Невероятные приключения Конана-варвара - Андрей Арсланович Мансуров

варвара подождать, занявшись ужином, пока он, то есть Рэско, сходит в пещеру за платой.

Конан, полный дурных предчувствий, внешне, тем не менее, проявил полную беззаботность, и даже позволил себе пошутить, спросив, не помочь ли магу в таком трудном деле — считать его научили ещё в детстве! Да и носить тяжести он мастак! Маг, насупясь, попросил киммерийца не затрудняться, обещав справиться самостоятельно, и гордо удалился, погоняя лошадей, которых вновь запряг в фургон.

Конан, разумеется, был не настолько наивен, чтоб действительно заниматься ужином.

Осторожная слежка помогла выяснить, где находится берлога мага — оказалось, всего в пятнадцати минутах ходьбы — пещера, в которой тот держал, очевидно весьма давно, золото, и все свои наиболее ценные и нужные причиндалы. И хотя тьма, царившая внутри, скрывала мага и всё остальное, звуки позволяли варвару безошибочно определять, что происходит в логове коварного нанимателя.

С полчаса Конан терпеливо ждал, когда маг вдоволь набурчится, отсчитает, и снова набурчится, а затем волоком дотащит тяжёлый мешок до фургона. По прикидкам киммерийца, две тысячи должны были весить не меньше пятидесяти фунтов, но желания выйти и помочь обливающемуся потом стигийцу у него даже на минуту не возникло, впрочем, как — отдадим ему должное — и мысли пристукнуть чародея и ещё пошарить в его пещере.

Он предпочёл бегом вернуться в лагерь, и поужинать, от души приложившись к очередному бурдюку (справедливости ради надо сказать, что практически всё «выпитое» варвар, опасаясь яда, попросту вылил в реку, компенсировав недостачу жидкости в организме и бурдюке чистой водой).

Появление фургона с мешком, и запыхавшегося Рэско полупьяный киммериец приветствовал весело и бурно. Монеты он, однако, тщательно пересчитал, не постеснявшись особо стёртые или подозрительные попробовать «на зуб».

Прощание не было ни тёплым, ни дружеским.

Уже в сумерках, нагрузив на свою лошадь мешок с продуктами и золотом, бурдюки с вином и водой, и отказавшись «в последний раз переночевать», Конан отбыл в обратном направлении, ещё раз заверив Рэско, что тому не о чем беспокоиться — слово Конана твёрдо, как скала!

Чародей, провожая варвара, с явным нетерпением поглядывал на дамбу, тоже уверяя, что не вскроет перемычку, пока варвар не отъедет на «безопасные миль десять!», то есть, не раньше, чем утром. Оба друг другу не верили. И оба имели на то основания.

К счастью, лощина, по которой они прибыли, была вполне извилистой. Отъехав от перевала мили на две, Конан убедился, что маг не может больше его видеть или слышать, после чего, сбросив прямо среди дороги мешок с продуктами, и бурдюки, пустил свою вначале попротестовавшую было лошадь (вот наивная — упрямство, конечно ей не помогло!) в бешенный галоп, понукая её и нещадно нахлёстывая, словно за ним черти гнались.

Проскакав мили три, он решил не рисковать больше, и остановившись, забросил мешок с золотом на какой-то камень. После чего… Не менее быстро погнал лошадь обратно!

Он даже оглядываться опасался — чтобы не ослепнуть!

Отъехав не меньше, чем на полмили от мешка, он заехал за большую скалу и приготовился терпеливо ждать, спешившись, и успокаивая опасливо косящую и тяжко дышащую лошадь.

Но ждать пришлось не больше двух минут.

Теперь Конан точно знал две вещи: оставлять в живых такого свидетеля маг не собирался ни при каких условиях. И — заклинания, подслушанные варваром у пещеры действительно сродни тем, что чародей творил при установлении защитного круга для ночёвок. Только посильнее.

Во всяком случае, полыхало здорово: можно было с уверенностью сказать, что и из долины, где остался маг, багровое зарево было отлично видно.

Доехав уже не торопясь до мешка с едой и бурдюков — в обеих тоже была вода, самолично набранная Конаном из реки! — варвар спрятал их за большим камнем, стреножил лошадь, и пустил её пастись туда, где ещё была какая-то чахлая травка.

Он искренне надеялся, что бедному животному не придётся ждать его больше двух-трёх дней. Сам же варвар налегке, но в полном боекомплекте, отправился закончить кое-какие дела в долине, и вернуть кое-какие долги…

Маг был настолько уверен в жадности и глупости дикаря-варвара и силе своих заклинаний, что даже не дал себе труда съездить убедиться, сожгли ли заговорённые монеты его беспечного и «варварски-примитивного» высокооплачиваемого землекопа.

От всё ещё стоящего на том же месте фургона Конану с его кошачьим зрением была прекрасно видна вся долина и направляющаяся к отвалам земли в её центре фигура на лошади милях в четырёх: очевидно, чародей выехал сразу же, как только увидел зарево там, где и ожидал его увидеть. В гибели горе-наёмника он явно не сомневался… Ну-ну.

Взошла луна. Конана она застала на скалах, выше невскрытой ещё дамбы футов на триста, в непосредственной близости от пещеры «Духа орлов-беркутов».

Варвар действовал в духе мудрой поговорки древних: в том смысле, что «враг моего врага — мой друг», проворно махая любимой киркой, выколупывая слой глины и щебня, маскирующий жерло. Но убить он хотел двух зайцев сразу: освободить возможного союзника, и, главное — подготовить себе хороший и надёжный наблюдательный пункт.

Рука была набита, и дело шло споро. Вскоре пошли крупные камни. Конан смело выкатывал их и отпускал кувыркаться, подскакивая, вниз по склону: он знал, что от поселения луэков маг ничего не услышит, а если и услышит — не придаст значения. Ведь единственный свидетель, который мог бы как-то помешать теперь осуществлению его планов, уже — как наверняка думал маг — мёртв, сожжён и развеян по ветру!

Конан работал так, как не работал даже при прокладке траншеи, не обращая внимания на заливавший глаза и тело едкий пот, и хлопающие по спине ножны, всей силой титанических мускулов ворочая огромные камни, завалившие десятифутовое круглое отверстие пещеры явно искусственного происхождения. Самые крупные валуны даже он мог убрать лишь с помощью предусмотрительно захваченного новёхонького шестифутового лома.

Одновременно он ломал голову над вопросом — то ли чародей вовсе не так хрупок, как прикидывался, то ли для этой работы он нанимал ещё каких-то дурачков, падких на золото. В последнем случае можно было не сомневаться в том, какая судьба их постигла…

Свидетелей Рэско явно очень не любил.

На расчистку ушло около часа. Вся пробка оказалась глубиной футов в десять.

В открывшемся отверстии даже Конан ничего разглядеть не мог. Непроглядный мрак скрывал таинственные недра пещеры, не позволяя определить её глубину и форму. Дух, если он и был ещё здесь, никак своё присутствие не обозначил, зажигать же огонь, и рассматривать местные достопримечательности