Лаборант - Юлия Оайдер

оставлять его на произвол судьбы.

Добираюсь до дома, впопыхах начинаю собирать чемодан. От охереть какой радости мозги закипают и хочется скакать как сайгак!

– Сматываешься?! – дергаюсь от испуга, когда слышу за спиной громкий голос сестры.

– Мать твою, Стрекоза! – рычу я. – Не подкрадывайся!

– Я имею право вести себя так, как мне вздумается, тем более с тобой, – фыркает она. – Считай это местью за то, что ты приставил ко мне няньку!

– Он не нянька, скорее… телохранитель, пусть будет так, – щурюсь я и окидываю комнату на предмет того, что я мог забыть.

Инга устроила мне не хилую взбучку за то, что без ее ведома установил за ней слежку. Да, согласен, мало кому это понравится, но я же в целях безопасности и от большой любви!

Роман, как оказалось, вопреки моим наставлениям «не высовываться» – высунулся, причем основательно. Не знаю, что конкретно произошло в день гневного звонка сестры, но в общих чертах: парень приперся к Инге после спектакля в гримерку и получил по щам, остальную информацию мне не предоставляли.

После этого, не очень удачного контакта, Романа как ветром сдуло из зоны видимости. Он уверяет, что присматривает за Ингой и теми, кто так же за ней следит. Предпринимать какие-либо действия запрещает, поскольку «мы можем вспугнуть». Я не профессионал, как он, приходится подчиниться. Сестра до сих пор не в курсе для чего был приставлен Роман, считает что он «нянька на случай истерики». Пусть так и считает дальше, это, отчасти, тоже правда.

– В гробу я видала таких телохранителей! – бурчит сестра и бросает на тумбочку стопку конвертов. – Научись разгребать свою почту, братишка! А еще лучше – вовремя оплачивать счета! Удачного полета и всё такое, кстати…

Громко хлопнув дверью, Инга уходит. Вот она, моя родная, во всей своей «красе».

Пока жду вызванное такси, сгребаю стопку писем и пробегаюсь по ним взглядом.

Счет за квартиру, счет за квартиру, счет за квартиру, счет за интернет… Да, она права, пора научиться делать все вовремя.

Уже собираюсь вернуть стопку на место, как мой взгляд останавливается на одном отличающемся ото всех конверте. «SWISS POST» написано на одном из штампов на белоснежной поверхности.

Если это то, о чем я думаю…

Во рту пересохло, сердце колотится как сумасшедшее от волнения, а руки сами собой, словно автоматически, надрывают край бумажного конверта. Достаю один единственный листок мелованной бумаги, сложенный в четверо. На русском и английском языках написаны одни и те же три предложения:

«Уважаемый Огнев Владимир Петрович, по договору с Жаровой Анитой Александровной мы обязаны уведомить вас о ее смерти. Тело кремировано по воле пациентки. Примите наши соболезнования.»

Я знаю из курса биофизики, что человеческий организм это ничто иное, а механизм. Четкий и отлаженный, состоящий из всех возможных физических систем.

Так вот сейчас моя механика отказывается работать, оптическая система дает тотальный сбой, а главная гидравлика замирает, останавливая процесс диффузии кислорода в легкие. Лишь электрические импульсы мозга продолжают подавать признаки жизни, выбивая обрывки мыслей короткими щелчками разрядов, словно электрофорная машина.

Нет.

Нет.

Нет.

Не может быть.

Не верю!

Глава 33

Анита

Отхожу от подъезда и совершенно не знаю куда теперь идти. К Стасу не могу, я и так достаточно принесла ему хлопот, разве что… Останавливаюсь посреди двора и достаю из кармана фотокарточку с номером телефона Лии.

Нет. Точно не это, я не смогу объясниться, я к этому не готова, уж лучше какая-нибудь гостиница или вообще вокзал!

– Анита Александровна?… – слышу знакомый удивленный голос рядом с собой и поднимаю взгляд.

Передо мной стоит мужчина, чем-то отдаленно напоминающий моего давнего знакомого, вот только… От усов не осталось и следа, дешевые прямоугольные очки превратились в оправу на манер Dior, костюм «с чужого плеча» сменился дорогим пальто и джинсами, а зализанная прическа приняла более модные очертания. Без изменений остались лишь глаза – все те же глубокие синие.

– Андрей Олегович? – глядя на его побелевшее от шока лицо, переспрашиваю я.

– Вы… Это правда вы? Но вы же у… – мужчина хотел было прикрыть рот рукой, но два тяжелых пакета с продуктами, которые он крепко сжимал, в этом определенно мешают.

– Я что?

– Боже мой, Анита! – бросив к чертовой матери пакеты на землю, Андрей бросается ко мне, заключая в свои объятия. – Как же так?! Мы же вас похоронили! Где вы были все это время?!

Похоронили? Они меня похоронили? Хотя, чего я хотела, любой бы решил что я скончалась после операции, три месяца молчания без единой весточки. Я бы и сама себя похоронила. Вот только на душе заскребли вредные кошки – неужели никто из них не надеялся на мое возвращение? Сама виновата…

– Да это я, жива и относительно здорова, – улыбаюсь я в ответ, а глаза предательски начинают слезиться.

Я рада, черт возьми, рада встретить хоть кого-то! Я бы сейчас даже не отказалась от земляничного чая мамы Андрея, даже выслушала бы тридцать три истории из ее жизни и вытерпела очередное сватовство. Настолько я соскучилась по знакомым лицам!

– Идемте в дом, а то простудитесь! – восклицает радостный Андрей, а сам наклоняется, собирая высыпавшиеся из пакетов покупки.

– Я помогу, – сквозь слезы радости, я помогаю мужчине вернуть содержимое пакетов. – А что вы здесь делаете, вы же живете… – в этот момент замечаю на его безымянном пальце правой руки золотое обручальное кольцо.

Непроизвольно бросаю взгляд на подъезд подруги. Мозгу требуется несколько секунд, чтобы прикинуть перспективы и возможные варианты событий, а затем сделать вывод. Судя по покрасневшим кончикам ушей и смущенной улыбке на губах физика – я пропустила слишком много.

– Ох… Я правильно поняла, что вы и Лиза…? – с улыбкой спрашиваю я и тут же вспоминаю недавние происшествия возле подъезда. Боже… раз они все думали, что я умерла, выходит, что я не на шутку напугала подругу!

Словно бы в ответ на мои мысли, дверь подъезда