Операция «Гильгамеш» - Геннадий Тищенко

— Когда это было снято? — спросил Андрей, нажав на клавиатуре ноутбука кнопку «пауза».

— В середине восьмидесятых… Точнее в год аварии на Чернобыльской АЭС.

— В нашем мире тогда появились первые кооперативы, а простые люди, несмотря на проблемы с продуктами, жили ожиданием грандиозных перемен и свершений…

— И как, дождались? — не без ехидства поинтересовался Аркадий Петрович.

— Отдельные граждане дождались… У них теперь и виллы на Багамах, и замки в Европе, и дети — в лучших европейских учебных заведениях.

— Не будем о грустном… — Аркадий Петрович похлопал Андрея по плечу. — Похоже, равноправие в принципе недостижимо и социальный дарвинизм просто неизбежен… Во всяком случае, в условиях капитализма…

Андрей нажал на кнопку и замерший на мониторе Брижинский продолжил свою речь…

— … Уже много лет назад наш хирург, профессор Лемихов провел эксперименты на собаках! — Тима сделал эффектную паузу. — У некоторых из них — по два сердца, и даже — по две головы… А у одной собачки… Короче, голова старой псины, пришита к молодому телу её трансгенной доченьки. Подросшего щенка то есть… И все эти собачки прекрасно себя чувствуют, черт подери!!!

В зале раздались жидкие аплодисменты. Похоже, присутствующие прекрасно понимали, через какие морально-нравственные и этические нормы призывал их переступить Брижинский.

— В результате подобных операций наши акционеры смогут периодически омолаживаться, — с воодушевлением продолжил Тима. — Прогресс науки остановить невозможно! Мы уже ведем работы по созданию искусственных плацент, в которых будут созревать будущие трансгенные доноры!

— А вам не кажется, что вы занимаетесь самообманом? — спросил пожилой господин с усталыми глазами. — Ведь даже созревшие в искусственных плацентах доноры будут, в принципе, такими же людьми, как и родившиеся, так сказать, естественным образом!..

— После решения проблем, связанных с искусственной плацентой, никто не сможет подкопаться под нашу деятельность, — энергично возразил Тима. — Изъятые из искусственных плацент доноры не будут рождены женщинами и, юридически, они не смогут считаться людьми. Среди присутствующих нет женщин, поэтому я и акцентирую ваше внимание на этом вопросе.

— Значит, поэтому среди наших акционеров отсутствуют женщины? — спросил всё тот же господин с усталыми глазами.

— Женщины могли бы сами вынашивать своих доноров, но у них может сработать инстинкт материнства, несмотря на то, что в последнее время этот инстинкт у многих дам серьезно притуплён. Поэтому, мы работаем только с мужчинами. Но, повторяю: инстинкт материнства у женщин чахнет. Поэтому у нас не будет проблем с суррогатными матерями, готовыми за деньги вынашивать и рожать наших доноров. Естественно, они не будут знать, для каких целей рожают этих чад…

Тима вновь включил проектор, и на экране появились два новорожденных младенца.

— Перед вами — будущие доноры вашего покорного слуги, — Тима церемонно склонил голову. — В течении года появятся доноры еще шестерых наших акционеров. А лет через семнадцать-двадцать мы станем первыми людьми, шагнувшими в бессмертие!..

5. Розалия Николаевна Крейн

— У вас кофе остыл, — Завеса выключил компьютер. — Да и госпожа Крейн заждалась…

— Почему вы сразу не показали мне это?.. — Андрей был настолько ошеломлен увиденным, что с трудом формулировал фразы.

— На то были весьма веские основания… — Аркадий Петрович вручил диск Андрею. — Остальное досмотрите на досуге…

Личный «джип» Ахмеда мчался по улицам Москвы. Вёл его угрюмый кавказец, один из бесчисленных родственников Ахмеда.

Андрей и Аркадий Петрович ехали молча.

День выдался солнечный, и улицы Москвы были полны народа.

— Тормозни здесь, дорогой! — Аркадий Петрович тронул плечо водителя, останавливая «джип» возле Арбатской площади. — Нам по Арбату будет ближе…

— Вы и Ахмеду не доверяете? — спросил Андрей, когда они вышли на Старый Арбат.

— Я себе-то через день доверяю, — Аркадий Петрович остановился возле художника, рисующего иностранную туристку. — Отправляйтесь к госпоже Крейн, а я… Короче, мне к врачу надо. Что-то я совсем расклеился. А о том, что вы сегодня узнали, прошу вас, никому пока не говорите. Даже Широкову… Я ему сам всё расскажу…

Дверь Андрею открыл вежливый молодой человек, говоривший с украинским акцентом. Андрей показал ему журналистское удостоверение, и молодой человек провел его в старомодно обставленную гостиную.

Пару минут спустя в гостиной появилась Розалия Николаевна, сухонькая дама лет шестидесяти.

— Не думала, что кто-нибудь еще помнит о моем существовании, — Розалия Николаевна, натянуто улыбнулась. — Журналисты никогда не баловали меня вниманием. Особенно с тех пор, как меня спровадили на заслуженный отдых.

— Просто так вот, взяли и спровадили?! — доставая блокнот, спросил Андрей.

— Именно. Не без помощи некоторых «добрых людей», разумеется… — Розалия Николаевна задумалась. — Вы что-нибудь слышали про академика Брижинского?

— Ну… Борис Семенович рассказал немного…

— Так вы общались с Борис Семенычем?! — оживилась Розалия Николаевна. — Как он там?! Мы, с ним расстались не совсем корректно, знаете ли… — последние слова Розалия Николаевна сказала со свойственной Борису Семеновичу интонацией.

— Держится молодцом, — сказал Андрей. — Прямо-таки орлом, знаете ли, — добавил он голосом Бориса Семеновича и, видимо, у него это тоже получилось неплохо. Во всяком случае, взгляд Розалии Николаевны потеплел, и в ее поведении исчезла отчужденность.

— Вы хотели рассказать мне что-то о Брижинском, — напомнил Андрей.

— Этот подлец напакостил и мне, и Виктору, — Розалия Николаевна нахмурилась. — И даже Борису Семеновичу… Он присвоил себе плоды наших трудов и, так сказать, лавры…

— Простите, что именно вы имеете в виду?

— Я ведь, дура старая, в этом негодяе первое время души не чаяла! Он казался таким веселым, остроумным… Он был просто душой любой компании. Даже показался мне талантливым и трудолюбивым. А главное: он обладал чутьем на перспективные разработки. Этого у него не отнять. Но вот совесть… Брижинский, по-моему, даже не знает, что это такое! Если бы не он, возможно, я уже тогда по достоинству оценила бы работу Киселева. Характер у Вити был, конечно, не сахар, но он настолько опередил всех!.. Это только теперь стало понятно…

— Извините, Розалия Николаевна, не успеваю конспектировать, можно включить диктофон? — спросил Андрей.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});