Весь Хайнлайн. Пасынки Вселенной - Роберт Хайнлайн

Проф сначала считал это легкой задачей. Но она оказалась одной из самых сложных. Почти все его друзья на Земле поумирали, а у меня их отродясь не водилось, кроме нескольких преподавателей. Мы спустили вниз по ячейкам запрос: «Каких шишкарей на Земле вы знаете лично?» Ответ был один: «Шутить изволите?» Нулевая программа.

Проф следил за списками пассажиров прибывающих кораблей, стараясь найти там кого-нибудь подходящего для контакта, читал лунные перепечатки земных газет в поисках упоминаний о шишке, с которой можно было бы связаться с помощью прежних знакомых; я же и не пытался — среди горсточки моих знакомых не было никаких важных персон.

Проф не выловил Стью из списка пассажиров «Попова». Ничего удивительного — они ведь не были знакомы. Конечно, Стью мог оказаться просто чудаком, как на то намекала его странная визитная карточка. Но это был единственный землянин, с которым мне довелось посидеть в Луне за рюмкой, на вид мужик был стоящий, а если учесть еще и сведения Майка, то улов получался совсем неплохой. Словом, клевала крупная рыба.

Поэтому я и повел его домой — хотел посмотреть, какое впечатление он произведет на мое семейство.

Начало было хорошим. Ма улыбнулась и протянула руку. Стью взял ее и склонился так низко, что я испугался, как бы он не вздумал ее поцеловать. Но, видно, мои наставления насчет женщин не пропали даром. Ма заворковала и повела его к столу.

Глава 12

Апрель и май 2076 года ознаменовались новыми трудами и усилиями, направленными на то, чтобы настроить лунарей против Смотрителя и подвигнуть его на ответные репрессии. Беда с Мортом заключалась в том, что он вовсе не был мерзавцем и сам по себе ненависти не вызывал, разве только как символ Администрации; нужно было как следует пугнуть его, чтобы он начал действовать. Кстати, в этом смысле средний лунарь был не лучше. Он презирал Смотрителя, потому что Смотрителей положено презирать, но по натуре своей не был революционером, так что пытаться его расшевелить — все равно что гору с места сдвинуть. Пиво, пари, женщины, работа… Если революция не умерла от анемии, так это исключительно благодаря драгунам-усмирителям с их выдающимся талантом возбуждать к себе ненависть.

Но даже драгун нам приходилось подстегивать. Проф все твердил, что нам необходимо «Бостонское чаепитие»[38], ссылаясь на мифический инцидент в давней революции, подобием которого он намеревался вызвать шум, способный взбудоражить все общество.

И все же мы не опускали рук. Майк переписал заново старые революционные песни: «Марсельезу», «Интернационал», «Янки Дудл», «Мы победим», «А пироги будут в раю» и прочие, чтобы они обрели лунную тематику. Такие штучки, как «Сыны Булыжника, проснитесь!/Не дозволяйте, чтоб Смотритель/Свободу вашу погубил!» Саймон Джестер распространял повсюду, а когда они достаточно укоренились в памяти, их стали наигрывать по радио и видео (разумеется, только мелодию). Смотритель попал в дурацкое положение, так как ему пришлось запрещать исполнение определенных музыкальных тем; а нам это только на руку — пускай их народ насвистывает.

Майк скопировал голос и манеру речи заместителя Администратора, главного инженера и других глав департаментов; по ночам у Смотрителя телефон стал трезвонить без умолку. Звонили помощнички. Правда, они это наотрез отрицали. Поэтому Альварес установил систему подслушивания и не без помощи Майка проследил источник этих звонков. Им оказался запасной телефон его собственного шефа, чей утробный рык он тут же узнал.

Следующий звонок, разбудивший Морта, был сделан уже от имени самого Альвареса, и то, что Морт сказал Альваресу, и то, что Альварес сказал в свое оправдание, выглядело как помесь безумия с идиотизмом.

Проф велел Майку прекратить — он боялся, что Альварес может потерять работу, а этого мы не хотели: Альварес отлично лил воду на нашу мельницу. Но к тому времени драгун уже дважды поднимали ночью в ружье якобы по приказу Смотрителя, что сильно подорвало их моральный дух. Смотритель же до конца уверовал, что со всех сторон окружен предателями, тогда как его подчиненные считали, что у начальства шарики зашли за ролики.

В газете «Lunaya Pravda» появилось объявление, что состоится лекция доктора Адама Селена на тему «Поэзия и искусство Луны — новый Ренессанс». Никто из товарищей на нее не пошел — по ячейкам был спущен приказ всем оставаться дома. Когда на месте проведения лекции появилось три взвода драгун, они там никого не обнаружили. Так сказать, принцип неопределенности Гейзенберга в приложении к «Багряному цветку». Главный редактор газеты провел пару крайне неприятных часов, объясняя, что он лично не принимает объявлений и что это объявление кто-то доставил прямо в редакцию и оплатил наличными. Редактору было приказано не принимать больше никаких объявлений от Адама Селена. Затем приказ отменили и велели брать от Адама Селена любую бумажку и немедленно извещать об этом Альвареса.

Мы испытали новую катапульту, сбросив груз в южной части Индийского океана на 35° восточной долготы и 60° южной широты, то есть в точке, где, кроме рыб, никто не обитает. Майк был в восторге от своей меткости, поскольку высунулся поглядеть на цель всего два разочка, улучив момент, когда следящие и направляющие радары Администрации бездействовали, и с первой же попытки попал в яблочко. На Терре газеты сообщили, что Кейптаунская станция космических наблюдений зарегистрировала в субантарктике гигантский метеорит; оценка силы удара полностью совпадала с расчетами Майка. Он позвонил мне и расхвастался, когда пришли вечерние известия агентства Рейтер.

— Я тебе говорю, все тютелька в тютельку, — заливался он, — Я сам все наблюдал! Какой замечательный всплеск!

Более поздние сообщения насчет ударной волны, поступившие от сейсмических станций, а также о цунами — от океанографических, подтвердили, что Майк восторгался не зря.

У нас была всего одна глыба в стальной оболочке (купить сталь — проблема), иначе Майк потребовал бы еще раз испытать свою новую игрушку.

«Колпаки свободы» стали все чаще появляться на головах stilyag и их девчонок; «Саймон Джестер» тоже обзавелся колпачком между рожками; магазин «Bon Marche»[39] раздавал их в качестве премий. У Альвареса произошел неприятный разговор со Смотрителем: Морт потребовал, чтобы ему разъяснили, почему его главный шпик считает необходимым реагировать на каждую дурацкую выходку подростков? Может быть, Альварес спятил?

В начале мая я столкнулся на Карвер-Казвей со Слимом Лемке. На нем был «колпак свободы». Он, похоже, обрадовался встрече, а я поблагодарил его за быстрое возвращение долга (он явился через три дня после суда над Стью и заплатил Сидрис тридцать гонконгских за всю шайку). Я поставил ему стаканчик. Пока мы сидели, я спросил его, почему молодежь носит красные шапочки? Почему именно шапки? Это же обычай землеедов, nyet?

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});