутренних сил. Развитие его, вне всяких сомнений, незаурядной личности, в конечном итоге стало ярким примером того, к чему может прийти человек в неконтролируемой вспышке роста внутренних показателей. Я не говорю о том, что всех людей необходимо брать под жёсткий контроль. Ни в коем случае. В данный момент, я веду речь о главенстве идеи развития. Цели оного. „Я развиваюсь — значит, существую“. Мысль, достойная быть запечатлённой не в чернилах, но в камне. Но ради чего я развиваюсь? Отбросим чисто человеческие понятия времени. Отбросим не из презрения к людям, а потому, что каждый, обладающий силой, рано или поздно приходит к бессмертию. Теми или иными путями. В человеческом понимании — сохранив свои мысли, идеи и чаяния для потомков. Прилагательно к нам — в самом буквальном смысле слова. Что, если бы тот же Шикльгрубер смог использовать весь потенциал тех артефактов и сил, что достался ему? Что если бы он перешагнул ту черту, что отделяет человека от бессмертного? Какой ужас он принёс бы на нашу Грань? Его идеи и без того до сих пор подтачивают непросвещённые и слабые умы. Как можно бороться с подобным?

Мой ответ созвучен вышесказанному. Более того, он уже был назван: „Идея“. Цель, объединяющая всех. Пусть это звучит чересчур наивно, но есть идеи, объединяющие народы. Есть то, что двигает вперёд исхудавшую экономику. Есть то, что приводит в боеготовность негодные армии, есть то, что даёт силы самому последнему люмпену и преступнику. Идея.

Агентство, как и многие до него, потеряло эту идею. Изначальное чаяние: „История должна твориться человеческими руками“ — истёрлось о время. Люди давно выработали весь кредит доверия. Повторюсь, я не говорю о тотальном контроле. Я не пытаюсь убедить руководство „Альтаира“ в том, что необходимо вести человечество на сворке к светлому будущему. Я говорю о том, что пришло время показать им, как надо жить и действовать. Дать им понять, в какую сторону стоит развиваться. И речь идёт не об одной стране. Обо всём мире. Попытки сделать это уже были. Христианство. Коран. Коммунизм. Люди похоронили всё. Они раз за разом отрекаются от общей идеи в угоду собственных чаяний. А если ребёнок не принимает нужную мысль через голову, значит, нужно, чтоб пришло через задницу, да простят мне этот простонародный оборот.

Недолго уже осталось до того момента, когда культ потребления, культ бездействия пожрёт оставшиеся островки здравого смысла. Совсем близок тот момент, когда Агентству будет больше некого привлекать под свои знамёна, и старшие это прекрасно знают. Как ни странно, это знание провоцирует лишь „реакцию страуса“ — голову в песок. Это отчётливо видно на примере проваливающегося раз за разом, насколько мне известно, проекта „Детский сад“. Я мог бы утверждать, что время ушло и людей спасёт только глобальный катаклизм, на фоне которого человек вспомнит о существовании таких забытых вещей, как честь, достоинство и правда.

Но это не так. Время ещё есть. Сложившаяся ситуация всё ещё даёт возможность манёвра. У бессмертных есть шанс постараться изменить этот мир. Не в угоду себе. Не в угоду тому, что кажется идеалом. Утопии мы уже проходили на примере Атлантиды и древней Индии. Нужно действовать исподволь, осторожно, через сложившиеся культы и верования, причём не только религиозные, внедряя в умы людей одну простую мысль: нужно и можно жить по-другому. Не наблюдать, контролируя лишь выплески Рубежа и активность пришельцев с иных Граней. Действовать.

Иначе будет воистину поздно. И тогда любые слова окажутся ядом, смущающим рассудки тех, кто слаб.

Я не претендую на всезнание. Я всего лишь смотрю со стороны. И вижу надвигающуюся бурю, к которой Агентство „Альтаир“ не готово. Как и весь наш мир».

Вит отложил перо и задумчиво перечитал написанное.

«Слишком много страсти. Но, наверное, так и надо. Иначе их не пронять. Воин должен оценить — в конце концов, то, что я писал, основывается только на его мыслях. Будем надеяться, что и остальные смогут принять это. Иначе придётся действовать по последнему варианту плана».

По сложившейся традиции, полукровка работал на кухне. С периодически заменяющейся сигаретой в углу рта. Когда-то давно ему казалось, что «настоящие» писатели и мыслители работают именно так. Психологический образ совпал с возможностями, и теперь излагать свои мысли на бумаге как-то по-другому у Вита попросту не получалось.

Он встал, сходил в кабинет, достал из письменного стола большой конверт, уложил в него исписанные листы, запечатал и на некоторое время задумался. Потом неровным почерком вывел на конверте:

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});