Сильнее времени (Фантастический роман с иллюстрациями) - Александр Казанцев

Рассказывая о своей судьбе гидронавтки, Авеноль оживилась и чем-то напоминала собою ту сестренку, какой она была до полета Вилены. Но что сделало Время!.. Жутко подумать!

Вилена повернула обратно к домику.

Между домиком и лесом росла огромная ель, такая нарядная, что никакие украшения не сделали бы ее лучше.

За полем виднелся поросший зеленью берег извилистой речки, которая была известна многим по картинам художников далекого прошлого.

За лесом поблескивал стеклянными стенами завод. На нем работали люди, живущие по соседству с домиком, отведенным Ратовым.

На обратном пути к домику Авеноль рассказывала сестре, что теперь работа сама приходит к людям: цехи заводов рассредоточены на огромной территории, застроенной уютными домиками. Заводы связаны между собой подземными трубами электромагнитной почты. Когда-то нефтепроводы вытеснили железнодорожные цистерны. А теперь сочли, что выгоднее перебрасывать в электромагнитных снарядах к заводу детали и изделия, чем перевозить тысячи пассажиров к месту работы и обратно.

«Конечно, «они» — разумяне!» — с улыбкой подумала Вилена. Но почему «они» забросили ее сюда, в лесной домик? Или они думают, что ей будет легче ждать Арсения среди его любимых вещей? Или опять это всесильное «так принято»?

И, обернувшись к Авеноль, Вилена сказала:

— Я даже не знаю, как теперь одеваются.

Сказала полушутя, полусерьезно, скрывая за этими словами овладевающую ею тоску.

— Мы не придаем этому значения, — небрежно ответила Авеноль-старуха.

«Мы», «они», а как же нам с Арсением?» — мелькнуло у Вилены в мыслях, и она решилась все-таки расспросить об Арсении. Сколько же еще можно терпеть?

— Когда же я узнаю все об Арсении? — сказала она. — Почему именно он полетел обратно в космос?

— Да… он полетел обратно… — непонятно повторила Авеноль и, вдруг чему-то обрадовавшись, показала Вилене на дорожку…

На звездолете «Жизнь» стал действовать своеобразный календарь. В основу его было положено запаздывание электромагнитных сигналов с Земли. Сначала они приходили спустя часы, потом сутки, наконец, недели…

Неделями нужно было лететь электромагнитным волнам, чтобы догнать звездолет!

А желанная «Земля», единственный звездолет, способный помочь, еще не вернулся из своего рейса на Гею.

И если он вернется вовремя, то… И Арсении высчитывал, через сколько лет он сможет увидеть Вилену. Она раньше его прилетит обратно на Землю… и будет снова ждать его? Сколько?

И наконец пришла желанная радиограмма, радиограмма с корабля «Земля», пустившегося в погоню за своим несовершенным собратом.

Радиосигналы летели через космос много дней, и они донесли радостную весть — звездолетчики не оставлены в беде. Помощь близится.

И все-таки, когда на экране радиолокатора «Жизни» появилось тело незнакомых очертаний и электронно-вычислительная машина на основе топологического анализа его размеров и конфигурации вынесла решение, что это искусственное тело, Туча скомандовал:

(в книге вырвана часть страницы)

И он стал повторять один и тот же вопрос:

— Кто вы? Кто вы? Мой корабль неуправляем, он не имеет горючего.

Каспарян перевел этот вопрос на шестьдесят земных языков и на линкос и без тени улыбки стал повторять перевод обращения Тучи перед микрофоном, хотя было ясно, что этого вовсе не требуется.

Франсуа Лейе сказал о Каспаряне:

— Я никогда не подозревал, что в нем столько юмора!

Педантичный Карл Шварц посоветовал Каспаряну для надежности передать встречному кораблю цифры «три», «четыре» и «пять».

— Это соответствует сторонам прямоугольного треугольника. Три в квадрате плюс четыре в квадрате равно пяти в квадрате. Теорема Пифагора! Знакома всем разумянам, — заключил профессор.

И вдруг в радиорубке звездолета послышался такой знакомый Арсению озорной голос Кости Званцева:

— Что вы нам голову морочите, словно мы тарелки какие-то? Я еще давно обещал, что догоню кого-нибудь в космосе… Сейчас подхлестнем свою кобылку и догоним понесшего вас скакуна. Вы только держитесь в седле! Как там Арсений? Поднимает ли гири?

Разумеется, это послание Званцева довольно долго летело в космосе, пока, наконец, настигло звездолет «Жизнь».

Связь между звездолетами установилась. Разрывы между радиорепликами постепенно сокращались.

На «Жизни» узнали, что диковинный звездолет «Земля», использующий вакуумную энергию космоса, управляется всего тремя звездолетчиками: астронавигатором Костей Званцевым, командиром корабля Каратуном и Евой Курдвановской. Все они побывали на Гее, разведывали новую родину дочернего человечества.

— Твоему отцу, Арсений, не разрешили лететь за тобой, как он хотел. Ему поручена подготовка Великого рейса. К Гее полетит космическая армада, может быть, миллион человек. Чуешь? И нам с тобой дело найдется.

— Я полагаю, что первоначально необходимо вернуться на Землю, — многозначительно вставил немецкий профессор. — А на это…

(в книге вырвана часть страницы)

— На Землю? Пожалуйста. Сейчас мы к вам причалим, и перебирайтесь! На нашей «Земле» места хватает, громадина несусветная!

— Как Вилена? — спрашивал по радио Арсений.

— Думаю, что не мы ее, а она нас встречать будет, если, конечно, и за ней не придется по космосу гоняться.

По дорожке к веранде, где стояла Вилена, бодро шла, закинув голову, словно рассматривая что-то вверху, девушка с косами. За нею едва поспевал молодой человек.

— Ой! Да ведь это же ты, Авеноль! Из прошлого! — воскликнула Вилена.

Старая Авеноль улыбнулась.

Ее внучка легко взбежала на веранду.

— Это Питер или просто Петя, — сказала Виленоль Вилене, чмокнув бабушку в щеку.

— Питер? Неужели тен-Кате? — вглядывалась в гостя Вилена. — Инженер? Внук инженера?

— Нет, не внук, а сын. Он внук психиатра.

— Потому я и догадалась, милая моя Виленоль. Я их знала обоих.

— Но его вы еще не могли знать. Петя, подойди, — шутливо приказала Виленоль. — Дай тете ручку.

Молодой человек рассмеялся и протянул руку.

Вилена изучала его лицо с крутым, выпуклым лбом. Нет, он не походил на тех, кого она знала.

— Как же вы зоветесь, Петя? Питер тен-Кате-младший? В мое время так звали вашего папу.

— Теперь он старший, а дед… он давно умер… В этом году Всемирная академия наук отметила сто двадцать пять лет со дня его рождения.

Они вошли в домик. Вилена провела гостей в зал.

— Ой, рояль! — воскликнула девушка. — Вы нам сыграете, тетя?

Вилена отрицательно покачала головой:

— Мне еще надо войти в форму. Не знаю, к чему вернуться — к физике или к музыке.

— Каждый человек должен быть артистичным, — решительно заявила девушка. — Это так же, как занятия спортом. Заниматься должен каждый.

— Каждый? — спросила Вилена. — Но ведь каждый не достигнет вершин мастерства, не поставит спортивный рекорд.

— Рекорд? А зачем?

— Чтобы выявить предельные возможности человеческого организма, — объяснила Вилена.

— Спорт для всех — это понятно. Нужно нагружать мускулы. Ваши сообщения о протостарцах заставят задуматься многих. Но зачем профессионализация? — с наивной уверенностью говорила девушка.

Вилена нахмурилась, а может быть, задумалась. С интересом приглядывалась к представительнице нового молодого поколения. Сколько в Виленоль живости и юной непосредственности!

Виленоль, вероятно, что-то почувствовала:

— Но ведь вы не только пианистка, тетя. Вы — физик! И стали звездолетчицей. В наше время каждый должен быть универсальным, как вы…

— Универсальность? — изумилась Вилена. — А растущая информация, которую нужно усвоить? Надо ожидать скорее узкую специализацию, чем универсальность.

Девушка досадливо вздохнула и обратилась к своему другу за помощью.

— Виленоль имела в виду под универсальностью обширные интересы каждого. Но в области, где человек отдает свои основные силы… — начал Петя тен-Кате.

— Три-четыре часа в день, — подсказала Вилена.

— Да, три-четыре часа в день… Но если увлечешься, то они могут превратиться в двадцать четыре часа в сутки. Никто не осудит.

— Двадцать четыре часа в сутки! — тихо повторила Вилена, вспоминая, как ей не хватало их для учебы.

— В основной области, которой человек отдает свои силы, — педантично продолжал молодой инженер, — он, естественно, стремится к узкой специализации. Только это может принести наибольшую пользу.

— Почему же вы отрицаете профессионализацию в искусстве? — наступала Вилена, стараясь скрыть волнение и обиду. — Разве искусство ниже техники? Или сейчас принято заниматься только тем, что дает материальные блага?