Игра втемную - Владимир Князев

Вот и отметили конец командировочки. А ведь за все время — ни царапины не получили.

Гомерический смех бойцов заглушил конец рассказа. Синицин понурил голову и вздохнул.

— Командир, может, по «пятьдесят»? — жалобно спросил его сержант, — Голова раскалывается.

— У тебя не от того голова раскалывается. Никаких «пятьдесят».

— Ладно, тебе, Синицин. С кем не бывает? — рослый прапорщик открыл свою сумку и достал бутылку с прозрачной жидкостью, — Первосортный первач, чистый, как слеза. Тесть сам гнал. За качество отвечаю. Подставляйте кружки, хлопцы…

Глава 11

«Урал» остановился на обочине, рядом с ветхим дорожным указателем ближайших населенных пунктов. Шурик с Мишаней попрощались с попутчиками и перемахнули через борт грузовика.

— Ну, все, мужики, удачи вам. Спасибо за хорошую компанию.

— И вам, счастливо. Может, еще увидимся.

Машина фыркнула выхлопными газами и покатила дальше, по трассе.

Шурик осмотрелся вокруг. Поросшие густыми лесами горы подпирали белыми шапками снежных вершин бездонное, голубое небо. Высоко над головой царственно парил орел. Верх по склону, в направлении небольшого аула, чабан вел отару белорунных овец. Сезон выгула на пастбищах подходил к концу. Безмятежная тишина и спокойствие вызывали полнейшую умиротворенность.

Влево от шоссе, скрываясь в широком ущелье, повторяя причудливые изгибы бурной горной реки, уходила грунтовка.

— Если мне не изменяет интуиция, то до нашей цели остался последний рывок?… — полувопросительно изрек Мишаня.

— Да, друг мой. И очень скоро ты почувствуешь огромную разницу между «каменными джунглями» и естественной средой обитания, в которой жили наши предки. Уверен, это благоприятно подействует на твои расшатанные нервы. Вперед!

— Что — пешком?!

— Нет, блин. Сейчас вертолет вызову. Конечно, пешком. Шагай, турист, — Шурик легонько подтолкнул Мишаню, забросил свою сумку на плечо и бодро зашагал по пыльной дороге, опередив поникшего товарища…

Чтобы не впасть в депрессию, вирус которой является самым распространенным в мегаполисах, надо хотя бы на некоторое время отречься от благ цивилизации и воссоединиться с природой. С настоящей, дикой природой, а не ухоженной, подстриженной, облагороженной и разбитой на декоративные клумбы лесопарковой зоной. Этот мир от горожан также далек, как чужая галактика. Да и добраться до него, с каждым годом бывает все сложнее. Возможно, Звягинский поселок, был одним из немногих, последних оставшихся мест, куда не ступала, в массовом порядке, нога человека и не принесла с собой «чуму» урбанизации.

Мишаня, до этой поры, не выезжавший дальше пригородных дач, с непосредственным детским восторгом любовался окружающим пейзажем.

Справа — поросшие мхом скалы, нависшие над дорогой. Слева — отвесный обрыв уходящий к реке и достигающий, порой, десяти-пятнадцати метров… Чистейшая горная вода, манит своей прозрачностью. Ее хочется пить и пить, не отрываясь, даже, несмотря на то, что от холода скулы сводит и, кажется, что эмаль на зубах трескается. Аромат хвои, смешиваясь с запахом диких яблок и груш, придает воздуху какую-то необычную особенность.

Шурик поглядывал на Мишаню, посмеивался и, едва успевал оттаскивать его в сторону от проносящихся на бешенной скорости встречных лесовозов. Огромные машины, груженные многотонными, толстыми бревнами могли дать фору любой пожарной команде, учитывая условия езды на дороге, где едва смогут разъехаться две «Оки». Мишаня справедливо заметил, что, похоже, тормозов нет ни в «Уралах», ни у шоферов в головах.

— Безбашенный народ. Куда прут-то?

— Работа у них такая: больше рейсов — больше денег. Скоро должны обратно возвращаться. Так что, Мишаня, не боись. Доедем с ветерком.

— Пешком, как-то надежнее…

…Прыгающий свет фар разрезал ночную темноту, окрестность огласилась нарастающим ревом мощного мотора. Приближался тягач. Шурик повернулся и поднял руку. Машина неслась прямо на него и с визгом, резко затормозила в полуметре. Клубы пыли окутали «туристов» с ног до головы. Мишаня закашлялся.

— Какого хрена?!. — из кабины высунулась голова в вязаной шапочке натянутой на уши.

— Здравствуйте. Подкинете до поселка? — невозмутимо спросил Шурик и сделал шаг вперед.

— Водка есть?

— Не-а. Есть немного денег.

— На кой ляд мне твои деньги? Чего я с ними, сейчас, делать буду? Ладно. Запрыгивайте. Мне, как раз, в поселок. Живу я там. Завтра — выходной.

Шурик с Мишаней забрались в просторную кабину. Водитель вдавил педаль газа, почти до полика, и машина рванула с места.

— Меня, Федором звать, — представился водитель.

— Я — Шурик. А это — Мишаня.

— Понятно, — Федор, почти не глядя на дорогу, прикурил «беломорину». Мишаня поежился, — А вы к кому? В смысле, есть, где остановиться?

— Мы — к Звягину. К Женьке. Дружок мой армейский. Давно приглашал, вот и решили отвлечься от дел мирских. Отдохнуть, так сказать.

— К Жеке — это хорошо. Добротный мужик. Настоящий. Его у нас сильно уважают. Хотят председателем поселкового совета выбрать… А вы зря с собой водку не привезли, — безо всякого перехода заявил Федор, — это у нас вроде, как местная СКВ. И никаких доллариев не надо. Будет водка — будет пища! Во! — Федя многозначительно поднял вверх большой палец и просветил попутчиков насчет местного менталитета.

Поселок небольшой — около пятидесяти домов. В основном казаки. Живут из поколения в поколение (наверное, еще со времен Кавказской войны). Чужие здесь, практически, не ходят. Если кто и приезжает, так одни и те же: друзья или родственники. Все друг друга знают. Поэтому, как снайперы стреляют на звук, так и селяне, с точностью до любого двора, на слух могут определить: кто приехал, что привез. Если дело ночью было — из глубокого уважения не станут сразу беспокоить. Дадут отдохнуть с дороги. Но, с утра пойдут ходоки в гости здоровьем интересоваться, догадки свои подтверждать, да бартерные сделки заключать. Здесь вообще принят натуральный товарообмен. Деньгами мало, кто пользуется. В город — далеко. А в сельпо — хлеб, консервы, сигареты, соль, спички, да сахар. Остальное в подсобных хозяйствах есть. Поэтому, за «пол-литру», тут можно, что хочешь выменять.

— Так что водка у нас — как бусы для аборигенов. Все, что хошь на нее выменять можно. Да, что я рассказываю. Завтра сами все увидите. Кстати, к посту подъезжаем. Сейчас погранцы проверять будут. Мы ж, вроде, как за рубежом располагаемся. На ничейной территории.

— Это как так?…

— А черт его знает. По прописке — россияне. Даже администрация над нами есть, республиканская. Но, когда границы на картах чертили — нас и отрезали. Впереди — Абхазия, сзади — Россия. А мы, как мормышка в проруби. Да нэ журысь, хлопцы. На посту все свои. А уж, если к Женьке, да со мной — пропустят без проблем. Скоро будем дома.