Извне - Василий Головачев

— И?.. — у Козака дернулось в груди.

— Они оба там, он и Дедушка. Сидят себе, думают, что их не видно. Из оружия у них старинный пехотный «Барс» и еще какая-то непонятная штука, я такой никогда не видел. Больше, видимо, ничего: Тибальд наверняка в курсе, чем тут можно пользоваться, а чем нет. Вы попробуйте найти электромат столетней давности!

— Всю эту древность делают на Аллеране, — отмахнулся Борис. — Как начали в войну, так и прессуют по сей день. Ума много не надо. Ребята! — повернулся он к своим. — Дервиш нашел Тибальда. К бою! И учтите: я очень хочу иметь его в живом виде. В дохлом не тот кайф. Пошли!

Жаклин коротко рассмеялась, Новак тоже прыснул, один Азаро почему-то остался в своем обычном мрачном состоянии. Ему эту экспедиция явно не нравилась, и Борис однажды даже хотел напрямик спросить у него, чего ради он полез рисковать своей шеей, но что-то удержало его. Двигаясь за взволнованным инженером, они обогнули скалу и нырнули в густой прохладный лес. Возбужденный, Борис выругался сквозь зубы — уж больно громким казался ему неизбежный треск сухих веток под ногами, но шипеть на людей не стал, не до того было. Перед ним уже стояла ненавистная узкая рожа с бесцветными, словно отсутствующими раскосыми глазами, хорошо знакомая по снимкам и паре случайных видеофрагментов, с невероятным трудом добытых его службой. Разговор будет долгим…

Приближающийся рев водопада постепенно заглушил все остальные звуки, и Козак не сразу услышал короткий выкрик Хеннена:

— Сюда, сэр, мы здесь!

Дервиш и Бублик обнаружились в густых зарослях на небольшом пригорке. Дервиш сидел на замшелом бревне, не отрывая от лица бинокля, а снайпер лежал, подложив под себя камуфляжную куртку, и неотрывно смотрел в прицел своего старенького, но мощного крупнокалиберного «Августа», способного одним плевком разворотить машину наподобие их транспортера.

— Вон они, — и Дервиш, хищно прищурясь, указал рукой на противоположный берег неглубокого ручья, что журчал в десятке метров от их укрытия. — Нора… смотрите внимательно.

Козак присел на колено и, подняв к глазам свой бинокль, повел им слева направо. Мощная синеватая оптика приблизила песчаный бережок, заросли какого-то местного остролиста и, чуть выше — поросший травой холм, в основании которого некая неведомая сила навалила дюжину здоровенных серых валунов. Вглядевшись внимательнее, он в самом деле заметил меж двух камней узкую темную щель.

— Второй выход из пещеры есть? — спросил он.

— Нет, — помотал головой Дервиш. — Вообще, дурное место для сижи: кругом такой грохот, что хоть танковый батальон подъедет, никого не услышишь. Кстати, у меня такое ощущение, что они кого-то ждут.

— Ждут?

— А чего б они там сидели? То, что эти два остолопа умудрились спрятаться в самом непригодном для этого месте, объяснить легко: ну не привыкли они воевать в лесу, и все тут. Но если допустить, что все остальные давно уже толкутся в Горлышке, то почему они — тут?

— А почему вы вообще уверены, что там именно Тибальд?

— Я туда разве что голову не засунул… А вы? Нашли что-нибудь?

— К сожалению, да. С той стороны есть бочаг с родником, ночью там кто-то был: по утверждению Новака — да и сам я так думаю, двое, одетые в полетные комбинезоны. Так вот один из них с раннего утра валяется в лесу мертвый и самое интересное, что мертвец этот — массин-ру.

Дервиш недоуменно зашевелил бровями.

— Вот так номер… он убит?

— Похоже, что это один из тех, что пришли на катере, и умер он от полученных при посадке ранений. Но это не самое главное: покойник — пси-навигатор.

Козак даже не думал, что всегда насмешливый проводник может так взволноваться. Он сдернул с головы шляпу, вытер ею выступивший на лбу пот и достал сигару.

— Вы не ошиблись?

— Радужный зрачок, Пауль. Я почему-то сразу подумал, что вы про них тоже кое-что слышали. Радужный зрачок: вживую я их, понятно, видеть не мог, но снимков — сколько хотите. Плюс описания, вы же понимаете, что в таких вещах я должен разбираться по определению. Это безусловно пси-навигатор.

— Так что же, получается, что ему больше двухсот лет? Но массин-ру столько не живут, их предельный срок лет семьдесят, редко восемьдесят. Они даже до ста никогда не доживают.

— Вот то-то и оно, Пауль. Поверьте, я шокирован не меньше вашего. Выходит, что либо кто-то до сих пор выращивает эту странную поросль, либо перед нами массин, каким-то образом протянувший четыре своих срока. Но на дряхлого старца он, кажется, не похож: не молод, но и не дохляк. Вот и думайте.

— Вы когда-нибудь видели четырехсотлетнего человека? — скривился Дервиш, старательно выпуская дым себе в ноги. — Я лично — нет, и не думаю, что кому-нибудь удастся столько прожить: хоть в Тибете, хоть где. Или он что, пролежал двести лет в криокамере? Так тоже не бывает.

— Да уж, теперь я полностью согласен с вами: тут действительно происходит что-то непонятное.

— Ладно… — Дервиш тщательно затоптал недокуренную сигару и поправил висящую на боку кобуру. — Что будем делать? Пойдем знакомиться или будем ждать, пока они сами вылезут на свежий воздух?

— Ждать, кажется, некогда. Бублик?

— Да, сэр?

— Остаешься здесь вместе с Жаклин. Если кто-то из клиентов побежит на волю, останови. Но только по ногам, понял? Они до зарезу нужны мне живьем.

— Не волнуйтесь, сэр. На таком расстоянии я еще не промахивался ни разу. Все сделаю в лучшем виде.

— Я слева, — решил Дервиш. — Брайан, вы со мной. Остальные с шефом, справа. Ручей лучше перейти по перекату, вон там, — он махнул рукой, показывая направо.

Козак ощутил, как по спине пробежали давно забытые мурашки. Некогда хорошо натренированный, его организм перешел в состояние боевой алертности, увеличивая скорость реакции и остроту зрения. Коротко кольнули в висках острые иголочки: годы все-таки напомнили о себе, но полковник знал, что на короткий рывок его хватит.

Время теперь текло немного не так, как всегда. Ручей они пересекли буквально в несколько прыжков, и вот уже нос втянул запахи влажных камней, остролиста и чего-то еще, немного солоноватого, что ли. Козак замер в шаге от тесной, вытянутой сверху вниз щели, попытался прислушаться, но это было бесполезно, гром водопада заглушал все на свете. Из-за соседнего камня появилась узкая рука Дервиша. Козак закусил губу и резко дернул затвор излучателя. Закрыл глаза, плотно смежив веки — внутри пещеры его, вероятно, ждал сумрак. Досчитал до двадцати, взмахнул рукой и первым ворвался в щель.

Тибальд — это, несомненно, был он — сидящий на каком-то измятом пластиковом ящике с незнакомыми Борису надписями, резко вскинулся ему навстречу, но тут же отлетел назад, шмякнулся спиной о песчаный свод своей норы, да так и застыл, недоуменно таращась на фигуру в пятнистом десантном комбинезоне, молнией метнувшуюся к бесформенной, как могло показаться, куче грязного тряпья, сваленной в глубине пещеры. Из тряпья на секунду высунулся короткий оребренный ствол, но тут же упал вниз: куча зашипела, превращаясь вдруг в человеческую фигуру, однако завершить маневр ей не удалось, тяжелый ботинок ударил ее туда, где должен был находиться живот, раздался писклявый жалобный вопль, и Дедушка Дзе, сложившись пополам, осел на песок.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});